она явно имела родство с огнём — воздух немедленно стал размытым маревом, паркет на полу за доли секунды обратился пеплом, а оказавшийся под ним камень, принялся плавиться.
Противник замер. Попытался поднять ногу, чтобы ступить дальше, но та погрузилась в вязкую кипящую массу. От его барьера отрывались крупные лохмотья энергии и тот отчаянно вибрировал, но Даниил держал оборону. Хотя сил для того, чтобы двигаться дальше, ему уже не хватало.
Я подключился почти сразу. Тоже ударил голой силой, впечатав энергетический молот в защиту врага.
Барьер выдержал. А вот сам царевич отлетел далеко назад, прокатившись по паркету и остановив движение только в самом центре зала.
Вслед ему устремились мощные светло-зелёные нити, что попытались заключить Рюриковича в подобие кокона. С потолка упало солнце Аматэрасу, которое я начал создавать ещё в момент, пока наш враг катился по паркету.
Но тот резво вскочил на ноги, заставив разочарованно рыкнуть Сандала. Обрушил ещё один чёрный вал на нити, что тянулись к нему от Оболенского. Встретил клинком моё солнце, что взорвалось на острие вражеского оружия. Вспышка ударила по глазам, а сталь клинка потекла вниз. Но циклопов выродок остался жив.
Вот только второй чёрный вал у него получился заметно слабее первого — встреченный нашим совместным ударом, он не докатился даже до ступеней. Пик той мощи, которую давала «искра» при слиянии с каркасом смертного, прошёл. И судя по тому, что я сейчас видел, после её выхода на стабильный уровень работы, шансов у царевича оставалось немного.
Сам Даниил, это видимо тоже понял. Потому как в следующую секунду, в воздухе закружились тени. Часть около портретов, которые висели на стенах, а иные прямо посреди помещения.
С правой стороны что-то взревел Оболенский, а я обрушил ещё один удар на самого Рюриковича, пытаясь остановить процесс. Поняв, что тот вывел свой щит на доступный максимум, благополучно держа натиск, попытался раздавить несколько ближайших теней.
Не вышло. Да и не совсем они напоминали тех, что появились после применения родовой силы Дарьей. Царевич вливал в каждую из появляющихся серых фигур божественную мощь. Менял их прямо в процессе создания.
— Не дайте им набрать силу! Бейте сразу, как появятся!
Сандал ждал под потолком, наблюдая за битвой — он и показал мне перекошенное лицо кавалергарда, что кричал, стоя в нескольких метрах от меня. Судя по внешнему виду, с князем творилось что-то неладное. Лицо заливал обильный пот, а руки тряслись настолько, что сжатая в правой, сабля, ходила из стороны в сторону.
Брызнула каменным крошевом одна из колон. Вдребезги разбившись, рухнул кусок потолка. Даже напитанный энергией камень не выдерживал концентрацию подобной мощи в замкнутом помещении.
Мы с князем атаковали, не переставая. Били и били по прикрытой чёрным щитом фигуре. Я использовал все плетения, которые приходили на ум и отправлял в полёт копья, сплетённые из чистой божественной силы. Ещё раз уронил на него солнце Аматерасу. Пытался достать при помощи наспех созданного Дара управления камнем, который интегрировал в свой каркас. Бесполезно.
Через несколько мгновений серые тени обратились полупрозрачными фигурами, которые застыли посреди пропитанного мощью воздуха.
Всё ещё висящий наверху Сандал, показал изображение Даниила, который сейчас был скрыт от наших взоров появившимися конструктами. Смертный неожиданно сбросил кольчугу и я увидел ожидаемую картину. Посеревшая и отошедшая от тела кожа, слезающая лохмотьями плоть, мертвенное перекошенное лицо, одна щека которого стала большим гнилым пятном и выцветшие глаза. Когда берёшь то, что не принадлежит тебе по праву, за это приходится платить. А сила Аида, это не мощь кого-то из его эллинских собратьев. В конце концов, она пожрёт душу и тело царевича полностью.
Дракон метнулся к открывшему противнику, но его остановил один из призраков. Ударил плетением — с виду обычным воздушным щитом, но при столкновении внутри неожиданно обнаружилась божественная сила Аида. Небольшого её количества хватило, чтобы притормозить Сандала и дать врагу время снова прикрыться кольчугой.
Вперёд ринулся Оболенский, а один из возникших призраков неожиданно вцепился во второго, принявшись разрывать его каркас на куски.
Меня одновременно атаковали ещё пятеро, но разницу между схлестнувшейся парочкой, я заметить успел. В одном хватало чёрных лохмотьев божественной силы Аида. Тогда как во втором её почти не было.
Впрочем, уже через секунду мне стало не до размышлений — призраки обрушили на меня целый град ударов. Что интересно — в прямой контакт они входить не пробовали. Сыпали издалека разнообразными оттисками, каждый из которых содержал какой-то объём божественной мощи.
Оболенскому тоже доставалось — он кружился по залу, принимая удары на кольчугу и пытаясь достать врагов саблей. Безуспешно — те оказались достаточно умны, чтобы держать дистанцию. А воздух настолько пропитался грязной мощью уничтоженных душ, что казалось, сам по себе тормозил любые движения.
— Я сс-с-сделал! — писк Мьёльнира заставил на доли секунды отвлечься.
— Убери защиту, впусти остальных. И ударь всем, что есть, по цели, — мысленно рявкнул я, отдавая приказ.
Сразу за этим, сделал рывок вперёд, заставив призраков устремиться в разные стороны. А из-за колонны спикировал Сандал, который сейчас щедро впитывал в себя божественную силу.
Конечно, они попытались его остановить. Сразу трое успели выставить щиты. Но на этот раз дракон знал, что именно будет преодолевать. Да и резерв мощи у него был куда выше.
Крылатый спутник прошёл сквозь барьеры с такой лёгкостью, как будто тех и не было. После чего врезался в одного из призрачных противников. Сам я вцепился божественной мощью ещё в двух. Выплёскивая ярость и накопившуюся злость.
Один лопнул сразу, разлетевшись ошмётками каркаса. Второй сопротивлялся чуть дольше, но его ждала та же участь.
Неплохо. Но слишком медленно. Врагов не меньше тридцати. Оболенский, которого мотало из стороны в сторону, как будто квавалергард был изрядно пьян, достал всего двоих. Ещё пару только что уничтожил я сам. Пятого разорвал Сандал. Оставалось около двадцати пяти. Каждый — с собственным источником силы и толикой мощи Аида внутри.
К тому же, теперь я хорошо понимал, что имел в виду князь, когда говорил про время — возможности наших противников росли буквально на глазах. Удары плетений становились более сильными, призраки живучими, а их интеллект уже вышел за рамки элементарных боевых схем. Они даже пытались объединить свои силы, чтобы разом ударить по кому-то из нас мощной печатью.
— Мьёльнир, мне нужна сила! Сейчас же!
Живой камень тонко пискнул и через мгновение пролетел сквозь кольчугу, обвиваясь вокруг запястья правой руки. А я почувствовал как в каркас вливается свежая энергия. Не в таком объёме, как хотелось бы — у спутника вышло перехватить только частичный контроль над артефакторными системами крепости. Но это уже было
