Я вздрагиваю и просыпаюсь. Понимание того, где я, приходит только через несколько секунд. Я все еще в деревне геперов, все еще в глиняной хижине. Я лежу на полу, моя голова на каком-то мягком мешке. Солнце проникает сквозь усеянный отверстиями потолок и покрывает пол ковром из солнечных зайчиков.
Все они сидят рядом полукругом. Некоторые в полудреме откинулись на стену.
— Он проснулся! — восклицает Бен.
Я вскакиваю на ноги, сердце бьется как бешеное. Я никогда не просыпался в толпе народу. В обычной жизни я был бы уже мертв. Но они смотрят на меня так, будто это кажется им забавным. Я сажусь обратно.
Сисси отправляет Джейкоба за водой, Дэвида — проверить, не прислали ли через Пуповину хлеб, а Бена — набрать фруктов и овощей. Все трое уходят. Остаются только самые старшие: Сисси и Эпаф. Почему-то это не кажется мне случайностью.
— Надолго я отключился?
— На два часа. Ты сидел, говорил — и тут повалился на пол и уснул, — отвечает Сисси.
— И захрапел, — ухмыляется Эпаф.
Судя по положению солнца, сейчас около полудня.
— Я обычно сплю в это время. А последняя пара дней выдалась очень нелегкой. Простите, что вот так свалился, но я действительно вымотан.
— Я хотел разбудить тебя пинком, — произносит Эпаф, — но она решила позволить тебе поспать.
— Спасибо, — бормочу я. Голос звучит хрипло — горло у меня совершенно пересохло. — И за подушку тоже.
— Ты выглядел так, будто тебе нужно поспать. На, возьми. — Сисси протягивает мне кувшин с водой. — Судя по твоему голосу, вода тебе тоже не помешает.
Я благодарно киваю. Вода течет по моему иссохшему горлу. Я как бездонный сосуд: сколько бы ни пил, мне все мало.
— Спасибо. — Я протягиваю кувшин обратно.
На стенах висят яркие рисунки, изображающие радугу и легендарное море. Справа от меня книжная полка, заполненная старыми книгами и керамическими статуэтками.
— Как вы научились читать?
Эпаф опускает глаза.
— От родителей, — отвечает Сисси.
Я смотрю на нее.
— У некоторых из нас тут были оба родителя, у остальных только отец или мать. Мы не братья и сестры, если тебе интересно. За исключением Бена и меня. Мы брат и сестра по матери.
— И сколько было родителей?
— Восемь. Они научили нас всему. Читать и писать, рисовать, растить овощи. Рассказали нам древние легенды. Научили нас быть физически сильными, бегать на дальние расстояния, плавать. Они не хотели, чтобы мы стали ленивыми и жирными и проводили время в ожидании ежедневной кормежки. Каждый день они устраивали «школу». Ты знаешь, что такое «школа»?
Я киваю.
— Родители заставляли нас учиться быстро. Как будто боялись, что у них мало времени. Как будто думали, что однажды их не станет.
— А что с ними случилось?
— Однажды их не стало, — отвечает Эпаф, и в его голосе слышится гнев.
Сисси продолжает, тише:
— Примерно десять лет назад. Им дали карты с дорогой к фруктовому саду. Разумеется, мы заподозрили неладное, но нам уже несколько недель не давали ни овощей, ни фруктов. У нас появились болезненные нарывы на губах и во рту. В качестве предосторожности родители заставили нас остаться здесь. Они ушли, как только рассвело. И так и не вернулись.
— Вы сами, наверное, были совсем маленькими.
Она отвечает не сразу.
— Бену было всего несколько недель. Он едва выжил. И тогда нас было больше, чем пять. Нас было девять.
— А где остальные четверо?
Она качает головой, опустив глаза.
— Понимаешь, за всеми присматривали только мы с Эпафом. А нам было по семь лет. Когда Ученый появился, он нам очень помог. Не только тем, что добывал нам дополнительную еду, книги, одеяла, лекарства, когда кто-то из нас заболевал. Он нас поддерживал, рассказывал такие истории, что нам становилось легче. Поэтому мы так тяжело пережили его исчезновение. — Она смотрит на меня. — А теперь ты говоришь, что он каким-то образом отведет нас к горам на востоке? К стране, которая течет молоком и медом, где светит солнце и растут фруктовые деревья?
Я киваю.
— Ты лжешь, — говорит Эпаф. — Об Ученом. И о том, что в горах есть цивилизация геперов. За этими горами ничего нет.
— Я не лгу.
— Лжешь. Думаешь, можешь сделать непроницаемое лицо и обмануть нас? Может быть, младших и можешь, но не нас. И уж точно не меня.
— Расскажи нам, что ты знаешь, Джин, — мягко говорит Сисси, глядя на меня своими искренними карими глазами. Так странно слышать, как меня называют этим именем. В отражающемся от пола солнечном свете ее глаза кажутся светлее, чем раньше. — Откуда ты узнал о цивилизации геперов по ту сторону гор?
— Из дневника Ученого. Он сделал несколько записей об этом. У него были причины думать, что там, за горами, живет целая цивилизация таких, как мы. Сотни, тысячи таких, как мы. — Ложь с легкостью соскальзывает с моего языка.
— Как он это узнал?
— Не знаю. Но кажется, он в это верил.
— Ты лжешь! — перебивает меня Эпаф. — Если там так много таких, как мы, почему мы до сих пор никого не встречали? Почему они не делали вылазок сюда?
— А ты бы стал на их месте? — спрашиваю я. — Зная то, что ты знаешь, ты бы пришел сюда, к ним?
Он не отвечает.
— Разумно, — произносит Сисси. — Любая колония геперов по ту сторону гор была бы в безопасности. Им — даже при их скорости — понадобилось бы не меньше восемнадцати часов, чтобы только добраться до гор. Они никак не смогли бы успеть до рассвета. И там негде укрыться — солнце ничего бы от них не оставило. Да, расстояние — это идеальная защита.
— Ты же не веришь ему, правда? — недоверчиво спрашивает Эпаф. — Мы же о нем ничего не знаем. Он появляется ниоткуда с таким видом, будто знает все на свете.
— Эпаф, — мягко говорит она, положив руку ему на плечо. Это все, что ей нужно сделать. Раздражение тут же слетает с него. — Мы знаем достаточно. Джин действительно такой же, как мы, это невозможно отрицать. Мы видели, как он ходит по солнцу, как ест наши фрукты, спит… Он ведет себя точно так же, как мы. Ты видел, как он краснеет. Это нельзя подделать. И еще мы знаем, что бы ты сам ни думал по этому поводу, что он выжил. Он научился жить среди них. Он жил среди них долгие годы. Ценно иметь такого сторонника.
— Но как мы поймем, что он может дать нам? Он может быть одним из нас, но это не значит, что он на нашей стороне! Я согласен, он сумел выжить. Но он хорошо знает, как выжить ему, а не нам.
Вместо того чтобы спорить, Сисси смотрит на меня. В ее глазах читаются усталость и подозрение. Она знает. Знает, что я о чем-то умолчал. Но не представляет всей правды. Иначе она бы никогда не сказала этих слов:
