сюда отправили ополченцев... — замечает едущий чуть позади Тормунд.
— Что, здоровяк, всё ещё никак не можешь поверить, что Император не такой уж и светлый? — обернувшись, надменно спрашивает Айрилен.
Тормунд, сцепив зубы, качает головой.
— Я не про это. Просто не понимаю, зачем было бессмысленно жертвовать таким количеством людей!
— У всех действий Айтора есть смысл, — замечаю я. — Сейчас он прощупывал наши силы. И исходя из полученных знаний будет выстраивать дальнейшую стратегию.
Именно магесса окончательно повлияла на изменившееся мировоззрение Тормунда. Да, бывший друг говорил с пленными «чёрными», имперскими солдатами и беглыми магами, но всё равно сомневался в моих словах.
А уж когда узнал, что в теле «госпожи Канти» находится совершенно другая женщина, и вовсе обвинил меня во всех смертных грехах. Снова.
Однако Айрилен (спасибо ей за это) быстро взяла дело в свои руки. Она рассказала Тормунду о том, какой Айтор на самом деле, рассказала о том, как сейчас действует армейское руководство Империи, рассказала об экспериментах с Этерниумом, рассказала о том, что случилось во время нашей с Айтором встречи у Ай-Шадзул и о том, как он убил её.
Для здоровяка магесса была светлым идеалом — непоколебимой Айрилен Старвинг, защитницей Империи, авторитетом, чьи слова не подлежали сомнению. И даже в сложившихся обстоятельствах он не мог просто отмахнуться от них. Особенно учитывая прочие знания о «тёмной» сути Императора и том, как он действует.
Так что Тормунд поверил ей — и мне. Мы не стали настолько же близки как раньше — но теперь здоровяк воспринимал происходящее не через призму ментального воздействия Айтора и застарелых обид, а оценивал объективную картину.
И она была не в пользу Империи...
Мы проезжаем мимо стройных рядов палаток, мимо костров и коновязей, мимо шатров со стонущими раненными (целителей у меня по-прежнему нет, и лечат солдат алхимики и хирурги), и останавливаемся на небольшом пятачке, охраняемом сотней с лишним колдунов, куда не пускают кого попало.
Здесь в построенных наспех деревянных клетях содержат пленных солдат и закованных в талмеритовые кандалы нескольких колдунов — из тех, что обожравшись Этерниума, ещё способны оставаться в рассудке.
Впрочем, вид у них не самый здоровый. Спешившись, я подхожу к одной из клетей и вижу валяющихся на полу и трясущихся словно в лихорадке магов. Выглядят они плохо — покрыты испариной, глаза впали, тела колотит крупный озноб.
— Камня, господин! — буравя меня безумным взглядом, просит один из них. — Эфирного камня, пожалуйста! Я всё расскажу, всё! Только дайте камня! Каналы... Горят огнём!
— Что за мерзость с ними сотворили?! — мрачно спрашивает Айрилен, стоящая рядом. — Айтор совсем разум потерял, и теперь откармливает Этерниумом всех подряд?! Больной ублюдок!
— Давно они так? — спрашиваю я у подошедшего к нам начальника этого участка — высокого и мускулистого парня с редкой щетиной, серыми глазами, квадратной челюстью и рублеными чертами лица.
Он молод, всего восемнадцать лет, и его зовут Моракс. Парень был сыном одного из капитанов столичной стражи — честным, исполнительным и преданным. Во время проведения моих реформ он уже был сержантом и увидел возможность возвыситься. А когда Харран поднял восстание — оставил службу в столице и вступил в пехоту, которая помогла мне отбить Гарзул.
Парень лично заколол двух мятежных малефиков, не будучи магом, за что был отмечен наградой, и к началу этой кампании дослужился уже до капитана.
— Почти сутки, владыка, — отвечает Моракс. — Выболтали уже столько, что впору трактат писать.
— А ты пишешь?
— Разумеется, — кивает парень. — Всё задокументировано.
— Записи отдашь моим людям, — велю я. — А позже я отправлю сюда Советника, он допросит пленных как следует.
— Конечно, владыка.
— Где пленные из командного состава? Хочу поговорить с ними лично и прямо сейчас.
— Следуйте за мной, владыка, — с полупоклоном зовёт Моракс. — Думаю, вам будет интересно.
— Почему ты так решил?
— Двое солдат утверждают, что знакомы с вами.
— В самом деле? — удивляюсь я. — Ну идём, покажешь их мне.
Мы проходим к клеткам, стоящим чуть поодаль, и подойдя ближе, я присвистываю. Айрилен тоже хмыкает.
— Знакомые лица, — замечает она, ловя на себе недоумённые взгляды.
На земле за решёткой устало сидят трое помятых имперцев. Один из них, громила с разбитой и наспех забинтованной лысой головой и заплывшим глазом, второй в синяках, с перебитой рукой, дёрганный, щуплый и чем-то напоминает крысу. Третий самый свеженький — с надменным лицом побитого, но не побеждённого аристократа.
Разглядывая бывших сослуживцев, я испытываю смешанные чувства.
Блика я видеть однозначно рад — лысый здоровяк ничуть не изменился с тех пор, как мы расстались, и я очень рад, что он не погиб во время штурма Ай-Шадзул.
Пек... Вызывает сомнения. С одной стороны — он мне никогда не нравился и вечно был надоедливой занозой. С другой — я спас его жизнь, и после этого парень явно стал меняться в лучшую сторону.
А вот Имлерис... Признаюсь, встретить здесь Мессира ди Марко я искренне не ожидал. Но ничего, кроме презрения к бывшему капитану, я не испытываю. Удивительно, что он снова оказался на фронте — после всей трусости, которую демонстрировал раньше.
— Приветствую, «Вороны», — улыбаюсь я. — Неожиданная встреча.
— Рой, — крякнув, коротко кивает вставший на ноги Блик, подходя к прутьям. — Не думал, что свидимся.
— Меня зовут Хэлгар, сержант.
— Да я всё никак не привыкну к этому. Но запомню.
Я улыбаюсь. В лысом здоровяке не чувствуется страха — он относится ко мне также, как во времена, когда я был простым рядовым в отряде “Воронов”. В отличие от Пека, глядящего настороженно, и мессира ди Марко, скривившего губы.
— Не говори с ним, словно он друг, сержант! — рявкает бывший капитан. — Ему только и нужно, что проникнуть в твою голову и...
— Заткнись, Имлерис, — спокойно произношу я, и ди Марко мгновенно замолкает, инстинктивно втянув голову в плечи.
Ялайский пепел! Как можно одновременно быть таким трусом, и вести себя в подобных обстоятельствах так нагло?! У него в голове будто каша... Хотя... Не удивлюсь, если у всего командного состава промыты мозги.
— Этот пытался бежать ещё до того, как сражение закончилось, — замечает Моракс. — Но нарвался на один из наших отрядов, обошедших войско имперцев с фланга. А этих мы уже после сражения захватили.
