И хотя ее кожи не коснулась и капля крови, медный привкус преследовал Руа. Ее меч блестел в своей первозданной красоте, но на нем лежал отпечаток смерти. Она убила тех сурааш и стражников. Сколько грязных пятен было у нее на душе?
А Балорн был хуже всего. Он смотрел на нее так, словно она была богиней, и каждый удар ее меча был порождением вселенской красоты, а не зла. Его слова вновь заставили ее задрожать. Было бы так легко отпустить себя. Руа чувствовала, что, если оборвется еще хоть одна ниточка, которой она удерживала свою силу, ее поглотит хаос собственного разума. Стыд когтями впился в нутро. Было бы так приятно освободиться от этой жгучей боли! Руа была так близка к тому, чтобы согласиться…
Ей нужно было уйти. От Валорна. Ото всех.
Позади снова зашуршали створки палатки.
– Я же сказала тебе оставить меня…
Она повернулась, но на пороге стояла не Бри.
Ренвик, казалось, мгновенно заполнил собой всю комнату. На нем все еще была броня, лицо – в брызгах крови. И оно не выражало никаких эмоций, только грудь тяжело вздымалась, как будто он бежал.
Руа не могла выдержать пронзительного взгляда его глаз и сказала:
– Полагаю, это Бри привела тебя…
– Что тебе сказал Балорн? – раздался глубокий, медленный голос Ренвика.
– Ничего такого, чего бы я еще не знала, – ответила Руа. Она вспомнила об этой знающей ухмылке Валорна и почувствовала, словно по ее коже ползают насекомые. Ей хотелось выцарапать себе глаза, чтобы больше не видеть его лица.
– Ты собираешься уйти, – пробормотал Ренвик, пытаясь звучать спокойно.
– А меня тут ничего не держит, – прошипела Руа. – Мне никто не нужен.
Она направилась к шкафу, чтобы взять другую мантию, но Ренвик во мгновение ока оказался рядом и сжал ее локоть.
– Знаешь, что на самом деле сделало Валорна таким? – Зеленые глаза впились в Руа. – Ему никто не был нужен. Даже мой отец не мог до него достучаться.
Ренвик тяжело вздохнул.
– То, что тебе кто-то нужен, не значит, что ты слаба, Руа. Эта нужда помогает тебе не сойти с ума.
Руа покачала головой и вырвала руку из его хватки.
– Я…
– Ты нужна мне, – прошептал Ренвик, – чтобы я не превратился в чудовище. – Его взгляд метнулся к Бессмертному клинку на ее бедре. – И я помогу тебе не стать монстром.
Глаза Руа вспыхнули. Она не знала, как и почему, но Ренвик всегда останавливал ее. Его голос тянул назад, хотя однажды она могла и не вернуться. Руа чувствовала, что с каждым убийством все дальше уходила вглубь себя.
– Если я начну исчезать, – пробормотала она, уставившись в пол. – Если начну терять себя в этой силе…
– Я удержу тебя, – поклялся Ренвик и поднял ее подбородок. Огрубевшие, в засохшей крови, пальцы больше не были образцом изящества. Сейчас он не был королем – он был воином. Не прячась за маской правителя, Ренвик наконец-то почувствовал себя настоящим, и его обещания тоже показались Руа реальными.
Она посмотрела вверх, чтобы встретиться с ним взглядом: в его глазах было что-то отчаянное, умоляющее, в то время как в ее собственных читался ужас.
– Останься.
– Я ведь могу убить вас всех…
Она могла сделать это – убить всех своим мечом. Истребить все Северное королевство из мести. И никто бы не смог ее остановить.
Одна только мысль об этом ощущалась как удар под дых. Как бы ей хотелось, чтобы подобное даже невозможно было бы себе вообразить – но на самом деле до превращения в кровавого монстра оставался один шаг. И между ней и этим последним шагом стоял Ренвик.
Он убрал пальцы с ее подбородка.
– Ты не сделаешь этого. Я знаю, что такое жажда крови, но не вижу этой жажды в тебе.
– Ты не знаешь меня, Ведьмоубийца, – усмехнулась Руа. Она прекрасно понимала, как это имя ранит Ренвика. Его тело на мгновение замерло – признак того, что он пытался сдержаться, – но быстро расслабилось.
Его называли так достаточно долго, чтобы привыкнуть и не раздражаться из-за этой клички.
– Знаю, – настаивал Ренвик, – и поверь мне: ты можешь залить весь мир кровью, но от этого не почувствуешь себя в безопасности.
– А что заставит меня чувствовать себя в безопасности? – огрызнулась Руа, пытаясь протолкнуться мимо него. Но Ренвик схватил ее за руку и приблизил лицо к ней.
– Я.
Мир замер. Она не слышала ни воя ветра, ни далеких голосов или ржания лошадей, она слышала только стук своего сердца и эхо его голоса. Я.
Руа толкнула его к шкафу, и глаза Ренвика вспыхнули, когда ее губы впились в его. Она прижалась своей мягкой грудью к его твердому телу, окутывая его жаром поцелуя. Руки Ренвика застыли на мгновение, а затем обхватили ее и притянули к себе. Ренвик целовал Руа с тем же неистовством, что и она его.
Я. Это была правда. Сегодня он снова остановил Руа, просто встав впереди, и вернул ее в этот мир. Он был ее якорем. Да, в этот раз она лучше себя контролировала, но Ренвик словно почувствовал, что ему нужно вмешаться, и остановил безумие еще до того, как оно охватило ее.
Язык Ренвика коснулся губ Руа. Она застонала, и он скользнул в ее рот. Руа запустила руки в его волосы, прижимаясь к нему, словно так их тела могли слиться в одно целое.
– Руа, – прошептал Ренвик ей в губы, и звук ее имени словно разрушил чары.
У Руа свело живот, она отпрянула от Ренвика. Он, задыхаясь, смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
Что она натворила?
– Уходи, – только и смогла выдавить из себя Руа.
Грудь Ренвика все еще ходила ходуном, он уставился на пол, а затем сглотнул, оттолкнулся от шкафа и вышел из палатки.
Руа с силой провела ладонью по лицу. Исторгнув череду проклятий, она схватила рюкзак и швырнула его в стенку палатки. Ткань прогнулась под его тяжестью, и вся комната покачнулась в ответ.
Руа сделала длинный, рваный вдох, и ледяной воздух наполнил легкие. Она посмотрела на стол, на книгу о своем родном королевстве и своей семье. Сглотнула слезы и сжала кулаки. Ее пальцы так замерзли, что уже онемели. Если бы в комнате горел огонь, она бы сожгла эту чертову книгу – все в ней напоминало о том, чем Руа не суждено было стать.
Она вспомнила слова Ренвика, ее окатило волной холода. Это была самая большая глупость из всего, что она совершала. Это было хуже падения с ледяных скал и пробежки под градом стрел. Поцеловать Северного короля – это точно была самая опасная ее авантюра.
* * *
Руа шла рядом с главной целительницей по длинному проходу. Кровати для больных, разделенные белыми занавесками, выстроились по стенам шатра коричневых ведьм. Целительница так низко надвинула капюшон накидки на лицо, что Руа не могла разглядеть ее глаз.
Бри и Талхан ждали у главного входа в шатер. Сегодня близнецы вели себя более отстраненно. Руа не извинилась перед Бри за то, что выгнала ту из палатки накануне вечером, и ей не нравилась напряженность, возникшая между ними.
В центре шатра стояла большая металлическая миска. В ней тлели веточки эхинацеи и чайного дерева, и дым очищал воздух. Все кровати были пусты, кроме последней, на которой лежала Анерин.
Руа, поглощенная собственными переживаниями, совсем забыла о ней. Бри разбудила ее на следующее утро и сказала, что Анерин лежит в госпитале коричневых ведьм. Руа была так занята собой, что не удосужилась проверить, как там она.
Анерин спасла ее в ночь перед днем рождения. Руа, наверное, упрямо погибала бы в снегу, если бы синяя ведьма не нашла ее. Ей стало ужасно стыдно, когда она подошла к кровати в дальнем конце длинного прямоугольного шатра.
Анерин подняла голову. Она сидела, опираясь на подушки, и ухмылялась.
– Я знала, что ты придешь.
Руа закатила глаза: синие ведьмы и их чертово Видение.
– Конечно, ты знала.
Она присела на край кровати, коричневая ведьма-целительница коротко кивнула и ушла.
– Ты в порядке? – спросила Анерин.
– Разве не я должна спрашивать тебя об этом? – Руа осмотрела повязку на плече Анерин. Сквозь ткань виднелось небольшое пятнышко засохшей крови.
