жизни. Или что-то изменилось?
Ноэль покраснела, и на ее светлой коже это было заметно даже в полумраке.
– Да, я, простите, я… Простите.
– Оставьте извинения и отвечайте на вопрос.
– Здесь не как-то много показателей… И они очень разные.
– В каком смысле?
– Иногда мне кажется, что эти существа были крупнее людей, иногда – что меньше. К ударам прилагали разную силу, отличающуюся, как сила взрослого и ребенка. Кто-то двигался по полу, как люди, а кто-то… По потолку, да, я почти уверена в этом. Речь идет не о незначительном отклонении внутри одного вида, это именно контрасты, которых я не понимаю!
– А что тут не понимать? – удивился Рале. – Тут были существа двух разных видов, только и всего.
Лукия подумала о том же. Они очень мало знали о разумной жизни на Глизе, поэтому не было оснований утверждать, что здесь вывелся только один разумный вид, как на Земле. Но минимум два вида сумели объединиться против колонистов, это уже много значит.
Отступая, земляне пытались заблокировать отдельные уровни, однако нападение шло с нескольких сторон сразу. Колонисты оказались в ловушке в собственном доме, им некуда было бежать… Кое-где на металле сохранились темные пятна крови, ее было так много, что ее никакие годы не скрыли бы.
Движение шло сверху вниз, нападавшие прорывались следом за колонистами. Иногда они даже пробивали путь через уровни, разрывая металл, и это тоже говорило об огромной силе. Лукия сама не заметила, как стала идти их путем. Ей хотелось понять, где все закончилось.
Минуя один разгромленный уровень за другим, они оказались в грузовом отсеке. Но если раньше этот укрепленный зал использовали для перевозки всего самого ценного, что было на «Татенене», то теперь он превратился в кладбище.
Повсюду, куда падал глаз, лежали человеческие останки. Лукия сначала предположила, что неизвестные соперники людей тоже будут здесь, ведь кого-то же наверняка убили, и это стало бы серьезным подспорьем для изучения планеты. Но нет, на корабле оставили только людей.
За годы, проведенные здесь, тела истлели, и теперь в остатках одежды покоились темные кости. В какой-то безумный миг Лукии показалось, что пустые глазницы смотрят на нее с укоризной, словно она была наследницей людей, пославших колонистов на гибель.
«Это нелепая и неоправданная фантазия, – напомнила себе Лукия. – Меня послали сюда работать, остальное меня не касается!»
– Толедо, для вас есть задание, – сказала она. – Вы должны пересчитать тела, рассортировать их, определить причину смерти. Если причин несколько, выделите мне основные.
– Но… капитан… их же тут несколько сотен, кажется!
– Это невыполнимое задание?
– Выполнимое, – смутилась Ноэль.
– Вот и занимайтесь. Майрон поможет вам с перемещением тел. Оставайтесь в подвале, нет смысла переносить их куда-то еще. Я хочу как можно быстрее узнать, что с ними произошло.
– А вы куда-то уходите, капитан? – насторожился Рале.
– Я отправляюсь на капитанский мостик. Не ищите меня, я сама вернусь к вам.
Капитан должен оставаться верен своему кораблю до последнего, а на «Исход» отправляли только лучших из лучших. Если он был таким, как ожидала Лукия, он просто обязан был записать, что погубило колонию.
* * *
Первое время она ничего толкового не делала, просто боялась. Рива раньше и не представляла, что «бояться» – это активное действие. Но разве она виновата? Слишком уж много на нее свалилось за считаные дни! Новость о том, что ее вот так, ни о чем не спросив, отдают какому-то мужчине, помощь Дженвена и его доброта, выходка Хасмы, а потом, как буря в пустыне, откровения Зевега-Тха. Ей нужно было как-то принять все это, но после таких грандиозных и быстрых перемен она уже боялась во что-то верить и к чему-то привыкать.
Поэтому она просто жила в комнате, выделенной ей Зевегом-Тха. Она вздрагивала от каждого шороха, шарахалась от каждой тени. Ей казалось, что за ней придут, ведь в доме Зевега-Тха ее видели разные таруа, кто-то ее обязательно выдаст!
Но городская стража не спешила в этот дом. Рива понятия не имела, что сейчас творится снаружи, однако здесь было тепло, спокойно и безопасно. Зевег-Тха обращался с ней так, будто она – не человеческая женщина, а равная ему.
Не все таруа были настроены так же, как он. Кто-то приветливо улыбался ей, кто-то косился с явным подозрением. Наверняка здесь хватало тех, кто считал, что помощь ей навлечет на них беду. Риву спасало лишь одно: все они искренне любили своего лидера. Они могли не одобрять этот его поступок, но они знали, что Зевег-Тха нужен своему народу. Поэтому они помогали ему скрывать беглянку.
Только здесь, в этом доме, Рива осознала, как мало она знает о таруа, как мало интересовалась ими, считая своими врагами. Как же иначе? Они, в отличие от людей, были свободны, и хотя им тоже доставалось от холини, у них было право на свое мнение. Теперь Рива пыталась осторожными вопросами наверстать упущенное.
Оказалось, что раньше таруа и холини жили у разных озер. Они не очень-то любили друг друга, но ладили и нападать не решались. Однако постепенно им становилось тесно, они понимали, что у каждого озера есть свои богатства. Каждый народ считал себя истинным хозяином Холинсу.
По словам Зевега-Тха, войну начали холини, именно они напали первыми, а таруа вынуждены были защищаться. Но Рива помнила, с кем говорит, и не спешила во все верить. Да и какая разница, кто начал? Результат-то один!
Это была жестокая, кровавая и очень долгая война. Холини победили, но победа эта не была сокрушительной, они прекрасно знали, что противник не сломлен.
– Только поэтому они и сохранили с нами хоть какую-то вежливость, – усмехнулся Зевег-Тха. – Они видели: мы готовы сдаться, если нам позволят просто продолжить мирное существование. Но если у нас все отнимут, то мы скорее с жизнью расстанемся, чем примем позор!
Таруа обязали поклясться в верности и запретили им обладать любой собственностью, но на этом ограничения закончились. Они все еще могли сами выбирать себе работу и назначать за это плату, да и места в городе им доставались не худшие.
– Подождите, что значит – нельзя ничем обладать? – удивилась Рива. – Но у вас же все есть!
– Есть – только это не наше. Все дома, которые ты видишь, принадлежат холини, какой-нибудь из их семей. А мы платим за право жить тут, даже если построили этот дом своими руками.
Нельзя сказать, что таруа устраивал такой порядок, они просто уважали свои клятвы. Да и холини, понимая, насколько сильны их соседи, не слишком наглели, они всегда обращались к таруа с уважением.
А потом появились люди.
– Вы знаете, откуда пришел мой народ?
Рива помнила, что таруа – долгожители. Она понятия не имела, сколько сезонов видел на своем веку Зевег-Тха, он был не слишком стар, но и не молод.
