приведут их к столь желанным стенам.
Только не так-то это и просто. Следы слишком запутаны, а деревья так высоки, что небо не разглядеть. Быть может, увидь она звезды, быстрее понять бы смогла, куда стоит держать им путь, но взобраться она не сможет; ветки и стволы деревьев так сильно заледенели, что гладкими стали. Съедет вниз сразу же и лишь силы потратит на бесполезные попытки.
Кривится Радомир в ответ на ее слова, но не говорит ничего. Нос его раскраснелся от холода, и сильнее кутается ведун в плащ, прячась от мороза. Здесь куда холоднее, чем в видении том, в котором впервые Ренэйст он увидел. Или, быть может, ему только кажется? Мир этот совсем не похож на родные его края – темный и мрачный, холодный и нелюдимый. Нет здесь ни цветов, ни зеленой травы, ни ласкового света. Все, что вокруг, в любой миг возжелать убить тебя может.
Все еще думает ведун о тех людях, погибших по их вине, и воспоминания эти тяготят его душу. Не зверь он, не жестокий убийца, и зла им не желал. Да только под Луной один лишь закон свят – либо ты, либо тебя. И Радомир не позволит хоть кому-то себе навредить.
С Ренэйст о том говорить он не решается. Ей уж вряд ли далось это легче, чем ему. Перепуганная девчонка в тот миг стояла подле него на берегу, а не суровая варяжская воительница. Смотрела на него глазами голубыми, держала крепко за руку и не верила, что сами они живы.
Теперь эта девчонка ведет его через лес, и остается Радомиру лишь верить ей.
Ноги утопают по колено в снегу, идти становится лишь сложнее с каждым сделанным шагом. Силы покидают, и продолжать путь не так-то просто. Кажется ему, что ходят они кругами, и никогда не выйдут из этого леса. Все здесь одинаково, вековые ели скрывают от них небесное полотно, и как понять, где дорога, что приведет их к желаемой цели? Откуда только в Ренэйст уверенность, что смогут они выбраться?
Шагает она впереди, упрямая и молчаливая, и волосы ее сливаются с царящей вокруг белизной. В своей стихии Ренэйст, и теперь судьба их в ее лишь руках. Кому как не Белой Волчице покорить непокорный лес, найти дорогу сквозь пышные еловые ветви? И самой ей верить хочется в то, что сумеет она справиться, но знаков, могущих послужить ориентиром, слишком мало, и начинает она сомневаться, не ходят ли они по своим же следам.
Остановившись, с тревогой озирается Белолунная по сторонам. Вокруг них лишь безмолвная тишина, нарушаемая звуком собственного дыхания да тяжелыми шагами Радомира. Встает он подле нее, опираясь рукой о плечо луннорожденной, и, проведя языком по потрескавшимся своим губам, бормочет хрипло:
– Если не поем – умру.
Кивает Ренэйст, соглашаясь; поесть им нужно. Коль не будет сил, то точно погибнут. В пустыне единым чудом выжить смогли, подобной удачи им больше ждать не стоит. Похлопав побратима по ладони, коей сжимает он ее плечо, отвечает ему северянка:
– Сделаем привал. Поедим – и путь продолжим. Огонь бы разжечь, да только все кругом либо снегом покрыто, либо льдом.
– Хватило с меня огня. Еды бы, да и довольно будет.
Отходит от нее Радомир, тяжело ногами перебирает и подходит ближе к одному из деревьев, чей изогнутый ствол выделяется среди пышных елей. Вздыбленные корни изгибаются над снегом, и, должно быть, под ними укрыться смог бы мелкий зверь, спасаясь от холода. Ренэйст замечает проем меж корней, что мог бы норкой послужить для зайца или лисы, и с печальной улыбкой вспоминает сон свой, в котором с Хэльвардом на охоту ходили. Лук бы ей и стрелы, да хоть веревку, чтобы силки сплести, и, может, смогла бы добыть для них свежее мясо. Пламени, созданного ведуном, хватило бы, чтобы пищу разогреть, и, ох, видят боги, как сильно хотела бы она сейчас съесть сочной, ароматной дичи! Как только вернутся в Чертог Зимы, тут же велит Ренэйст накормить их обоих так, чтобы с лавки тяжко подняться было. Запеченное ароматное мясо, фрукты и овощи из садов солнцерожденных, раскинутых по Дому Солнца, горячий хлеб, только принесенный из печи и тающий на языке. Все эти потрясающие яства будут запивать они пряным медом, столь любимым Ренэйст, и от одних только мыслей о подобном пиршестве рот ее полнится слюной.
Все, что есть у них сейчас, – это вяленое мясо и сушеные фрукты, прихваченные с корабля островитян. Их однообразный вкус уже не приносит никакой радости, только аппетит отбивает, но ничего другого нет. Уж лучше есть одно и то же, чем совершенно ничего не есть, в этом Рена тоже на опыте своем успела убедиться.
Да и разве подобные вещи сейчас должны ее волновать? Все, о чем она должна думать, так это о том, чтобы как можно скорее добраться до родных стен, пресечь смуту, что могла возникнуть между северянами. Отец гнева преисполнен, и зачастую ярость может закрыть собой мудрость, которой конунг обладает. Вернуть его на путь благоразумия дочь должна, убедиться, что никто больше не пострадает.
Выполнить свой долг перед родным краем и ведуном, с которым запястья резала. Как только достигнут они Чертога Зимы, Радомир и все солнцерожденные, которые пожелают отправиться с ним, смогут вернуться под солнечное небо их родных земель. Их путешествие будет окончено, и, Ренэйст надеется, все будет так, как и должно быть.
Подойдя к дереву, столь его заинтересовавшему, Радомир собирается было присесть на один из выпирающих корней, расположившись на нем для короткой трапезы, когда ощущает, как нечто обхватывает правую его ногу. И догадаться не успевает, как мир переворачивается, и все меняется местами. Небо оказывается вместо земли, а вот снег маячит где-то сверху, и все пожитки его падают из распахнутой котомки.
– Рена!..
Крик его, полный испуга, будоражит ее, вырывает из крепкой хватки собственных мыслей. Вздрогнув всем телом, словно бы от удара, Ренэйст оборачивается, желая найти его взглядом, и, охнув сдавленно, спешит к нему, пробираясь сквозь взрыхленные снежные курганы. Радомир покачивается, правая нога его попала в охотничьи силки, и теперь ведун слегка крутится в воздухе, дергаясь и пытаясь вырваться.
– Тише! – восклицает воительница, поднимая руки, перехватывает его за запястья, останавливая и поворачивая осторожно к себе лицом. – Это просто охотничьи силки. Нам это лишь на руку – значит, здесь кто-то охотится из Звездного Холма, и мы на верном пути.
– Хотел бы я разделить с тобой эту радостную новость, – ворчит Радомир, держась за нее крепко и смотря на перевернутое лицо Ренэйст, – да только вниз головой радость мне не особо дается!
– Спокойно. Сейчас я освобожу
