улыбнулась императору и заговорила:
– Мы надеемся, что вашей светлости понравился концерт.
– Очень понравился, – подтвердил Майя.
Повисла пауза. Он знал, что надо что-то сказать, но понятия не имел, что именно. На безупречно гладком лбу осмин Дученин появилась едва заметная морщинка. В следующее мгновение аристократка любезно улыбнулась и сказала:
– Насколько мы понимаем, вы совсем недавно прибыли в столицу, ваша светлость. Должно быть, вы находите здешнюю жизнь и обычаи сложными и запутанными.
– Да, – согласился Майя. – Это часто сбивает нас с толку.
Осмин Дученин засмеялась, словно он сказал нечто в высшей степени остроумное. У нее был мелодичный смех, напоминавший звон колокольчика. Потом она начала рассказывать историю о каком-то своем знакомом или родственнике (Майя так и не понял, кем именно он ей приходился). Этот господин опоздал на званый обед на три с половиной часа, потому что пошел через незнакомую часть дворца, чтобы сэкономить время, и в итоге заблудился.
– В конце концов, ему пришлось обратиться за помощью к чистильщику обуви! – закончила она и снова рассмеялась.
К счастью, появление Нуревиса избавило Майю от необходимости придумывать подходящий ответ или, хуже того, рассказывать какой-нибудь занимательный анекдот. На этот раз сын канцлера протянул императору бокал метеглина и предложил познакомиться с его друзьями. Майя не запомнил ни одного имени, поскольку его память была уже перегружена информацией, словно баржа, идущая ко дну. Все они казались ему одинаковыми – высокие молодые эльфы с узкими лицами и очень светлыми глазами: голубыми, зелеными, серыми. У них были прекрасные, но до странности пустые лица – лица юношей, которые никогда не испытывали ни одиночества, ни страха, ни горя. Они повторяли все те же банальности по поводу пения мин Вечин, которые уже успели надоесть Майе, но он старался отвечать как можно любезнее.
Минут через пятнадцать возникла неловкая пауза, никто не знал, что сказать. Один из молодых аристократов храбро бросился на выручку:
– Ваша светлость, вы не интересуетесь охотой? Император, ваш покойный отец, был замечательным наездником.
– Да как же его светлость мог бы увлекаться верховой ездой, болван? – по-дружески заметил кто-то и тем самым спас Майю, который не знал, что ответить, и заподозрил, что вопрос об охоте имеет некий скрытый смысл. – Эдономи находится в центре западных болот. Там охотятся разве что на куропаток! Или на гусей? Во всяком случае, на птиц.
– А помните, – вступил в разговор третий придворный, – как Корвис Пашавар вспугнул целую стаю фазанов?
– Он тогда скакал на своей гнедой кобыле с вогнутой мордой, верно? – сказал первый аристократ. – На той самой, которая укусила Соличеля три года назад перед началом Кайренской Охоты.
– Да все уже забыто, – усмехнулся третий придворный. – Во всяком случае, Пашавар предупреждал его насчет лошади.
– У гнедой кобылы Пашавара на редкость отвратительный нрав, – подхватил кто-то.
Через несколько минут друзья Нуревиса, забыв об императоре, уже спорили о достоинствах и недостатках гнедой кобылы Корвиса Пашавара и делились историями о своих лошадях, о лошадях приятелей и о лошадях, о которых рассказывали им отцы. Майя стоял и слушал. Он никогда не любил метеглин, но выпил бокал до дна и решил, что это невысокая цена за вступление в высшее общество.
Глава 15
Проблема Сетериса
Наступило серое утро. Над Унтэйлейанским Двором нависли тяжелые облака, предвещавшие снегопад. Тишина в спальне императора была такой же мрачной, как тучи. Накануне он вернулся в Алкетмерет очень поздно, изрядно навеселе. Лица слуг выражали неодобрение, и они выполняли свою работу молча. Майя не страдал от похмелья, но настроение у него было безрадостным и серым, словно зимнее небо. Он смотрел в окно и пытался не думать о Неда’о Вечин и ее волшебном голосе.
В столовой обстановка была не лучше. Кроме того, он обжег язык ромашковым отваром. Ксевет, как всегда, бодрый и энергичный, листал свои заметки и сортировал письма, но сегодня его деловитость действовала Майе на нервы. Ему казалось, что за бесстрастным выражением лица секретарь прячет разочарование или неблагоприятное мнение о нем.
Корреспонденции было намного меньше, чем пару дней назад, поскольку Майя теперь давал аудиенции и лично посещал заседания Кораджаса. Как только с письмами было покончено, Ксевет с явной неохотой произнес:
– Ваша светлость, вы обещали сегодня утром побеседовать с осмером Неларом.
Слова падали, как камни. Майе стоило огромного труда сидеть прямо, не ссутулиться и не повесить голову.
– Да, мы обещали, – сказал он и остался доволен своим бесстрастным тоном. – Это первое дело в нашем списке?
– Ваша светлость, мы сочли, что следует разобраться с этой проблемой как можно скорее.
– Благодарим вас, – ответил Майя. – Вы нашли для него подходящий пост?
– Мы приложили максимум усилий, ваша светлость. Оказывается, секретариату лорд-канцлера именно сейчас очень нужен посредник для осуществления взаимодействия с властями города Кето. Чиновнику, занимавшему эту должность, врачи настоятельно рекомендовали переехать на юг для поправки здоровья.
Майя вспомнил серые снеговые тучи и холодный ветер, проносившийся над городом, и его передернуло. Он позавидовал больному.
– В чем состоят обязанности посредника?
– В основном это бумажная работа, – сказал Ксевет с мимолетной, но весьма выразительной гримасой, которая вызвала у Майи улыбку. – Как нам дали понять, вопросы юрисдикции двора и города в лучшем случае можно назвать запутанными, особенно в том, что касается налогообложения. Чиновник по связям с властями Кето – так официально называется эта должность – занимается тем, что… э-э… распутывает путаницу.
– Понятно, – пробормотал Майя и подумал, что такая работа, наверное, вполне подходит Сетерису с его средними способностями и высоким самомнением. – Вы сказали, что этот чиновник находится в подчинении лорд-канцлера?
– Ваша светлость, особое лицо для связи с городом назначается специально для того, чтобы не отнимать время у императора. Осмер Нелар будет подчиняться лорд-канцлеру. – Ксевет помолчал, потом продолжил: – У него не будет ни поводов, ни права просить аудиенции у вашей светлости, и мы осмеливаемся предположить, что лорд-канцлер почувствует себя оскорбленным, если подобное произойдет.
Улерис Чавар, давний враг Сетериса, был именно таким начальником, который мог бы обуздать его в случае необходимости.
– Спасибо вам, Ксевет. Нам кажется, это именно то, что нужно.
– Ваша светлость. – Ксевет поклонился.
– Когда наш кузен ожидает аудиенции?
– В половине десятого, ваша светлость. В Мичен’тэйлейане.
Майя взглянул на часы и расстроился: было почти девять. «Лентяй, лежебока», – мысленно выругал он себя. Майя равнодушно взглянул на изысканные блюда, которые даченсол Эбремис прислал с кухни, и налил себе ромашкового отвара. Он знал, что перед неизбежным свиданием с Сетерисом не почувствует вкуса деликатесов. Кроме того, его слегка мутило, и есть не хотелось. Даже питье не помогло. Наоборот, Майя снова вспомнил Сетериса и его язвительные насмешки над обычаем пить отвар ромашки, который, по его мнению, годился только для крестьян и варваров.
«Это хорошая должность», – сказал он себе, пытаясь отогнать неприятное чувство. Он знал, что Сетерис наверняка ждет большего. Возможно, кузен лелеял мечту занять высокое положение в новом правительстве,
