Рэм Мустоффель, тогда еще молодой корвет-коммандер, был одним из офицеров штаба флота, включенных в этот комитет. Представители Департамента Государственной Стражи представили свой подробный доклад о положении дел в Зееборге и на островах, однако, в силу специфики работы Департамента, в этом отчете акцент делался в большей степени на лояльность населения архипелага, их политические убеждения и ориентации, существующие там общественные организации и союзы и т. д. Это было очень интересно, но вряд ли могло помочь решить кризис.
После доклада, когда представители Департамента ушли, руководитель комитета встал и предложил собравшимся выслушать еще одно небольшое сообщение. Докладчика он не представил. Судя по виду, по манере держаться и говорить, он не имел отношения ни к армии, ни к государственной страже. Это был средних лет мужчина в сером одеянии с большим капюшоном, более чем наполовину скрывавшим его лицо, таким, как носят монахи некоторых орденов. Он встал и, подойдя к карте архипелага, заговорил негромким приятным баритоном:
– В настоящее время в гавани Зееборга сконцентрированы колоссальные военно-морские силы. В то же время с суши этот город практически не защищен. Для этого у строителей города не было никаких оснований: последние триста лет архипелаг не знал ни одной войны и ни разу не подвергался нападениям. Город практически открыт, если не считать деревянных ворот, запираемых на ночь, около которых ночью (только ночью) дежурят два вооруженных алебардами охранника, состоящих на жалованье городской управы. Вопрос только в том, как перебросить на остров значительные сухопутные силы, избежав при этом их уничтожения на этапе перехода морем. Это и впрямь серьезная проблема. Серьезная, но не неразрешимая. Мы предлагаем…
Далее в течение двадцати минут он кратко и четко объяснил собравшимся, что именно он предлагает. План был интересен, хотя и необычен. Многие высказывали сомнения, однако Сноу подытожил дискуссию, встав из-за стола и сказав:
– Что же, пожалуй, это может сработать! У кого-нибудь есть вопросы к выступавшему?
– У меня вопрос, – сказал один из штабных офицеров в чине тысячника. – Вы сказали «мы предлагаем», а «мы» – это, собственно говоря, кто? Кого вы здесь представляете?
– Департамент Культуры, – с улыбкой ответил незнакомец и добавил: – В хорошем смысле этого слова.
Все присутствующие засмеялись.
Потом они провели еще трое суток, практически без сна, склонившись над картами архипелага и прорабатывая детали предстоящей операции.
Через десять дней в одном из трактиров Зееборга, которые любили посещать моряки всех национальностей, заходившие в этот порт, произошло досадное происшествие. Вечером здесь ужинали трое моряков с грузового судна «Диана», принадлежавшего одной из крупных судовладельческих компаний Нового Света. Завтра им предстояло отправиться на родину с грузом меда, воска и пеньки. Рейс, если будет на то воля Всевышнего, обещал быть коммерчески очень успешным.
За соседним столиком сидели пятеро местных рыбаков в старых засаленных куртках, пропахших рыбьим жиром. Они уже изрядно выпили и пытались распевать старую морскую песню про галерного гребца, который уже не мог грести, но начальник гребцов не отпускал его, советуя, если он болен, обратиться к судовому лекарю. Гребец, закончив грести, вышел на верхнюю палубу и скончался, команда его хоронит по морскому обычаю и прощается с ним, и так далее. Очень старую и очень грустную песню. Песня у них не получалась, ибо алкоголь еще никому не прибавлял ни голоса, ни чувства ритма, а лишь желания петь.
– Эй вы, там, справа по борту, а вы чего не поете? – сердито спросил один из рыбаков.
Моряки из Нового Света не сочли нужным даже повернуть головы в ответ на это нелепое обращение – столь же нелепое, сколь и типичное для портового трактира.
– Смотрите-ка, ребята, а им не нравятся наши песни! – обратился рыбак-меломан к друзьям. – Может, и мы сами им не нравимся? Может, мы для этих заморских франтов неподходящая компания?
То, что произошло в дальнейшие пять минут в трактире, дежурный полицейский инспектор доложил на следующее утро своему начальнику как «драка в трактире „Морской черт“ трех офицеров судна „Диана“ с пятью неизвестными, скрывшимися до прибытия патруля». При этом из трех офицеров штурман и боцман отделались царапинами, а корабельный лекарь был доставлен в портовую больницу.
Шкипер «Дианы» был в ярости. Необходимо выходить в море, причем немедленно, если хочешь получить бонус за досрочную доставку груза, а этот проклятый лекарь в больнице. Доклад штурмана и боцмана о том, что на них напали первыми, его ничуть не успокоил.
«И кто только придумал брать этих лекарей в море», – сердито подумал он. Проку от них все равно никакого нет. Они бездельничают весь рейс, укачиваются, все время блюют, хорошо, если за борт, и всегда всем недовольны. Раньше (так рассказывал его дед) лекарь мог стать судовым и быть включенным в команду только после того, как сдавал экзамен на вахтенного офицера. Они как миленькие стояли вахты, в том числе и собачьи, и от них была хоть какая-то польза. Угораздило же Конгресс его страны принять закон, по которому любое судно, при наличии в команде тридцати человек и более, должно иметь на борту медика. Он мог бы выйти в море и без него (меньше осадка, резвее ход!), но прекрасно понимал, что администрация его родного порта, заметив несоблюдение Закона, обязательно оштрафует судовладельца, а это означало потерю бонуса, это в лучшем случае, а то и вычетов из его шкиперского жалованья.
Он отправился в портовую больницу в надежде, что его лекарь уже поправляется. В больнице подлекарь, который курировал его медика, лишил его надежд, сказав, что травма тяжелая и раньше трех недель он на ноги не встанет.
– Это, кстати, если он выживет, – добавил задумчиво подлекарь.
– И как я теперь выйду в море? – раздраженно спросил шкипер не то подлекаря, не то самого себя.
– Возможно, я мог бы вам помочь, – задумчиво начал подлекарь. – У меня есть один друг, мой однокурсник по медицинской школе, он сейчас не работает, несколько, знаете ли, на мели и согласился бы на должность судового лекаря. Поверьте мне, он очень хороший лекарь…
– Ну это меня как раз волнует меньше всего! – отозвался шкипер. – И вы действительно можете прислать его ко мне на судно? – с надеждой в голосе спросил он.
– Ну конечно же, сегодня же днем, как сменюсь с дежурства…
– Позвольте мне отблагодарить вас, – сказал шкипер, доставая из кармана несколько серебряных монет.
– Ну что вы, это совершенно лишнее, – заверил его подлекарь. Это и впрямь было лишнее. За эту беседу со шкипером он уже получил десять золотых монет. Этого было вполне достаточно, чтобы на голове у судового лекаря, получившего во вчерашней драке лишь небольшие царапины, красовалась огромная повязка из белоснежной марли, а изнутри его нежно баюкала настойка опия. «Никак не меньше трех недель», – повторил про себя подлекарь слова вчерашнего незнакомца, проявившего в равной степени щедрость и отеческую заботу о пострадавшем.
