Вехульд сказал за всех:
— Рекс, мы же понимаем, что висим на волоске! Будь в нас уверен.
Остальные кивали, Фарамунд видел устремленные на него блестящие глаза. Вехульд назвал его рексом, хотя далеко не всякий владелец бурга и побольше этого мог называться рексом.
— Все в дом Лаурса, — повторил Фарамунд. — Никого не щадить, нигде не задерживаться! Шум не поднимать как можно дольше.
Он выскользнул первым. На мгновение ощутил себя беззащитным, двор огромен, посредине только высокий журавль, туман здесь совсем редкий... Стена дома вынырнула внезапно. Он взбежал по ступенькам крыльца, кровь бурлила в теле, он чувствовал, как от него пышет жаром, словно от раскаленного в кузнечном горне железного слитка.
В холле на двух лавках бесстыдно спали стражи. Фарамунд прыгнул прямо от двери. Длинный меч с легкостью рассек кожаные доспехи. Послышался только легкий треск рассекаемой плоти, хруст костей.
За спиной послышался топот, Фарамунд молниеносно повернулся. Его друзья отшатнулись: их вожак был похож на свирепого волка, верхняя губа задралась и подрагивала, а клыки, казалось, удлинились.
— Рекс! — выдохнул Вехульд. — Ты снова всех... один?
— Нам пока что везет, — ответил Фарамунд быстрым шепотом. — Теперь всем рассыпаться по дому! Занигд и ты... Шагельд, будете перехватывать всех, кто попробует выскочить.
С мечом в руке он метнулся в зал, оттуда — вверх по лестнице. За ним, как стая серых волков, гурьбой побежали голые до пояса люди, еще мокрые, блестящие, только наверху уже разбежались по комнатам, помещениям, по коридорам.
Фарамунд метнулся к самым роскошным дверям. За ним грузно топало, пыхтело, только не слышно было привычного звяканья железа о железо: все были как морские демоны: голые до пояса, но с длинными мечами в руках.
Фарамунд влетел в зал, в глаза бросилась широкая кровать с балдахином. Занавески задернуты, но когда Фарамунд подбежал, там заскрипело под тяжелым телом.
Сонный голос проревел:
— Что за...
Фарамунд отдернул занавес. Огромный мужик приподнялся на локте, сонный, обрюзгший. Рядом вытаращила глаза грузная женщина. Одеяло сползло, Фарамунд успел увидеть пышные белые груди. В следующее мгновение острие меча воткнулось в горло мужчины, едва не отделив голову от плеч. Едва Фарамунд выдернул меч, кровь плеснула струей, зашипело. Он коротко ткнул вторично, острие глубоко вошло под левую грудь женщины, лицо или шею обезобразить не решился, тут же повернулся и выбежал из спальни.
Мимо пробежал Вехульд, на ходу крикнул:
— Там внизу были щенки!.. Их всех... с кормилицей и няньками.
— Добро! — бросил Фарамунд. — Что с воинами?
— Там уже резня, — сказал Вехульд беспечно. — Эти олухи оружие сложили у входа!.. А теперь пытаются пробиться, закрываясь лавками, на которых спали... Это бойня, рекс! Крепость уже наша. Даже без остальных.
А Громыхало бросил сердито:
— А делиться придется и с ними.
Еще десятка три стражей обнаружились в дальнем строении. Они уже успели расхватать оружие, выскакивали во двор. Фарамунд ринулся как зверь, его длинный меч мелькал со страшной силой и скоростью, рассекал тела вместе с кожаными доспехами, головы слетали с плеч как тыквы.
Устрашенные натиском обезумевшего воина, люди Лаурса попятились. Некоторые юркнули в привычную схолу, где можно держать оборону даже от легиона. Самые упорные пали, обливаясь кровью, прямо на пороге.
Громыхало хотел ворваться следом, но Фарамунд заорал:
— Стой!..
— Добьем гадов! — заорал Громыхало. — Вся крепость наша!
— Она и так наша, — рыкнул Фарамунд. Он чувствовал, как быстро покидает его священная ярость, меч потяжелел, а рубить спрятавшихся людей вдруг показалось глупым. — Пусть сидят!.. Их сколько там?
— Да еще с десяток наберется...
— Это наши рабы, — определил Фарамунд. — Или просто слуги. Пусть сидят. Пока еще не знают, что крепость наша.
Громыхало вытаращил глаза, Вехульд первым расхохотался, наконец и Громыхало бухнул, раздуваясь от хохота. Разогретые боем разбойники стояли перед входом, готовые обрушить тяжелые удары на голову каждого, кто попробует высунуться. Трое лучников лениво стреляли в узкие окна, пока с той стороны их не закрыли лавками.
Еще в лесу, перед нападением, он запретил резать челядь, а все знали, как опасно ослушаться вожака. Сейчас же слуги спешно убирали трупы, замывали кровь, сыпали опилки, носились как испуганные мыши, и даже вечно недовольный Занигд признался:
— Хорошо, что не дал воли нашим ножам...
— Пришлось бы самим возить навоз, — бухнул Громыхало, и захохотал.
Фарамунд зорко осматривался по сторонам. Латы его были в грязи и в темно-коричневых пятнах, волосы слиплись от крови и торчали как петушиный гребень. Все тело сотрясало странное ликование, в нем жила неистраченная сила, а после жестокого боя на всем теле не нащупал даже царапины.
— Срочно надо наладить хозяйство, — определил он. — Стражу удвоить, нас наверняка попробуют выбить! Ты, Громыхало, проверь все подвалы. Сколько мяса, зерна, соли — все запомни. Ты, Вехульд, займись кузницей и оружейной. Если там пусто, доставь из ближайших деревень. Да не силой, а за хорошую плату! Кузнец только тот хорош, кто работает по согласию...
Из-за дубовой двери схолы донесся слабый крик. Фарамунд умолк, прислушался. Крик повторился, уже громче. Фарамунд шагнул ближе, сказал громко:
— Мы слышим.
— Эй, кто вы?
Фарамунд подошел вплотную, Громыхало тут же подозрительно уставился на узкие оконца слева, прикрыл Фарамунда с этой стороны щитом, сам оставаясь уязвимым для стрел. Фарамунд, морщась, отстранил щит.
— Хозяева, — ответил он громко.
— Где Лаурс?
— Пал в бою, — сообщил Фарамунд. — Ладно, будем считать, что в бою, а не на бабе!.. Погибла и вся его семья. Наследников не осталось, охрана тоже перебита. Крепость в наших руках, меня зовут Фарамунд.
Слышно было, как за дверью охнуло. Тот же голос выкрикнул:
— А, разбойник? Слышали.
— Мы могли бы выбить дверь, — сказал Фарамунд, — Или, напротив, подпереть, чтобы никто не выскочил! Потом сложить под стены десяток вязанок хвороста и поджечь... но я не люблю крови. Лишней крови. Если вы оставите оружие и выйдете с пустыми руками, ваши головы останутся на плечах.
Голос за дверью сказал насмешливо:
— Зато ремней из спины нарежешь вдоволь, верно?
— Зачем? — ответил Фарамунд весело. — Ты еще не понял? Это моя крепость. Ты и твои люди, как я понял, наемники. Можешь за ту же плату служить мне. Даже могу предложить чуть больше, так как мне не пришлось тратиться на постройку крепости!
За дверью было тихо, потом послышались голоса. Фарамунд постоял, крикнул:
