– Вям! – Саптер высказался с важностью спикера и с подозрением глянул на гостью. Словно намекая, с чего следует начать разговор.
– Простите, господин директор, я вас подвела, – со всем доступным ей смирением произнесла Орнелла.
– Ничего страшного, поражения случаются, – задумчиво отозвался Абедалоф, не отрывая взгляд от реки. – Ты ведь сделала всё возможное, не так ли?
– Так.
– И едва не погибла.
– Да, господин директор.
– Я тебе верю и ценю. Всё в порядке.
– Спасибо, господин директор.
Однако поселившийся внутри холодок пока не думал рассасываться. Григ была с Арбедалочиком на Шадоте и знала, что под маской жизнерадостного и добродушного весельчака скрывается жёсткий и даже жестокий человек. Абедалоф не терпел неудачников, требовал выкладываться на сто один процент и жестоко наказывал нерадивых. Григ помнила о судьбе барона Шапчика, ловеласа и гурмана, которого Абедалоф за одну-единственную ошибку загнал на далёкую, как соседняя галактика, Бакратийскую факторию.
– Эффект неожиданности полностью объяснил осечку, – продолжил Арбедалочик. – Но больше я не хочу о нём слышать.
– Да, господин директор.
– Теперь ты знаешь, что против тебя играет бамбадао, и должна быть готова.
– Да, господин директор.
Орнелла потупилась.
Абедалоф Арбедалочик её возбуждал. Без дураков – она с радостью прыгнула бы к нему в постель, но…
Абедалоф Арбедалочик был едва ли не единственным знакомым Григ мужчиной, который железной рукой управлял своими эмоциями. Он видел в Орнелле исключительно подчинённую, и никакие феромоны не могли это изменить. При первом знакомстве девушка даже решила, что Абедалоф – педераст, но вскоре убедилась в обратном. Арбедалочик любил женщин, но никогда не смешивал работу и развлечения.
– И ещё я очень рад, что ты подслушала разговор Помпилио и Махима. – Абедалоф решил перейти к «пряникам». – Это был поступок настоящего профессионала.
– Благодарю, господин директор.
– Я предполагал, что Помпилио ищет заказчика убийства своей ненаглядной Лилиан, а теперь у меня есть доказательства. – Арбедалочик усмехнулся. – Дело принимает презабавнейший оборот.
– Вям!
– Поскольку Махим жив, получается, что Помпилио ему поверил, и теперь у него два кандидата на роль злодея: я и Дагомаро.
– Нужно убедить адигена, что во всём виноват Дагомаро.
Пару секунд Абедалоф пристально смотрел на девушку, при этом Орнелле показалось, что в глазах директора промелькнула жалость, а затем обаятельно улыбнулся:
– Убеждать нет необходимости: это действительно сделал Дагомаро, и дер Даген Тур, как умный человек, обязательно докопается до правды. Но нам нужно, чтобы удар получился очень сильным… – Пауза, во время которой Григ усердно «ест» начальство глазами. В этой постановке Орнелле отводилась роль исполнителя, и девушка не собиралась из неё выходить. – У Винчера Дагомаро есть поверенный, самый близкий помощник, хранитель тайн – это его первый секретарь Друзе Касма. На Тахасе до Касмы не добраться, однако изредка Друзе прилетает в Унигарт, и там ты его похитишь.
– И отдам адигену? – проявила сообразительность Григ. И тоном выразила своё удивление.
– Да, Орнелла, ты отдашь Касму Помпилио дер Даген Туру, – подтвердил Абедалоф.
– Вям!
– Потому что я очень хочу, чтобы наш лысый друг докопался до правды.
Часть II
Линегартский гарпун
Глава 1,
в которой Помпилио ведет светскую беседу, Сантеро уносит ноги, Селтих уверен в успехе, а Хильдер готовится
– «Амуш» починили? – светским тоном осведомилась Кира Дагомаро, устраиваясь за столиком. – Было бы жаль потерять такой прекрасный ИР.
Она не была в восторге от необходимости видеться с дер Даген Туром. На этот раз не была. Дело в том, что во время предыдущей встречи, о которой Помпилио попросил после длительного перерыва в отношениях, когда его считали едва ли не наркоманом, Кира опрометчиво дала обещание… Опрометчиво дала, а потом исполнила. И именно поэтому испытывала теперь некоторую неловкость. Предыдущей встречи девушка ждала с нетерпением, обрадовалась, что Помпилио наконец-то возвращается к жизни, обрадовалась, что именно её он захотел увидеть первой, и обещание дала легко, оно показалось мелким.
Исполнила его. Обещание. И теперь, глядя на лысого адигена, не знала, с чего начать, вот и завела разговор о цеппеле Помпилио, самом быстром в Герметиконе исследовательском рейдере, который едва не погиб несколько месяцев назад, попав в устроенную галанитами засаду.
– Ремонт как раз заканчивается, – ответил Помпилио, рассеянно изучая меню. – Белое вино, сыр и фрукты?
– Я хочу фирменный салат, – протянула девушка. Утром она торопилась в штаб и не успела позавтракать. – С кальмарами и сыром.
– Не забудь о салате. – Дер Даген Тур передал меню Теодору – с официантами он общался крайне редко, – и вновь повернулся к собеседнице: – Если верить докладам, «Амуш» стал как новенький.
Ушерская промышленность заслуженно считалась одной из лучших в Герметиконе, однако ремонтировать повреждённый в бою цеппель дер Даген Тур предпочёл на родине. «Пытливый амуш» наспех залатали, вернули ход и в сопровождении доминатора отправили в весьма рискованное путешествие на Лингу: учитывая состояние цеппеля, межзвёздные прыжки были ему, мягко говоря, противопоказаны. Тогда Кира сочла решение прихотью капризного адигена, но время шло, а рейдер не возвращался, несмотря на общеизвестную привязанность Помпилио к своему цеппелю. Получается, не в капризе дело, или не только в капризе.
– Когда он прилетит?
– Не знаю.
– Не знаешь? – удивилась девушка.
– Скоро зима, Банир станет злым, так что «Амушу» здесь делать нечего.
– А ещё его могут реквизировать для нужд армии.
– «Амуш» ходит под флагом Герметикона, – мягко напомнил Помпилио, – даже твой отец не рискнёт связываться с Астрологическим флотом. – Помолчал и продолжил: – Но ты права: я не хочу рисковать. Война есть война, и цеппель может погибнуть даже на рейде.
Несмотря на время – три пополудни – и торчащее в безоблачном небе солнце, на главной набережной Унигарта было свежо: осень вступила в права, и Банир всё чаще напоминал о приближающейся зиме холодным ветерком. Северные вздохи огромного океана то просто окутывали набережную, то стремглав проносились по ней, струясь между столиками кафе, развевая шарфы, а иногда – срывая шляпы. Банир лишь начинал сердиться. Знаменитые хологаны, холодные ураганы, ещё не начались, до первых из них, смешных в своей слабости, оставалось не менее двух месяцев, и открытые кафе по-прежнему пользовались популярностью: кардонийцы любили океан и уходили с набережной, лишь когда он сердился.
