Вопль оборвался. Наконечник тяжелой стрелы вышел наружу у самого основания затылка, раздробив позвонок. Даже руками не всплеснув, колдун, как сноп, повалился за борт и камнем ушел под воду. Видя, что «большая лодка» не отстреливается, пикты утратили последнюю боязнь быть пораженными на расстоянии, за что и поплатились. Но удивителен был последующий поступок шестерых гребцов роскошного, покрытого крупной геометрической резьбой каноэ. Здоровенные детины, по сравнению с которыми даже бывший моряк Деггу, ушедший вместе с Конаном, не показался бы большим, вместо того чтобы принять участие в штурме, извлекли острейшие обсидиановые ножи и, выкрикнув нечто тоскливое, как вопль альбатроса, дружно, как по команде, пропороли себе грудную клетку точно там, где находится сердце. Кровь залила циновки, окрашенные в красное, зеленое и белое, и красивое дерево. Шесть молодых, только что дышавших жизнью тел валялись теперь на дне лодки в нелепых позах или свисали за борт, точно выпотрошенные тем же колдуном для гадания куры.
Зрелище было тоскливое. Непостижимое и крайне неприятное. Боевого духа хайборийцам это никак не могло прибавить. Добро еще, что ни одна из дам не видела этого.
Кровь пролилась в воду. Последнее, что заметил Хорса, прежде чем перерубить ударом меча перехлестнувшую через фальшборт словно ядовитая гадина лиану, был острый черный плавник, без плеска разрезающий седую отблескивающую на солнце поверхность океана.
Пикты лезли на королевский неф как одержимые. Смерть колдуна, казалось, лишь озлобила и подхлестнула их. Черные каноэ подлетали к борту «Полночной звезды», точно пчелы на мед. Пикты, которые лазили по деревьям не хуже аборигенов Черных Королевств, легко взбирались по резным галереям на корму. Пока что закованные в чешую, кирасы и глухие шлемы зингарские гвардейцы сдерживали беспрерывный штурм, не слишком опасаясь за свою безопасность.
До носа пикты покуда не добрались, и дворянское воинство стояло без дела. Хуже было на палубе, гораздо более низкой, чем кормовая и носовая надстройки. Сюда пикты бросили основные силы. Атака шла с обоих бортов, и матросы, до последнего момента полагавшие, что «Полночной звезде» удастся уйти или что с дикарями легко будет сладить, просчитались. Увы, будь здесь Конан, он бы всех заставил уважать этого злого и сильного противника, и медлить с ответной стрельбой не посмел бы никто, даже при несогласии Гонзало. Теперь же было поздно. Тэн И, расстреляв весь свой запас — к слову, никто не заметил, чтобы кхитаец промахнулся, — пришлось спуститься на настил. Вскоре он оказался рядом с Хорсой.
— Любезный Тэн И, а ведь у вас у самого нет даже кольчуги! — успел крикнуть гандер, пока очередной пикт еще не появился на фальшборте. Вместо ответа Тэн И быстро завернул рукав своей пышной куртки. Блеснули мелкие, прекрасно выкованные и плотно сплетенные меж собой стальные кольца.
«Дракон! — только и успел подумать Хорса. — Ведь у него почти не было времени переодеться!
И двигался он, будто бы на нем этой кольчуги не было! Интересно, на чьей стороне был бы верх, схватись Тэн И с Конаном?»
Впрочем, додумать сию крамольную мысль ему не дали. Пикты, поднажав, прорвали оборону палубы с другого борта. Покрытый боевой раскраской, весь в устрашающих татуировках, стройный и весьма молодой еще пиктский воин с совершенно непредсказуемыми движениями, напоминающими коварные броски болотной гадюки, размахивая увесистой палицей, пользуясь длиной и быстротой своих рук, удерживал моряков на расстоянии, давая своим сотоварищам возможность беспрепятственно преодолевать барьер борта.
Пикты были вооружены как попало: у кого-то был лук, у кого-то палица, у иных топор. Большинство были с бронзовыми мечами, но у некоторых оказалось и настоящее железное оружие. Откуда оно пришло на закатный край пущи? Добралось ли по цепочке менового торга от аквилонской границы, или зингарцы, аргосцы и шемиты все же сбывали его пиктам, попирая договоры и запреты?
Гонзало, увидев, что рыцари не слишком спешат прийти матросам на помощь, снял вахтенных с из постов и приказал пособить товарищам, тем более что набравшую ход «Полночную звезду» весьма непросто было сбить с курса. Ветер же выдался попутный, хотя и легкий, но он постепенно усиливался.
Однако сбросить пиктов за борт не удалось. Даже протрезвевший до неузнаваемости Нарваэс, вооруженный огромным палашом, чем-то схожим с мясницким топором, коим зингарец орудовал с ловкостью того же мясника, священнодействующего, разделывая туши, не смог существенно изменить ситуацию. Потери, правда, с обеих сторон были невелики, хотя пиктов пало раза в два-три больше, но для экипажа и пятеро убитых были большой потерей.
Во главе все с тем же человеком-змеей жонглировавшим дубиной, утыканной огромными острыми клыками диких зверей, пикты быстро и верно пролагали себе путь к мачте, а там рукой было подать до люка в трюм, а если бы кто-то подрубил мачту топором, нефу сделалось бы совсем худо.
Поняв наконец, что дело принимает угрожающий оборот, и что, стоя на носу, положения не исправишь, часть рыцарей вступила в схватку. Как бы не были умелы в морском бое бывшие пираты, как ни вышколены были солдаты королевской гвардии, но только они выглядели довольно бледно в сравнении с теми, для кого война была даже не профессией, а жизненным предназначением. Строй месьоров — будь он пеший или конный — мог остановить или прорвать только другой строй месьоров. Эти люди — то есть большинство из них — учились фехтованию столько, сколько помнили себя. И пусть с годами они тучнели, жирели, лысели, становились ленивы, обзаводились дурными привычками и наклонностями и занятиями мечным боем зачастую пренебрегали, традиции оставались, и истребить их было невозможно. Пусть Конан и увел с собой самых отчаянных рубак, но и без них, вопреки большим сомнениям аквилонского короля, на «Полночной звезде» было кому выказать прежнюю хайборийскую доблесть.
Вьялли, Пиоло, комит Гальвао — трое аргосцев, мягко говоря, не слишком обожавших друг друга в обыденной жизни, теперь бились плечом к плечу. Высокий и худощавый Вьялли, маленький круглый Пиоло и крепыш-комит являли собой весьма колоритную группу. Как и большинство аргосцев, они предпочитали длинный тонкий меч, коим удобно было не только рубить, но и колоть и резать. Пикты, безусловно, колющего удара не знали — этот прием даже в Хайбории был привилегией Аргоса, — и немало дивились, если успевали, конечно, когда оружие вдруг било в тело подобно клыкам кабана, только вот проникала холодная закаленная сталь куда как глубже.
Аргосцы возглавили отпор, а за ними еще с десяток зингарцев и аквилонцев, и в их числе, несомненно, Дюгарри, Сибилио, Ильескас, Вильяс пришли на подмогу матросам. Самые горячие спорщики, к счастью, оказались не менее ретивыми бойцами.
