Цари-Драконы с криками пришли в движение. Одни побежали длинными прыжками, чтобы укрыться в цитадели, другие бросились, чтобы сорвать варвара со стены. Но меч уже горел огнем, будто огромный бело-голубой факел. Он с треском метал молнии, которые плясали по смешавшимся рядам Драконов и осыпали брызгами ослепительного дождя.
Сноп молний ударил в столбы и разбил некоторые из них, повалив остальные. Черный лес попадал и придавил множество Драконов чудовищным весом монолитов.
Молния за молнией били в неподвижный шар темноты. Воздух дрожал и взрывался громом. Хаос, воцарившийся во дворе, освещался вспышками ослепительного белого огня. Небеса раскололись, и полился холодный дождь, и завыл ветер… словно разгневанная природа, избавившись от паралича, вызванного колдовством Драконов, мстила, подняв силы всех стихий. С неба обрушился поток воды, а безумный вой ветра сделался оглушающим. И в этом неистовстве был слышен голос Тонгора, поющего звучные строки древней песни Диомбара:
Ее братья погибали один за другим,
И он поднял высоко Великий меч.
Он запел руны во имя бога света —
И гром расколол небо,
Вспыхнула красная молния,
Загремели барабаны грома,
Начал падать огненный дождь,
Чтобы смыть Царей-Драконов в дымящийся ад!
Под чудовищным натиском урагана бело-голубых молний клубящийся центр темноты разорвался — разбился — рассыпался осколками, которые быстро разлетелись и исчезли. Поднялась буря. Шум оглушал. Ветер и дождь; грохот падающих колонн, и поверх всего этого звонкая песнь, прославляющая победу:
Он теснил их обломком клинка,
Стоя по горло в ревущем море,
Но огромное черное копье
Погрузилось в обнаженный бок Тунгарта.
Но перед тем как сын Йадора упал
И перед тем как силы его иссякли,
Сломанный Немедийский меч
Рассек череп Дракона.
Дождь лил так сильно, что сквозь его пелену неуклюже спотыкающиеся фигуры чудовищ казались на фоне вспышек света лишь темными тенями. Ослепительные молнии попадали в стены и башни, и ливень каменных обломков падал во двор. Теперь молнии сверкали в небе над головой, освещая пламенем небосвод. Будто Отец Горм, сам бог-громовержец, вступил в последнюю эпическую битву против орд Драконов. Молнии неба и молнии меча сверкали вместе, поражая Драконов одного за другим.
До того как разразился этот хаос, Сумия потеряла сознание на несколько мгновений или, может быть, на час, так как, когда она открыла глаза, буря уже утихла столь же быстро, как и началась. Под ясным светом звезд, миновавших роковую точку, дымились мокрые развалины черной цитадели, а там, где кругом стояли монолиты, в чистое спокойное небо смотрели лишь пеньки; и поднималась полная луна, чтобы залить землю мягким, мирным светом.
На развалинах стены, будто на посту, одиноко, устало стоял Тонгор и держал в руке меч, который уже больше не сверкал. В спокойной тишине ночи северянин негромко пропел последние строки древней песни:
По алому небу разносился гром;
Воинственные девы летели на крыльях бури
И уносили с собой душу Тунгарта
В чертоги Отца Горма.
Тогда и кончился век Драконов,
Когда моря сделались красными.
Хотя цена была высока —
Награда была огромной,
И начался Век людей…
Затем Тонгор спустился с осыпавшейся стены и прошел по заваленному обломками двору к расколотому алтарному диску. И острый клинок волшебного меча перерубил звенья и цепи, пленники были свободны, и Сумия наконец почувствовала, как сильные нежные руки Тонгора обняли ее, осторожно приподняли и прижали к широкой груди против сердца.
— Ты не погиб, — проговорила она, и Тонгор помотал головой, отчего буйная черная грива упала на бронзовые плечи.
— Нет, Сумия, я живой, — сказал он тихо. И его золотые глаза посмотрели в глаза девушки, мерцавшие, словно темные звезды.
Больше она ничего не сказала, так как ее охватила слабость, но губы дрогнули в слабой улыбке… и она погрузилась в темноту глубоко исцеляющего сна, находясь в объятии могучих рук валькара.
И начался Век людей…
«Немедис» завис в нескольких футах над землей перед входом в подземный замок Шарайты Великого. Стоя рядом с трапом, Карм Карвус из Тсаргола, царица Патанги Сумия и Тонгор-валькар прощались со старым колдуном, перед тем как полететь дальше навстречу приключениям.
— Поскольку ты не хочешь брать ни платы, ни вознаграждения за время, проведенное у меня на службе, Тонгор, прими от друга этот скромный подарок, — сказал Шарайта, вкладывая в руку Тонгора небольшой сверток. Валькар с любопытством посмотрел на подарок.
— Это безделица, золотой браслет, символ наших совместных приключений. Но все же держи его при себе, ибо однажды он может пригодиться.
Тонгор кивнул и засунул сверток в походную сумку.
— Настало время прощаться, — произнес Тонгор. Две недели, после возвращения с Драконовых островов, трое искателей приключений гостили у Лемурийского колдуна в подземном дворце. Здесь они отсыпались, отдыхали и пировали. Шарайта демонстрировал свои чудеса, и друзья беседовали по вечерам, обсуждая свои приключения и опасности, которые им удалось преодолеть. Тонгор снова и снова рассказывал о том, как волны поместили Немедийский меч у выхода из пещеры так, что он тут же попался ему на глаза, и Шарайта вполне серьезно заявил, что это действие богов… вероятно, самого Отца Горма, поскольку ничто, кроме действия богов, не могло пробудить спящие силы меча в руках Тонгора там, на стене замка, так как Тонгор не знал рун и магических слов, которыми колдун намеревался привести в действие волшебный клинок.
— Боги благоволили нашему предприятию, и я чувствую своими старыми костями, Тонгор, что они будут хранить тебя.
Тонгор улыбнулся, выражая здоровый скептицизм варвара, но ничего не сказал.
Однако валькар не был создан для праздности, и через несколько дней ему уже не терпелось отправиться вновь на поиски приключений. Друзья все чаще и чаще замечали, что он теребит рукоять своего любимого меча, который Карм Карвус сохранил для него. Так что наконец настало время прощания.
— Забирай летучий корабль, он твой, — сказал колдун. — Я оставлю себе Немедийский меч, так как в нем все еще дремлют огромные силы и в руках неосторожного или жадного — если попадет в такие руки — он может сотворить ужасное среди людей. Здесь он будет надежно сохранен, так как я вижу в дымке будущего времена, когда снова потребуются его силы. Когда этот далекий час настанет, либо тебе, либо твоим детям или далеким потомкам — через тысячу лет после нас — понадобится этот меч, чтобы встать против Сил Тьмы, и тогда вы возьмете этот меч из моих рук.
