Убийца осторожно достал из сумки половину кварцевой сферы.
— Я дам вам ответ через два дня, — произнес Сефрис. — Два. Хм… Эти формулы совершенны. Вы трое являете собой определенную проблему. Как интересно…
Ломая голову над тем, как, во имя всех Девяти Кругов Ада, хранителю мудрости удалось узнать то, что он знал, Кейл развернул кусок ткани, держа полусферу так, чтобы Сефрис мог ее видеть. Драгоценные камни сверкали отблесками свечей.
— Нам нужно узнать, что же это такое, — произнес убийца.
Впервые с того момента как они вошли в библиотеку, хранитель обратил на что-то все свое внимание. Он не отрывал взгляда от сферы и, казалось, даже не дышал.
— Положи ее на стол, — сказал он наконец. — И осторожнее с моими записями.
Помедлив секунду, Кейл пробрался через груды бумаг на полу и опустил полусферу на стол. Попутно он бросил взгляд на грифельную доску Сефриса и понял, что надписи и формулы на ней были сделаны по крайней мере на шести языках, два из которых Эревису не удалось распознать. Наверное, Сефрис изобрел собственное направление в математике, дабы с его помощью выражать свои мысли.
— Сколько же языков ты знаешь? — спросил он на чондатанском.
Пренебрежительно взмахнув рукой, хранитель ответил на турмишском:
— Есть лишь один язык, юноша, и написан он не буквами. А теперь отойди от моего стола.
Кейл исполнил просьбу.
Не отрывая взгляда от полусферы, Сефрис подошел к столу и сел. Подперев щеку рукой, он напряженно вглядывался в артефакт и что-то тихонько бормотал. Пятясь к двери, Эревис вдруг понял, что хранитель мудрости считал драгоценные камни в кварце. Проклятие! Но ведь их там была, по меньшей мере, сотня, даже тысяча.
— Он что, считает их? — прошептал Джак, когда убийца приблизился к нему.
Не отводя глаз от хранителя, Кейл кивнул.
Через пару мгновений Сефрис поднял голову, и при виде троицы в его взгляде промелькнуло удивление.
— Вы еще здесь? — сказал он. — Это все меняет. Буквально все.
Подхватив грифельную доску, он стер рукавом все письмена и принялся яростно что-то писать.
— Самая вероятная переменная, — бормотал он. — Самая главная.
Кейлу, Ривену и Джаку оставалось лишь стоять и смотреть, как Сефрис задумчиво поскреб голову и стер все, что успел написать.
— Нет, не так, — пробормотал он и вновь все стер. Сефрис приготовился вновь начать писать, но остановился и поднял голову. — Возвращайтесь ко мне через восемнадцать часов — и получите свой ответ.
— Нет, Сефрис, — возразил Кейл, — мы не можем уйти.
Он не хотел оставлять полусферу без защиты.
Хранитель мудрости опешил, видимо никак не ожидая, что ему могли отказать, и колким взглядом окинул убийцу:
— Со мной она будет в безопасности. Смотри. — Сефрис торопливо нацарапал какую-то формулу, занявшую половину доски, и показал ее Кейлу. — Вот, видишь? Она будет в целости и сохранности, по меньшей мере, до девятнадцатого дня этого месяца.
Формулы хранителя не говорили Кейлу ровным счетом ничего. Но раз он хотел получить ответ на свой вопрос, приходилось подчиняться правилам Сефриса. Что ж, они смогут наблюдать за домом снаружи.
— Хорошо, пусть будет восемнадцать часов, — сдался он.
— Прекрасно. Можете идти.
На это Ривен просто не мог не отреагировать.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — фыркнул он.
Кейл ничего не сказал. Повернувшись, они вышли из комнаты. В коридоре их поджидал жрец:
— Нашли ли вы, что искали?
— Мы вернемся завтра вечером, — сказал убийца, отставив вопрос без внимания.
— Хорошо. — Жрец решил не уточнять подробностей. — Тогда я буду вас ждать.
Когда троица вышла на улицу, Кейл немедленно обшарил взглядом все близстоящие дома. У одного из них, трехэтажного здания из камня, была слегка заостренная крыша.
— Будем следить оттуда посменно. Мало ли Врагген вновь решит захватить полусферу.
По правде говоря, Кейл сомневался, что маг предпримет новую атаку, но меры предосторожности лишними не будут. С крыши того здания открывался прекрасный обзор на всю улицу.
— Хорошо, — откликнулся Джак.
— Я — за, — сказал Ривен. — Но есть одно важное дело, и мне нужно его уладить. Вернусь до заката.
— Что за дело? — спросил Кейл.
— Это моя забота, оно касается меня одного.
Убийцы обменялись взглядами, и Кейл понял, что настаивать бесполезно.
— Будь осторожен. За тобой могут следить, — предупредил он.
Ривен фыркнул и коснулся рукой одной из своих зачарованных сабель.
— Я всегда осторожен, — сказал он. — Вернусь ближе к закату.
— Я ему не доверяю, Кейл, — промолвил Джак, когда Ривен отошел от них достаточно далеко. — С таким же успехом можно полагаться на тролля.
Эревис ничего не ответил, лишь смотрел Ривену в спину. Он тоже не доверял убийце. Вот кто не сомневался в Драйзеке, так это Маск. Но почему-то данный факт не успокаивал Кейла. В конце концов, Повелитель Теней тоже не был самым честным и праведным из богов и всегда плел собственные интриги.
— Давай заберемся на крышу.
* * *
Левой рукой сжимая рукоять сабли, Ривен спешил к Иностранному кварталу. Несколько месяцев назад он порвал с Зентаримом и снял в районе складов скромную квартирку. Драйзеку до сих пор не верилось, что ему теперь есть куда идти, что есть место, которое он с полным правом мог назвать своим домом. Будучи в Сети, он обычно менял пристанища примерно раз в десять дней и делал это скорее из обычной для убийц осторожности, чем из банального страха. Ривен редко оставлял врагов в живых, а мертвые не строят козни против своих обидчиков.
После ухода от зентов уже не было причин так часто менять жилье. По правде говоря, после отставки многое потеряло для него смысл. Ривен скопил столько денег, что мог долгие годы купаться в роскоши. Но подобная жизнь не прельщала убийцу. Пороки слабых духом людей — вино и наркотики — также не притягивали его. Драйзек просто жил по инерции, еще не найдя новой цели.
К вящему удивлению убийцы, все изменилось, когда Ривен нашел девчонок, а потом услышал во снах Зов Повелителя Теней.
Он коснулся рукой диска из оникса, свисавшего на цепочке с шеи под туникой. Украшение было добыто в последнем задании зентов. Ривен снял его с трупа: жирный купец переправлял для Зентарима наркотики в Кормир, но попался в руки Пурпурным Драконам и проговорился. Для убийцы диск символизировал две важные вещи: окончание работы на зентов и начало служения Маску.
В отличие от Кейла, Драйзек не стал жрецом — проклятие, сама мысль о подобной «карьере» вызывала у него презрительную усмешку, — но и прежним собой уже не был. Он знал, что разум его словно приоткрылся. Что-то происходило, хоть он еще и не знал, что именно. Одно Ривен знал точно: он служил Маску. Этого пока было достаточно. То, что его служение Повелителю Теней досаждало Кейлу, лишь усиливало его притягательность. Ривен уважал Кейла, но не испытывал к последнему особой симпатии.
