его немного презрительным взглядом и снова отвернулся в сторону.
- Или уже начал скучать по волшебной водичке? Как ты сказал? «Если находишься под кайфом»? Что-то я нихрена не рад тогда такому кайфу! Посмотрел бы я на тебя, если бы и ты увидел все то, что досталось мне.
- Рот закрой, тепло выходит, - буркнул Дэниел.
Майрис осекся, но тут же от злости зашипел змеей.
- Нет, ты сознайся, я не пойму просто, - взъелся Майрис. – Тебе реально всю волю к сопротивлению отрезали, или ты тащишься с регулярных приходов от этого пойла? А? Что тебе видится в бреду? Неужто бабы голые? Или тебе и их не надо, а от одного глотка уже хорошо? Хрен ли ты терпишь все это? Тебе не надоело? Ты вообще хоть что-нибудь делал для того, чтобы выбраться отсюда? Я вообще к тебе обращаюсь, Дэн.
Очень неспешно Дэниел повернулся к Майрису и изучающее уставился ему в глаза.
- Прошло два дня, а ты уже сдался.
- Это я сдался?! – Майрис резко вскочил на ноги. – Посмотри на себя. И это Пилот человечества? Да ты больше на оборванца похож, на того, кому уже все равно. Не удивлюсь, если этим уже не интересно тебя изучать, потому что внутри ты уже опустошен.
- Я жду, - медленно и разборчиво ответил Дэниел.
- Чего же?
- Когда ты замолчишь, - осадил Майриса Пилот.
Юноша еще немного постоял на месте, раздраженно сопя, но затем вновь опустился на землю спиной к Дэниелу и принялся жадно поглощать принесенную кваари еду из миски, явно сделанной из чьего-то панциря.
Наутро все повторилось опять. И на следующее, и через три дня тоже. Подъем, юрта, противное питье и нескончаемый, все усиливающийся панический страх перед новыми опытами. Майриса изучали и проверяли на выдержку, иногда не делали с ним ничего, а только давали намеки. То нож снова продемонстрируют, то веревку. А иной раз при нем разделывали на соседней доске самую обычную обезьяну. Как назло с особой жестокостью и ничего не скрывая. А Майрис каждый раз, идя под охраной по дорожке, зарекался, что вот именно сегодня, именно «в этот день» попробует держать себя под контролем. Он хотел заставить себя осмотреться, отвлечься от его мучителей и продумать план побега из юрты, где его меньше всего стерегли, но… С новой порцией отвара он забывал о своих мыслях и целиком погружался в собственный страх. А сил на сопротивление оставалось все меньше.
Что же касается видений погибших товарищей, то они являлись Майрису в бреду еще дважды и с каждым разом были все дальше и тише. Пробуждаясь от пойла каждый день, парень возвращался к ним своими мыслями и испытывал боль в душе. Все же, он остался жив, а они нет. Он им ничем не обязан, но если бы он мог отомстить… Однако, травянистое пойло все сильнее притупляло разум, и как-то Майрис позабыл о товарищах вообще. Осталось одно воспоминание ярости на кваари и желание отмщения. А отчего…, почему – Майрис почти не помнил. Либо разумное подсознание постаралось спрятать неприятные воспоминания поглубже. Так или иначе, парень словно бы дичал с каждым днем.
А вот Дэниел, которого на вид ни разу не вытаскивали из клетки, с каждым днем становился все мрачнее.
- Не ори, - очередной раз попросил он Майриса. – Думаешь, меня этим не поят каждый день? Тогда что же, по-твоему, нам подмешивают в еду?
- Лучше бы ты занялся поисками выхода отсюда, - злобно шипел Майрис.
- Лучше бы ты подумал, что у этих на уме и как нам продержаться,- перебил его Дэниел. – Они бы не стали держать двух пленников, если бы второй им стал не нужен.
- Что, печешься о своей не-востребованности? – съязвил до сих пор не отошедший от очередного шока Майрис.
- Я беспокоюсь, как бы нам не дожить до дня, когда станет только хуже, - цепким взглядом озираясь по сторонам, ответил Дэниел.
Через неделю, пролетевшую с быстротой суток, Майрис стал совсем плох. Галлюциноген не только истощал его с каждым днем, но и портил характер. А невольно получивший
