Впрочем, дело не только в этом.
Атлант задержался у выхода из шатра, пристально глядя на светловолосую девушку. Неужели он наконец отыскал ее, ту единственную, которая суждена была королю самими богами? Неужели это случилось?
Кулл хотел и не хотел верить в это. Жизнь приучила его не доверять женщинам. Почему-то судьба каждый раз поворачивала так, что, стоило ему увлечься какой-нибудь красавицей, беспощадный рок тут же обрушивался на Кулла.
Либо ужасная смерть поджидала саму возлюбленную варвара, либо король узнавал, что она таила недобрые замыслы и плела интриги против него. Как бы то ни было, но редкая связь с женщиной у Кулла длилась дольше одной ночи. И после каждой из них недоверие к женщинам у него становилось все сильнее, пока наконец атлант не решил окончательно, что слабый пол не для него. Возможно, другие люди созданы для любовных утех и радостей семейного очага, но не он.
Ему, Куллу, судьба назначила уделом лишь боевой топор, войну, кровь, огонь и вино. Ни покой, пи простые радости жизни не суждены ему на жизненном пути. В этом была горечь, но такова истина, и со временем король признал ее и смирился.
Правда, советники, особенно верный Ту, все чаще стали донимать его вопросами о наследнике. Их тревожило, что властитель уже немолод, и никто не знает, кому достанется корона после его смерти.
— Не сочти мои слова за дерзость, повелитель, — повторял ему Ту, — однако даже ты, самый сильный и стойкий из мужей Валузии, не вечен. Рано или поздно ты оставишь нас. На кого же ты бросишь трон, с таким трудом завоеванный тобою и удержанный ценой крови?! Неужто ты допустишь, чтобы после твоей смерти все пошло прахом, чтобы достижения твои попрали тупые, властолюбивые потомки этого выродка Броны? Кулл, ради этого ли ты жил?!
Атланту больно было слушать такие речи. Но он ничего не мог с собой поделать. Друзья не понимали его колебаний.
— Что за глупости, клянусь Валкой! — воскликнул однажды Ка-Ну, разгоряченный чаркой доброго вина. — Никак не могу взять в толк, Кулл, из-за чего столько проблем! Они хотят наследника? Ну так дай им его! Разве мало женщин вокруг, готовых все отдать за одну только ночь с королем? А уж за шанс зачать от него сына они и вовсе продадут мать и отца!
— Но я не желаю, чтобы матерью наследника стала женщина такого сорта, как ты этого не можешь понять?! — возмутился на это Кулл. — Ведь речь идет не просто о сыне, а о будущем правителе Валузии! Разве можно с такой легкостью подходить к такому важному вопросу?
— Бр-р, — комично передернул плечами Брул Копьебой, также присутствовавший на дружеской пирушке, — Брат мой Кулл, скажу тебе прямо, ты стал до того серьезен, еще хуже, чем старина Ту. Скоро нам совсем житья не станет от твоих нравоучений!
— Говорите что хотите. — Атлант почувствовал себя задетым. — Но что-то я пока не видел, чтобы хоть одна красотка кого-то из вас заставила пойти с ней в храм и принести все положенные клятвы богам перед брачным алтарем. Стало быть, и для вас это кое что да значит!
— Мы — дело другое, — возразил Ка-Ну. Пиктский посланник, славившийся своей любовью к прекрасному полу, до сих пор не нашел ни одной девушки, что удержала бы его внимание дольше, чем на вечер. — От нас никто не ждет наследников. А если и бегают какие на заднем дворе… Так кому до этого дело?! — Оба пикта расхохотались. — Но ты, Кулл, если и дальше будешь тянуть с этим, то серьезно настроишь против себя народ. Проклятые аристократы и без того мутят воду, ты сам знаешь этих прихвостней, для них день без заговоров и интриг — это день, прожитый впустую! А народу много ли надо для волнений? Слушок-другой, и они уже заволновались
К словам друга следовало прислушаться повнимательнее, атлант это знал. У Ка-Ну была лучшая сеть осведомителей в столице, даже королевские соглядатаи не могли с ней сравниться. Пикт первым узнавал все новости, и лишь благодаря ему зачастую королю удавалось избежать многих покушений.
Значит, уж если пикт говорит, что дело серьезное, стало быть, так оно и есть.
— Но ведь я еще не дряхлый старец! — возмутился атлант. — Разве сорок зим — это возраст для мужчины?
— Конечно, нет, — поддержал друга Брул. — Но дело не в этом. Тебя, в конце концов, никто не и росит представить наследника завтра же. Найди себе какую-нибудь смазливую вертихвостку, объяви королевой, да и дело сделано. Никто к тебе в спальню заглядывать не станет
Копьебой говорил резко, но верно. Однако что-то в этом плане претило прямой натуре атланта. Он ненавидел лукавство, всякие хитрости и уловки. А уж самая мысль о том, чтобы ввести во дворец, посадить рядом с собой, объявить королевой женщину, к которой он не будет испытывать никаких чувств… Его охватывало отвращение, стоило лишь подумать об этом.
Но как же тогда поступить?
— Очень просто, — дал совет всезнающий Брул. — Влюбись.
Но это было еще сложнее. Пару раз в жизни Куллу казалось, что он влюблен, но каждый раз все оказывалось впустую. Судьба упорно не желала даровать ему счастья. А может, это просто сам атлант не был способен на глубокое, искреннее чувство? Его душа любила только войну, сражения и битвы… Женщины, казалось Куллу, лишь отвлекают мужчину от его истинного предначертания.
— Стоит человеку увлечься сверкающими глазками и пухлыми губками — все, он пропал! — жаловался атлант друзьям. — Мне не нужна такая подруга, что будет целыми днями прихорашиваться, да плясать на балах или стонать в спальне. Мне нужна…
Он задумался, не зная как продолжить.
Какая женщина ему нужна, в самом деле?
— Чтобы ругалась, как стражник, пила вино и метала нож из-за спины? — засмеялся Ка-Ну. — Нет уж, друг мой Кулл, не знаю как тебе, а мне бы с такой в постель лечь не захотелось. Женщины и мужчины — существа разной породы. Их сами боги для разного предназначили, и не нам с этим спорить. Мужчина пусть будет груб, любит подраться, да побуянить. А жена пусть сидит смирно дома, утирает носы детишкам, да варит похлебку. А когда муж домой явится, пусть кланяется смиренно, да с поклоном ему еду подносит.
Атлант нахмурился. Все, вроде, верно было в словах пикта, однако… Кто как, но про себя он знал точно: ему к такой женщине спешить домой бы не хотелось.
Однако все красавицы, которых он видел вокруг себя, были именно таковы. Вертихвостки и кокетки в юности, они думали только о танцах и нарядах, да о том, чтобы увлечь как можно больше поклонников. Но стоило им выйти замуж — тотчас же превращались в скучных, уверенных в себе матрон, занятых лишь хозяйством, да детишками. Ни в первой, ни во второй своей ипостаси чти женщины не вызывали у короля и тени интереса. Так неужели с одной из них ему вскоре придется все же связать свою судьбу. О, Валка, убереги от страшной участи!
