Однако на счастье Киры подпоручик слишком сильно удивился, узнав, что перед ним обер-офицер императорского воздушного флота, и даже не подумал, что правило на то и правило, что распространяется на всех офицеров – без оглядки на пол, а не только на мужчин.
В общем, слава богу и комплексам юности, проехали, но на следующем блокпосту Яков счел за лучшее предъявить свои «домашние» документы, и никому, разумеется, и в голову не пришло выяснять, кто сидит за рулем автомобиля, принадлежащего его высочеству князю Курбскому. Кира при этом только криво усмехнулась и бросила быстрый взгляд на своего спутника. В партикулярном платье – костюме-тройке и стильном плаще – Львов выглядел ничуть не хуже, чем в военной форме. Но и не лучше, если смотреть правде в лицо. А вот как он будет выглядеть в адмиральском мундире, Кире еще предстояло выяснить. Впрочем, главное она про Якова уже поняла. Или, возможно, не про него, а про себя. Ей было абсолютно все равно, как его зовут и во что он одет. Он был ей дорог сам по себе, как мужчина и как летчик-истребитель. Остальное – от лукавого, а слово «любовь» Кира боялась произносить даже про себя…
Первый визит они нанесли на Лейб-гвардейскую, в старый особнячок, спрятавшийся за деревьями и разросшимися кустами палисадника. Здесь проживала вышедшая на покой и удалившаяся от света фрейлина двора Александра Павловна фон Гольтей.
– Я называю ее тетушкой, но родство здесь ни при чем, – объяснил Яков, когда они подъехали к дому. – Она двоюродная сестра моей бабки по материнской линии, но я привык считать ее близкой родней, тем более что других родичей у меня кот наплакал.
Старушка приняла их в гостиной. Сидела в кресле, худая, с прямой спиной. Смотрела трезво и внимательно. На Киру, пока ее не представил Яков, внимания демонстративно не обращала, но стоило ему назвать ее по имени, старая баронесса встрепенулась. Темное морщинистое лицо, напоминавшее цветом и фактурой печеное яблоко, повернулось к Кире, взгляд без стеснения прошелся по лицу и фигуре, как поисковый прожектор ПВО.
«Интересно, он только со старушками дружен, или в его круг общения входят и сверстницы?»
Вопрос отдавал неприкрытой ревностью, но что уж тут поделать, Кира женщина, а женщины ревнуют ничуть не меньше, чем мужчины.
– Так это вы, барышня, – спросила старая фрейлина, сосредоточив взгляд на Кирином лице, – отличились в июне прошлого года под Трнавой?
Теперь Кира начинала понимать интригу, поскольку сперва при представлении крайне удивилась, услышав из уст Якова, «Амелина», а не «Багге-аф-Боо». По-видимому, Курбский знал про свою тетушку нечто такое, что определяло его откровенность.
– Простите? – нахмурилась Кира, только сегодня ночью вспоминавшая именно этот эпизод из своей не слишком насыщенной боевой жизни.
– Мне про вас, Кира Дмитриевна, внук рассказывал, – объяснила баронесса фон Гольтей, – подполковник граф Головкин Федор Гаврилович. Он тогда адъютантом служил в штабе Второго Сибирского корпуса, а 47-й истребительный полк оперировал как раз над его порядками…
Кира удивилась. Она, разумеется, могла себе представить, что внук баронессы фон Гольтей граф Головкин рассказал бабушке историю про женщину-пилота, но фамилию при таких рассказах обычно не поминают. Кому это может быть интересно?
– Не удивляйся, Кира, – поспешил Яков разъяснить возникшее недопонимание. – Тетушка Александра коллекционирует истории про «кавалерист-девиц». Такое у нее, понимаешь ли, хобби, если говорить языком супостата. Любит Александра Павловна сильных женщин, и я тешил себя надеждой, что она про тебя уже слышала. Как видишь, я не ошибся.
Звучало складно, непонятно только, для кого он старается: для нее или для своей тетушки?
– На «ты»? – неодобрительно поморщилась старуха, но взгляда от Киры не отвела. – Намекает на близость, Кира Дмитриевна?
– Даже не знаю, что вам ответить на этот вопрос, баронесса, – дипломатично «отступила в сторону» Кира.
– Какой титул носите? – перешла между тем в наступление старуха.
Кира хотела сказать, что никакого, но, взглянув на потешающегося над ней Якова, решила не мудрить.
– Баронесса, – сказала она вслух. – Звание штабс-капитан. Разведена.
– Исчерпывающе! – неожиданно улыбнулась бывшая фрейлина, сразу же напомнив Кире графиню Дуглас. – Вы тогда, баронесса, если мне память не изменяет, два бомбардировщика в одном бою сбили …
– Штурмовик и бомбардировщик, – уточнила Кира. – «Москито» и «бостон».
– А всего у вас сколько?
– На данный момент двенадцать и три в группе.
– Витовт первой степени или Владимир с мечами?
– Никак нет, – улыбнулась Кира. – Оба-два второй степени.
– Они там что, все с ума посходили? – возмутилась вдруг баронесса. – Ты бы сказал там, Яшенька, этим остолопам, что негоже так к женщинам относиться! Не осьмнадцатый век, чай, на дворе!
– Я им, тетушка, нынче не указ, – покачал головой Яков. – Или не знаете?
– Ладно, – тяжело вздохнула старая фрейлина. – Придется мне государыне нажаловаться, а она пусть уж остальным хвосты крутит!
На том и распрощались.
– Что это было? – спросила Кира, когда, вежливо отказавшись от чая, они вернулись в машину.
«Ведь это все неспроста, не так ли?»
– А на что это похоже?
«На провокацию или зондаж…»
– Она до сих пор имеет вес при дворе? – предположила Кира вслух.
– Да, – подтвердил Яков, – в определенных кругах. И притом немалый.
– Значит, ты повел меня к ней не за компанию, а специально, чтобы показать, я правильно понимаю?
– Я тебе уже говорил, что ты умная?
– Не заговаривай мне зубы!
– Тогда добавлю: ты, Кира, весьма проницательная женщина.
– В чем интрига? – прямо спросила она.
– Создаем тебе репутацию.
«Репутацию? – искренно удивилась Кира. – Мне? Для чего?»
– Яша, – мягко улыбнулась Кира, встраиваясь в поток машин на Петровской, – у меня уже есть репутация, разве нет?
Яшей она назвала мужчину впервые и теперь ждала его реакции. Было любопытно, как он отреагирует. Однако Яков воспринял обращение как что-то само собой разумеющееся и ответил на сам вопрос, а не на скрытую в нем женскую провокацию.
– Ты права, Кира, у тебя есть репутация, – кивнул он. – Но не та, какая требуется, и не в тех кругах, где следует.
– А оно мне надо? – Вопрос не праздный, поскольку Кира на свой счет не заблуждалась, она не из этой «стаи», да и сама не уверена, что хочет к ней принадлежать.
– Тебе, возможно, оно и не надо, – без улыбки ответил ей Яков. – Оно, Кира, нужно мне. Можешь разок пойти мне навстречу?
– Ох, Яша, Яша! – покачала она на это головой. – Я тебе уже и так, и пошла навстречу, и легла навстречу… Не уверена, что ты прав. Не знаю, право, чего добиваешься, но, сказав прежде «А», продолжу перечислять остальные буквы русского алфавита…
* * *
Жизнь любопытная штука. Никогда не
