Один из ребят указал пальцем на меч:
— А ты что воевый, что ли?
Воевый, и что это значит, воин, наверно?
Погладив рукоять клинка, я даже немного его вытащил и ответил с той же улыбкой:
— Воевый.
И тут ребят как прорвало, и понеслись вопросы, а надолго ли в городок, а где бывал? А по делу или проездом? А дам ли мечи подержать? И буду ли пиво?
Надо было прервать поток красноречия, а то не заткнешь любопытных.
— Пиво буду, — и с ожиданием посмотрел на одного из парней. Тот быстро наполнил кружку и протянул мне.
Выхлебав ее в пару глотков, я крякнул:
— Эх, хорошо, — и протянул обратно.
— В городок на пару месяцев и по делу, мечи посмотреть дам, но с утра, сегодня уже поздно, и есть хочу. Удачи, парни.
Развернувшись пошел во двор таверны.
— Э, Рин, погодь, мы ж здесь работаем, — и парень шагнул ко мне, протянув руки к уздечке. — Обиходим как надо. — Я передал повод ему в руки, сам же снял притороченные мешки со своими вещами.
— Это, Рин, ты осторожней, — Горшак кивнул в сторону таверны, — сегодня там наемники с купцом и дюже злые, даже Хевина пнули, из-за того что он долго ворота открывал. Мы сперва подумали, что ты с ними. А ты походу не с ними.
— Спасибо, Горшак, я действительно не с ними, — и тепло ему улыбнулся, шагнул в сторону таверны.
Зайдя внутрь, я застыл на пороге, очень уж много там народа было, кто пил, а кто уже песни орал, кто-то курил трубку, по залу сновали симпатичные разносчицы. А за одним из столов сидели наемники во главе с купцом. Четверо вооруженных мужиков в кожаных куртках с металлическим накладками, пятым был купец в синем камзоле с большой золотой цепью на груди, лысоватый с немного раскосыми глазами.
Пройдя к барной стойке, за которой стоял толстоватый бородач, я оперся о столешницу и спросил:
— Комнаты есть свободные?
— Есть. Вам только комнату, али еще чего? — бросил он на меня взгляд.
— Помыться бы еще не мешало, — даже не задумываясь, ответил я.
— Тогда с вас четыре марки, ежели кушать изволите, то это уже отдельно.
— Ага, давай, — подцепив из кошеля четыре монеты, положил на стойку.
Трактирщик кликнул парнишку, который ошивался рядом, на вид лет четырнадцати, долговязый, одетый в простую рубаху, подпоясанную обычной бечевой.
Протянул ему ключ и, что-то шепнув на ухо, обратился ко мне:
— Господин, вот Мишко вас проводит до комнаты и насчет ванны позаботится.
Зайдя в комнату вслед за мальцом, я остановился в дверях, до того был удивлен, это что «вип»-номер этой гостиницы? Пол устилали вязаные дорожки и коврики разных цветов и оттенков, это создавало уют. Возле стены стоял платяной шкаф и комод, покрытый темным лаком, а посередине комнаты возвышалась большая двуспальная кровать, выполненная из массива, простенькая, без изысков, справа располагалось большое двухстворчатое окно с чистыми стеклами, а под ним массивный сундук, окованный железом, с навесным замком, из которого торчал ключ. Подойдя к кровати, обратил внимание на матрас, нет, даже не матрас, а полноценная перина. Укрытая полноценным постельным бельем, нет, не белоснежной простынкой, а отбеленной и достаточно мягкой тканью из льна, а сверху была такая же укрывная простыня, после же шло само одеяло из какой-то грубой и толстой ткани.
— Господин, — окликнул меня мальчонка, не смея отвлекать, пока я с изумлением изучал столь шикарное ложе, — сейчас воду нагреют и наполнят бадью.
— Спасибо, а много займет по времени, и бадью сюда принесут? — окинул взглядом помещение, не хотелось бы все залить и спать в такой комнате.
— Нет, господин, для омовения у нас э-э-э… «предесметроно»… э-э-э есть отдельное место, как будет готово, я вам сообщу и провожу, там котел уже топится, сегодня много людей так, тятька заранее озаботился.
— Хорошо, спасибо, я как раз отдохну. — Он лишь молча поклонился и покинул помещение, прикрыв за собой дверь.
Пройдя к сундуку, с грузил туда свои мешки и, сняв мечи, расположил там же.
Оставив на поясе кинжал и спрятанный засапожный нож. Сняв кожаную бронь и поддоспешник, остался в простой рубахе и таких же подштанниках, аж полегчало. Жарко в доспехе и не совсем удобно, но со временем привыкаешь, становится словно вторая кожа, но все же устаешь. Безопасность — наше все.
Приготовив чистые вещи, кинул их сверху сундука и прилег. А спустя пару минут на мягкой перине уже уснул сладким сном.
Сон был чуткий, это уже въелось в привычку, и когда по коридору кто-то проходил, скрепя половицами, я просыпался, прислушивался и вновь засыпал.
В этот раз кроме скрипа половиц открылась дверь, и на пороге комнаты застыл Мишко, видимо, принял меня за спящего и боялся разбудить.
Немного помявшись, парень решился, сделав пару шагов в мою сторону, он остановился и помял край рубахи, волнуясь.
— Господин, вода готова, — его голос был тих и скромен.
— Я уже проснулся, Мишко, — и ловко соскочил с кровати, потянувшись всем телом, вроде и немного поспал, однако успел отдохнуть. Пройдя к сундуку, захватил чистые вещи и обратился к мальцу: — Ну, веди, Сусанин, что ли.
— Конечно, господин, — мальчишка подпрыгнул и побежал из комнаты, даже не оглянувшись. Вот постреленыш.
Выйдя вслед за ним, я закрыл дверь на ключ, а мальчишка был в другом конце коридора, с нетерпением дожидаясь и притопывая ногой.
Подходя к нему, я увидел справа небольшую лестницу вниз. Мальчишка начал спускаться, и через пару минут я уже находился в помещении с купелью.
Комната была небольшой, квадратов десять, с купелью посередине и лесенкой, чтобы удобней было забраться.
Рядом с купелью стоял обычный деревянный табурет на четырех ножках. В самой комнате было достаточно тепло и немного душно, а от воды шел видимый пар. Я огляделся в поисках мыла или чего-то подобного, но, увы, не обнаружил.
— Мишко, а мыла и полотенца не будет? — обратился к парню, стоящему возле двери.
— Э, я попрошу, щас кого-нибудь из служанок принесет, только папке не говорите, что я забыл, а то заругает, — потупился паренек.
— Конечно не скажу, зачем его беспокоить такими мелочами, — ответил я Мишко и бросил чистые вещи на табурет, а парень меня даже не дослушал, уже умчался.
Пройдясь по помещению, подошел к окну, завешенному серыми шторками, вид был шикарный, на огород, в котором произрастала зелень.
Вернувшись к купели, пощупал воду, теплая, даже горячая, это хорошо, отмоюсь, и можно будет просто полежать в горячей воде, это же счастье.
Стянув с себя рубашку, бросил ее на табурет.
В это время кто-то постучал и, не дожидаясь моего ответа, открываясь, скрипнула дверь, я обернулся посмотреть, кто это меня побеспокоил.
На пороге стояла молодая девушка в платье, а если быть точнее, в простой рубашке белого цвета с большим вырезом, а уж сверху платье, напоминающее сарафан, зеленоватого оттенка. Волосы темны, но со светлым оттенком, прямо спадающие за спину. Между прядей торчали ушки вполне милые и человеческие. В красивых глазах голубого цвета пробегали искорки, нет, не искры огня. А искры электричества как минимум под триста восемьдесят вольт, а возможно, и выше, напряжение тока я на взгляд не определяю, только на ощупь.
Не зря говорят, глаза — это зеркало души, и это зеркало к себе притягивало.
Носик был интересной формы вроде бы простой и прямой, но в тоже время что-то в нем и от курносого, немного загнутого вверх, и от формы небольшой картошки. Когда девушка наклонила голову вниз, стал виден небольшой второй подбородок. По отдельности эти черты лица не представляли ничего особенного, возможно, даже не особо красиво, но вот все вместе придавали определенный шарм. И девушку можно было смело назвать весьма симпатичной и милой. А вот ее движения оказались женственны и плавны, притягивали взгляд.
Пока я ее разглядывал, она смело подошла и положила на табурет принесенное мыло и полотенце.
