— Надеюсь на это, — кивнул я, — Без Царя в голове мне будет на самом деле лучше. Так сколько?
— Это уже как добазаритесь с Симоном, Ваше Благородие, — торопливо ответил голландец, — Но я возьму еще двадцать процентов сверху, за посредничество.
— Ладно, — я уже не удивлялся жадности голландца, тем более что услуга по изгнанию Царя из головы мне реально была нужна, — Только изгнание мне нужно сегодня, до того, как сядет амулет. Тем более что я все равно намеревался сегодня сгонять в Питер.
— Разумеется, — согласился голландец.
— И еще кое-что, — осторожно произнес я, — Последнее. Но это последнее, я уверен, вам не понравится. Тем не менее, я на днище, и мне нужны деньги. Вы одолжите мне сто тысяч рублей? Расплачусь после продажи короны.
Голландец помрачнел так, как будто у него кто-то умер.
* * *
— Куда спрятать? — опешил Шаманов.
— Именно туда, куда я сказал, — подтвердил я, — Давай, прямо сейчас.
— Мне кажется, плохая идея, — все еще протестовал Акалу.
— Нормальная. Там никто не найдёт, я гарантирую это. Просто иди и спрячь корону. И давай быстрее, а то так и на Глубину недолго нарваться. Кстати, если он или кто-то другой, кто в теме, вдруг начнёт тебя прессовать — говори, что корона уже давно продана. А все деньги от её продажи я забрал себе.
— Себе? — напрягся Шаманов, — Но ты ведь так не сделаешь, правда?
— Почему это? Я так и планировал.
Шаманов уставился на меня.
— Да шучу я, ну, — я хлопнул парня по плечу, — Всё поделим, как и договаривались. Слово магократа. А теперь давай реще, спрячь её.
— А ты чем займешься?
— А я пока поотвлекаю Глубину, если найду его, конечно. Встретимся в нашей комнате, через полчаса. Как раз Головина должна подвалить и все остальные.
Шаманов, следуя моим указаниям, отправился в парк, окружавший Лицей. Я же двинулся к историческому зданию, откуда совсем недавно вылетел через окно.
Проблем я не боялся, на мне теперь не было ни масонской мантии, ни колпака, даже маску Гришки Отрепьева я снял и припрятал до лучших времен. А еще у Ван дер Верфа нашёлся чистый, целый и подходящий мне по размеру лицейский мундир, так что никто бы не заподозрил, что я недавно дрался и всех курочил.
Конечно, полноценное следствие наверняка бы быстро установило, что это именно я пытался убить сынка канцлера Корень-Зрищина и оглушил директора Огневича, а еще надолго вывел из строя пару десятков казаков. Но я был уверен, что никакого следствия не будет.
Огневич все еще ищет корону, так что в том, чтобы поднимать шум, он не заинтересован. Младший Корень-Зрищин жив, и мы вроде как помирились. А что касается единственного убитого сегодня ночью казака — так его свои же и подстрелили, а перед этим погрыз медведь Медведянского. И это всё уже не говоря о том, что я обладаю таинственным иммунитетом от Охранки.
Так что опасаться мне было абсолютно нечего.
Наведенная мною суета в Лицее тем временем уже стихала. Десяток казаков куда-то бежали, у входа в Лицей торчало двое незнакомых мне преподавателей, видимо разбуженных шумом и так и не уснувших, а перед дверями исторического здания, где жили преподы и Корень-Зрищин, казаки устанавливали пулемёт неизвестной мне модели.
Я смело двинулся прямо на пулемёт.
— Вы куда, барин? — осадил меня казак, признав во мне по форменному мундиру ученика-магократа.
— Мне срочно нужно видеть преподавателя Глубину.
— Директор сказал никого не пускать. Извините, барин.
— Нет, это ты извини… — на погонах у казака было две жирные полоски, — Извини, сержант.
— Я урядник, барин, — поправил меня казак.
— Мне совершенно насрать. Извини, но я пройду. Если хочешь, можешь расстрелять меня из пулемёта. Но если вдруг не получится — я тебе этот пулемёт в зад затолкаю.
Казак не нашёлся, что на это ответить, и задержать меня не рискнул, как и его товарищи.
Я решительно толкнул дверь и вошёл в здание.
Час назад я входил в неё же, но тогда на мне были мантия и колпак, и я шёл карать Корень-Зрищина. Сейчас же намерения мои были сугубо мирными.
Парадокс же состоял в том, что когда я шёл карать, меня никто не остановил, теперь же за дверью оказалась охрана.
В зале прямо за главным входом, где начиналась лестница наверх, торчали двое третьекурсников-магократов. Парень и девушка, оба в черных мундирах и с саблями.
У парня на клановом гербе помещался человек с собачьей головой, а у девушки — огненный шар.
Ага, такой же шар, как у того ублюдка, который пожег мне заклинанием спину и весь шмот.
У меня же никаких гербов на мундире не было, как и иных опознавательных знаков, потому что этот мундир мне пять минут назад подарил голландец. И это неожиданно стало проблемой.
— Почему одет не по форме? — тут же предъявил мне парень с песьеголовым гербом, — Где нашивки?
— Отвалились от расстройства, когда я твою рожу увидел, — вежливо ответил я, — Ты собственно кто такой? Типа дежурный по школке?
— Я староста Лицея князь Оборотнич, — немедленно пришёл в ярость парень, — А ты кто такой? Назовись.
— А позвольте узнать ваше имя? — обратился я к девушке.
— Аня. Жаросветова, — испуганно ответила та, — Я просто часовой. Нас каждую ночь выставляют…
Ага, значит, Жаросветова. Голландец не соврал, это Жаросветов, родственник этой дежурной с саблей, пытался меня пришить.
— Заткнись, дура! — заорал на девушку Оборотнич, — Пусть это говно своё имя назовёт!
Оборотнич явно был из тех, кто легко и быстро приходит в ярость, а потом столь же легко пускает в дело кулаки, а то и саблю с магией. Я же сейчас был совсем не намерен драться, поэтому решил поумерить свою дерзость.
— Да я тут вообще не учусь, — доложил я Оборотничу, — Я к отцу пришёл. А мундир на помойке нашёл.
— К отцу? — Оборотнич настолько удивился, что даже перестал гневаться.
Судя по всему, сынка типа меня ни у кого в этом здании быть не могло. По крайней мере, с точки зрения Оборотнича.
— Именно, — подтвердил я, — Я сын князя Глубины. Незаконнорожденный. Бастард, короче говоря. И мне срочно нужно видеть папку.
— Эм… — Оборотнич совсем загрузился.
Я понял, что этот парень не только легко приходит в ярость, но еще и туповат. Сразу видно сынка знатного магократа.
— Я пройду, — сообщил я Оборотничу.
— Да лучше наверное не стоит, — осторожно и боязливо влезла в разговор Жаросветова, — Давайте я лучше позвоню. Глубина вроде должен быть сейчас здесь. Он к вам спустится.
— Валяй, звони, — согласился я.
Хотя лично я не был уверен, что Глубина у себя в спальне. Вполне возможно, он сейчас рыщет по всему Лицею в поисках короны и меня.
Приходить к Глубине сейчас было, конечно, неразумно. Но у меня не было выбора, кроме того, я не привык откладывать важные вопросы на потом.
Как говорится, первоочередное — в первую очередь, второочередное — никогда.
Оборотнич пожал плечами, Жаросветова набрала номер на своём смартфоне. Интересно, откуда у неё номер Глубины?
— Алло, — произнесла девушка, — Ваша Светлость, простите за поздний звонок… В общем, тут к вам… эм… сын. Ну он говорит, что он ваш сын…
Жаросветова замолчала и напряглась, слушая князя в трубке.
Слов, которые говорил Глубина, я разобрать не мог, но, судя по тону и лицу девушки, они все были матерными.
Мда. Похоже, не сработало. Ну да ладно.
Жаросветова тем временем отключила звонок и с интересом взглянула на меня:
— Проходите. Глубина вас ждёт, в его спальне. Дорогу знаете?
Глава 42. Демонстративное пожирание трикоинов
«Куратору:
Слово и Дело!
По моей информации у преподавателя Царскосельского Лицея князя Глубины имеется внебрачный сын. Означенный Глубина при этом само существование сына тщательно скрывает.
Внештатный осведомитель агент Бобр»
