полынью нырнула. Теперь всё зависело только от решения директора. Конечно, я собиралась идти официальным путём, уговаривать Тэхико похлопотать за меня, но судьба распорядилась иначе. Стоило бы промолчать, но слово — не воробей, уже вылетело.
Тэцуя молчал.
Я переминалась с ноги на ногу, кляня на все лады эту дурацкую привычку старших молчать и заставлять выпрыгивать из кэйкоги в ожидании ответа.
— Ты осознаёшь степень ответственности? — наконец-то спросил Тэцуя.
— Осознаю.
— У тебя есть время подумать, Аска… Но определённо ты будешь первой за несколько лет, кто решился на такое, — сказал он, будто не услышав до этого моих слов. — У тебя есть неделя. А теперь будь любезна, отправляйся спать. И, если увидишь Мию, передай, что я всё знаю.
В его глазах сверкнуло нечто нечеловеческое, у меня вмиг заледенели руки и ноги.
Я кивнула и уважительно поклонилась.
— Да, директор Тэцуя. Доброй вам ночи.
— Доброй ночи, ученица Шенгай.
Этот официоз озадачил, однако директор уже скрылся в комнате, поэтому разговаривать было не с кем.
Я побрела в сторону нашего корпуса. Что-то ничего не понятно. Вроде бы выслушал и даже никуда не послал, но в то же время никакой определённости нет. Мне дали время подумать. Подумать, чтобы отказаться? Или же наоборот, чтобы упереться в свои ненаглядные принципы и, плюнув на всё, сдать двойной экзамен?
Не зря я столько времени торчала в библиотеке, листая всё подряд. Там-то и раскопала, что при сдаче двойного можно получить четвёртый кю Ученика Кандзи. При сдаче ещё одного такого экзамена — второй кю. Чтобы перескочить последний кю и получить первый дан Мастера Кандзи нужен был уже личный наставник. Я чётко определилась, что хочу управляться с каллиграфией, поэтому отыскала самый короткий и логичный путь.
Я добралась к нашей комнате, постояла у дверей, покусала губы и рванула к крыше. Сна всё равно нет. Значит, можно потренироваться. Медитация — это отличная вещь. А ещё есть у меня одна идея, при воплощении которой в реальность свидетели не нужны.
Поднялась я тихо, сказывались постоянные ночные прогулки. Стало, кстати, ещё холоднее. Может, не стоило разгуливать и лучше направиться в постель?
Но все мысли вмиг вылетели из головы, когда я посмотрела в сторону школы Токугава. Над крышей кружили алые огни. Тревожные, малоприятные, будто какие-то гнилые.
Они будто гипнотизировали, кружась в безумном танце. Звали тысячей голосов, манили к себе. Хотелось сделать шаг вперёд, ощутить под ступнями воздух и…
— Куда-а-а? — прошипел кто-то за спиной.
Я резко распахнула глаза и чуть не вскрикнула от ужаса, ибо находилась на самом краю крыши. Из запястья выскочил сверкнувший фиолетовым светом кумихимо и, уцепившись за ближайший выступ, дёрнул меня назад. Щеку обожгло ударом, рука тут же заныла. Я испугалась, что сейчас стукнусь виском — и всё.
— Смотреть надо под ноги, — прозвучал тихий смешок.
Перед глазами плавали круги, голова кружилась. Я сделала глубокий вдох, призывая рёку на восстановление организма. Спустя несколько минут стало легче, разве что к горлу подкатила дурнота. Но это сейчас пройдёт.
— О… браво, ты научилась управляться с силой.
Раздались жидкие аплодисменты.
Подняв голову, я увидела укутанную туманом-паутиной фигуру. Она стояла достаточно далеко, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — Плетунья.
— Рада видеть, — прохрипела я. — Прошу прощения, что встречаю в неподходящей позе.
— Вас, людей, в какую не поставь, всё будет одно и то же, — отмахнулась она и приблизилась.
Сейчас стали видны толстые сероватые нити, тянувшиеся за её ногами. При каждом движении они шевелились будто мёртвые змеи. Меня передёрнуло. Что-то к ночи фантазия разгулялась.
— Ты хотела меня видеть, я знаю, — сказала Плетунья тоном, не терпящим возражений. — Говори, мало времени.
Вот даже медитировать не понадобилось, сама пришла.
Я медленно поднялась, следя за тем, чтобы не качнуться и таки не свалиться вниз.
— Что такое мадо-норои? И почему оно было в Нодзу неделю назад?
— Это всё? — чуть разочарованно уточнила Плетунья. — Ты меня печалишь и заставляешь страдать. Я думала, будет вопрос куда интереснее. На это нельзя было надеяться с хорошим, воспитанным по правилам Ичиго, но с тобой-то… Такой потенциал! Разрушить этот мир и собрать заново!
— Спасибо за комплимент, но давайте хотя бы с неинтересными разберёмся?
— Дерзишь богине?
— Плетунья упаси.
Она расхохоталась.
Настоящий дурдом.
— Так уже лучше. Слушай тогда: мадо-норои — не дело какого-то колдуна. Бедняги, что держали «У горы», ни в чем не виноваты. Но вам, разумеется, этого никто не скажет.
— Не колдуна?
Плетунья не ответила, но взгляд я почувствовала. И… что? Может, всё же колдуна? Но не в той трактовке, в которой нам преподносят?
Я чуть нахмурилась. Чтобы меня ещё раз угораздило связаться с богами. Да ещё и такими чокнутыми!
— Причину надо искать не в Нодзу. И не в Годзэн, — смилостивилась она.
— А где?
Меня резко развернули лицом к школе Токугава.
— Там, Аска, — обжёг шепот щеку и шею. Изогнутый коготь ткнул в алые огни, и сверкнула сталью спица между пальцами. — Там все ответы на твои вопросы. А ещё, если не начнёшь шевелиться, то и твоя погибель.
— И что мне делать? — с трудом спросила я, отводя взгляд от огней.
— Пойти и навести там порядок, — пожала плечами Плетунья.
И… исчезла.
— Ну, спасибо, — фыркнула я. — Совет на вес золота.
Тем не менее…
Я снова посмотрела на школу Токугава и невольно сжала рукоять кайкэна. Ладонь тут же обдало теплом. Кажется, придется всё брать в свои руки.
— Сдала-а-а! — завопила я и прыгнула прямо в снег, заставив Мисаки и Харуку кинуться в разные стороны, чтобы не оказаться подо мной ковриком. Сейчас в порыве радости я могла плюхнуться на здоровенного хеби, оседлать и с радостным визгом умчаться в лес.
Ячихаро поставил зачёт! Это вам не просто так! Это… это я смогла куда больше, чем рассчитывала! Семестр закрыт, можно расслабиться и предаваться святому ничегонеделанию аж целых пять дней!
Снег хрустел, небо было кристально голубым, воздух такой, что хотелось его попробовать на зубок, как сахарный леденец.
В честь Зимнего Солнца, когда ночь стремится сравняться с днём, в Тайоганори выделена чуть ли не неделя для большого праздника. В городах дома украшают светящимися огоньками, флажками и цветными кристаллами. Вытаскивают вечнозелёные растения в горшках прямо под белый снег, чтобы приманить весну и солнце. В храмах читают молитвы, зажигают священный огонь и воскуривают благовония. Грустить в дни Зимнего Солнца нельзя, иначе беды и тоска могут прийти на весь оставшийся год.
В школах учеников и учителей
