Макс первым появляется в мастерской. Крепко жмет Джену руку, кивает на растерзанный Нортон:
— Тебе помочь?
— Уделаешься весь, — предупреждает Джен. И заметив разочарование, вспоминает их первый разговор в мастерской. — У выхода в тумбочке спецодежда лежит, у нас вроде один размер.
Пока Солдат меняет экипировку, Джен выкатывает Нортон в проход, поставив поперек, чтобы места с пострадавшей стороны хватило для двоих. Достает второй комплект инструментов.
— Видишь, как сточился? — спрашивает Макса, показывая на глубокие царапины. — Нужно снять все это хозяйство, промыть и увезти к одному знакомому мужику. Он обварит трубы поверх металлом, зашлифует, и они будут как новенькие.
— А бензобак? — Макс проводит ладонью по расцарапанному боку.
— Это фигня, сами покрасим.
— А ты сам как?
— Я в порядке, — лукавит Джен. — Гадко, злит, но зато кое-что проясняется.
— Я просто подумал, — говорит Макс, глядя Джену в глаза. — Если повторится, я смогу тебя скрутить. Чтобы не натворил чего. Это ж не ты будешь.
— Спасибо, — искренне благодарит Джен. — Очень кстати. По крайней мере, пока Савва не достанет транквилизаторы.
— Еще можно взять шокер, но черт его знает, подействует ли он на зомби.
— А почему нет? Блядь, Макс, знаешь, сколько людей сейчас были бы живы, ходи я изначально с шокером? Дохера! Но так шансы, что нас сдадут, увеличились бы вдвое. Поэтому с самого начала выбор был только между кулаком, огнестрелом и холодным. Чтоб наверняка.
— Эхо войны, — цитирует Макс второго «Брата». Сворачивает с опасной темы. — Ладно, давай, показывай, где откручивать.
В четыре руки работа идет быстрее. Джен не ошибся, Макс прикипел к мотоциклам крепко, задался целью разобраться для чего каждая деталь предназначена, ловит каждое слово, дотошно переспрашивает. Джа, вернувшийся в мастерскую, похоже, решил не переключать канал на ужасы их городка. Он втянулся в разговор, подает с подставки ключи, травит байки про клиентов. Наконец, разобрав с поврежденной стороны всю систему от колена до глушителя и разложив по ванночкам отмокать на свежем воздухе в керосине и каустической соде, все трое расселись на пороге мастерской и молчат, глядя в тяжелое свинцовое небо.
Ближе к вечеру, когда детали Нортона очищены и собраны в холщовую сумку для отправки к мастеру, Макс задает Джену вопрос, который мучает его со вчерашнего дня.
— И на чем ты пока ездить будешь?
— Сейчас увидишь. Иди, заводись. Я отсюда стартану.
Уходя из мастерской, Макс скользит взглядом с байка на байк. У Джена их пара десятков, но чем заменить Нортона Максу не догадаться. Старый друг, на котором Джен объездил несколько городов, с которым не раз застревал в глухих лесах и даже попадал во внезапную пургу, когда за пару часов температура рухнула с +15 до -6, а ветер начал швыряться мелкой снежной дробью, застав Джена на трассе между сибирскими городами. Этот мотоцикл отдыхает на особом месте, в нише, огороженной каркасом из железных труб с наброшенным поверх тентом. Как зверь в клетке. Джен его так и называет — Хищник, в основном за прожорливость.
Чтобы высвободить Хищника на волю, приходится отогнать в сторонку три грузных чоппера. Приладив сумку с деталями в багажную корзину, которую забыл снять с последней поездки, Джен отпирает клиентские ворота и распахивает одну створку ровно настолько, чтобы выехать. С улицы уже доносится рев Фаера. Джен заводит двигатель, дает Хищнику немного прочистить горло на низких оборотах и, оседлав, с рокотом выезжает из гаража.
— Это что за хрень? — кричит Макс, как только мощная туша Хищника выкатилась на асфальт.
— А разве не видишь?
Джен спешивается, чтобы закрыть ворота, но Джа машет «забей, я сам».
— Эти цилиндры сложно с чем-то спутать! — Макс подъезжает ближе, чтобы лучше рассмотреть. Тянет руку к черному нигрипсу. — Бензобак родной же? Ахренеть! А ты зачем Урал в черный выкрасил, ирод? Он должен быть ядрено-зеленым!
— Ты отстал от жизни. Их сейчас и цвета хаки выпускают. В крапинку.
— Новые пусть хоть в клеточку делают. А этот… Он какого года?
— Восемьдесят второй.
— Огонь-машина, — Макс наклонился, разглядывая внутренности байка. — Родного осталось много?
— По большому счету, мотор, рама и обвесы. Остальное все перестроено.
— Ты, похоже, из любого говна конфету сделать можешь, — говорит Макс с уважением.
— Если понимаю, как оно работает.
Джен ныряет головой в шлем, устраивается верхом. После перешитой подушки Нортона винтажное ураловское сиденье кажется деревянным табуретом. Джен давно собирался его поменять, но все откладывал. Кто ж знал, что придется ездить с саднящей задницей? «Ничего, я и до тебя доберусь, — обещает Хищнику Джен. — Вот только разгребу навалившееся дерьмо, починю Нортон, и сразу займусь тобой».
И только через пару километров вспоминает, что обещал то же самое Хонде.
Глава 11
На обратном пути от мастера Джена и Макса догоняют сумерки. И без того тяжелое небо опускается прессом на город, поглощает квартал за кварталом. Яростных попыток фонарей и окон разорвать тьму хватает только на невнятные желтые островки. Душный воздух просит дождя.
На очередном перекрестке Джен показывает Максу, что нужно свернуть. Самый центр города, элитный квартал, дома-свечки из желтого кирпича с витражным остеклением, что само по себе в Сибири — блажь и роскошь, учитывая стоимость тепла. Подъехав к шлагбауму одного из дворов, Джен отправляет голосовое через мессенджер: «Мы здесь», и полосатая стрела нехотя поднимается.
В ухоженном дворе на два подъезда три парковки, разделенные шарами кустов. Один из БМВ приветственно мигает аварийкой, Джен подруливает к нему и глушит мотор.
— Садитесь в машину, — доносится изнутри авто.
Джен нехотя слезает с мотоцикла, снимает шлем. Несмотря на близость одной из самых оживленных улиц Икстерска, здесь тихо. Пахнет цветами — этими желтыми душными бархатцами, которые Джа поклялся больше никогда не разводить возле дома, потому что Джен пригрозил в следующий раз повырывать их с корнем и скормить соседским курам. Или кому там можно скормить полынь, замаскированную под астру?
Оглядев двор, Джен садится в машину.
— Привез? — спрашивает у Романова, пожимая руку.
Аристократ кивает, здоровается с забравшимся на заднее сиденье Максом и протягивает Джену нарядную коробочку с логотипом местной ювелирки.
— Извини за упаковку, специальных футляров не мастерили.
— Да, я оценил жест, — усмехается Джен, снимая крышку.
Внутри лежат умные часы. С виду — обычная китайская поделка, какие возят с Алиэкспресс по пятьсот рублей за штуку — пластиковый корпус, квадратный экран с черными цифрами из восьми сегментов, синтетический ремешок. Джен вертит безделушку в руках, нажимает кнопку меню, скроллит по экрану, читая перечень простейших функций.
— Что они делают? — спрашивает, наконец.
— Большинство функций стандартные — это замер пульса, давления, с твоим смартфоном синхронизацию сейчас тоже настроим. Позволь.
Романов берет часы из рук Джена, зажимает пальцами с двух сторон то, что Джен принял за заклепки штифта, крепившего к часам ремешок. Экран моргает и выдает меню поинтереснее.
— Настройки вот здесь, — показывает Романов. — Помимо штатных датчиков, здесь встроена масса электроники, которая сканирует твое текущее состояние, сравнивает в эталонным, мы его сейчас запишем, и в случае серьезных расхождений, отправляет сигнал бедствия. Я настроил оповещения на свой номер, добавь Джа или еще кого посчитаешь нужным. Теперь… Сообщение уйдет не сразу. Мало ли какая оказия произойдет, адреналин у тебя подскочит, прежде чем отправить предупреждение, часы дадут звуковой сигнал, вот такой, — Романов зажимает «заклепки» теперь уже внизу корпуса, часы издают короткий писк. — Как только слышишь сигнал, выключай его вот так. Не знаю, как договоришься с другими, но я тебе всегда буду перезванивать. Нужно придумать кодовый вопрос и самый идиотский ответ на него. Например… Например, «какие цветы любит баба Клава». Идиотский ответ?
