Панголин потушил слабеющий костер – тьма поглотила все вокруг – и стал на колени лицом к Подгору. Но привычные слова вечерней молитвы застряли где-то глубоко внутри. Не хотелось читать заученные наизусть фразы, не хотелось просить прощения грехов и восхвалять великого Мироноса.
- Неужели Ты покинул меня? - спросил Грэм, глядя в звездное небо. Звезды в ответ равнодушно смотрели миллиардами холодных глаз.
- Зачем Ты убил его?.. За что?.. За то, что он хотел найти запретную книгу?..
Заухал филин.
- Так знай же! Я иду за ней! - панголин встал, лицо исказилось злобой. - И ты не сможешь мне помешать!.. Я найду ее! Пусть мне придется спуститься в ад!..
Он упал на ворох сухой травы и свернулся калачиком. Ледяной озноб волнами прошел по мокрой спине, губы затряслись, и Грэм разрыдался как ребенок, брошенный в темном лесу на съедение диким зверям.
Он ждал ужасной смерти и вечных мук, но ничего не происходило – звезды все так же холодно смотрели, непонимающе часто моргая. Легкий настороженный шелест листвы переплетался со стрекотанием ночных насекомых, где-то совсем рядом тявкнула лисица, мерно потрескивали угли.
Грэм лежал, вслушиваясь в ночь, пока крепкий сон не схватил и полностью не растворил его в бездонной пустоте.
Солнце первыми косыми лучами осветило остывшую землю, выдавливая из поникшей травы клубы тумана. Панголин вскочил как монах, проспавший утреннюю молитву. Разом нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере, и он тут же упал на колени:
- Прости меня господь наш, Миронос всевидящий! Дьявол овладел мной прошлой ночью. Спаси меня грешного от нечистого. Не дай злу похитить душу мою. Ты один ведешь меня дорогой праведной. Отче наш, Миронос, сущий на небесах! Да святится имя твое! Да будет царствие твое! Да будет воля твоя и на земле и на небе!..
Чувства облегчения и всепрощения овладели им. Снова хотелось жить и двигаться к цели. Пусть наместник святого Мироноса и не дал благословения, но Грэм знал, что сейчас оно ему не надо. Он выполняет последнюю волю отца Иакова.
Бог простил его. Бог всегда прощает. Бог любит.
Плавно вернулись дневные звуки, принося с собой новые заботы. Легкие перышки облаков медленно уплывали за горизонт – день обещал быть солнечным. Ветерок не спешил, покачивая верхушки сосен. Они колыхались как церковный хор – каждая в свою сторону, но в общем спокойном ритме.
Охотник выбрался из ночного убежища и, перекрестившись, уверенно зашагал прочь.
Впереди предстоял трехдневный переход к началу грибницы. Насколько она велика – не известно, но можно было предположить, что в этом месте болота разрослись до самого предгорья.
С этими мыслями Грэм поднялся на обветренный холм, с которого глазу открывался чарующий пейзаж. Густой лес заканчивался, сменяясь травянистыми лугами с разбросанными клубками кустов. За ними чернел дремучий бор. Севернее, за петляющей змейкой рекой, виднелись руины проклятого города, поросшие клочками зелени. Грэм никогда раньше не видел остатки прежних цивилизаций, но много слышал о них.
В древности это были огромные поселения с красивейшими зданиями из стекла и камня, но великие уходящие в небо строения со всеми жителями были в одночасье уничтожены, сожжены и разбросаны на многие километры невообразимой дьявольской силой «огненного гриба». Отсюда не было заметно его следа – словно кто-то выдернул из небольшого покатого холма огромный, идеально круглый кусок земли. Некоторые города не имели таких воронок – они были просто покинуты жителями и разрушены временем.
В библии было написано: «Как увидишь камень из мертвого города, тотчас беги, повернувшись спиной к дьяволу. Всякий, кто войдет в такой город получит печать сатаны, заболеет всеми болезнями и погибнет в страшных муках от лучей смерти».
Выбрав ориентир, Грэм начал спускаться вниз по крутому склону. Прошлогодняя листва скользила под ногами, и с каждым шагом охотник ускорялся, хватаясь за размашистые ветки и шершавые стволы, пока не споткнулся о торчащий корень и не покатился вниз – в бок впился острый сучок, что-то пнуло в плечо – всплеск. Изворачиваясь змеей, панголин вскочил на ноги и мгновенно выпрыгнул из небольшой лужи на дне оврага. Криво улыбнулся, отряхнул прилипшую грязь и полез на склон, потирая ушибленный бок. Выкарабкавшись из ложбинки, остановился – глаза привычно пробежались по зеленой стене леса. Тело подалось вперед и оцепенело – Грэм замер как цапля, стоя на одной ноге.
В десятке метров два бродячих муравья, стоя нос к носу, терлись длинными усиками – разговаривали, точнее, делились информацией. По размерам и пятнистой черно-серой окраске было ясно, что это муравьи-разведчики.
Эти лазутчики на бесшумных лапках-пружинах забегают далеко вперед идущей колонии в поисках богатых живностью районов. Следом идут муравьи-солдаты. Они убивают все живое в радиусе нескольких километров и приносят трофеи к центру муравьиного кортежа, где медленно шествует королева со своей свитой: носильщики тащат личинок и запасы еды, услужливо суетятся муравьи-няньки. Так колония движется до самого захода солнца. Когда наступает ночь, все муравьи сбиваются в кучу вокруг своей королевы, а утром вновь разбегаются, и смертоносная процессия двигается дальше.
Муравьи-солдаты – это настоящие закованные в латы рыцари размером с волка. По всей броне торчат заостренные шипы, придавая владельцам более грозный и защищенный вид. Спереди они вооружены двумя изогнутыми клинками жвал. Ими муравьи без труда перерубают небольшие деревья. Сзади в брюшке спрятано орудие дальнего боя – разъедающая кислота, бьющая тонкой струей на десяток метров. Попадая на кожу, она не причиняет особого вреда, но если на свежую рану или затекает в глаза, рот, или еще в какую ни будь дырку, то жжет не хуже раскаленного железа. К счастью, этим дальнобойным оружием насекомые пользуются очень неумело. Они опорожняют свой боезапас в примерную сторону противника, особо не надеясь на успех. Вот в ближнем бою – это серьезные противники. Наваливаясь черной волной на врага и окутывая плотным клубком, они разрывают плоть на части мощными, неистово работающими жвалами. Не знающие боли и усталости разбойники нападают и уничтожают все живое. Муравьи-разведчики обладают таким же арсеналом, только их размеры уступают солдатам.
Эти кровожадные воины боятся только огня, стоит им почувствовать запах дыма и они тут же разворачиваются и спасаются бегством. Впрочем, грибниц они тоже сторонятся, толи из-за сырости, толи по другим причинам. Города бродячие муравьи не сильно беспокоят. Когда дозорные в сторожевых башнях замечают разведчиков, они сразу же поджигают приготовленные заранее кучи хвороста и колония спешно ретируется.
