— О чем ты так тяжко задумался? — голос Итилии вернул его к действительности.
Конан молчал, оглушенный видениями нудной купеческой жизни.
— Не бойся, — тихо сказала Итилия, — я больше не буду об этом говорить. Просто обещай, что ты меня не забудешь и, хоть иногда, станешь навещать.
— Конечно, обещаю, — с чувством сказал Конан, затем усмехнулся и добавил: — Да тебя и невозможно забыть!
Итилия хлестнула коня и скрылась в клубах пыли.
Култар давно заметил, что когда идешь с караваном — первые дни всегда бывают долгими и трудными. Но уже через некоторое время к дороге привыкаешь и кажется, что всю жизнь так и было — лошадь, седло, верблюды с тюками, крики погонщиков… А затем, дни сливаются в одну бесконечную полосу, которая заканчивается всегда неожиданно, повергая в растерянность и смятение. И караванщик объявляет о прибытии на место, выдает заработанные деньги и желает приятно их пропить.
Так было и на сей раз. Только бесконечная полоса дороги кончилась не так, как обычно. Никто не предложил денег, хотя о том, что прибыли на место — объявили. И место это было поистине ужасным.
Ветер выл, как пойманный в капкан зверь. Походный шатер угрожающе раскачивался. Чернокожие охранники попеременно держали боковые колья, не позволяя ветру сорвать шатер с места и утащить в песчаную мглу.
Итилия в который раз развернула карту.
— Похоже, мы у цели… Три дня пути от соленого озера, вот оно… — миниатюрный пальчик похлопал по пергаменту в том месте, где было изображено озеро. — Сегодня третий день…
Конан мрачно смотрел на выцветшую, истертую карту. Култар помогал охранникам держать шатер.
— Странно, почему так внезапно началась песчаная буря… Будто нас кто-то ждал и как только увидел… — в черных глазах Итили мелькнул страх.
— Если Ирем существует, — спокойно отозвался Конан, — его, конечно же, стерегут.
— Интересно, кто? — вытянул шею Култар…
— Кто? — переспросил Конан. — Духи, джины, демоны, мертвецы…
— Прекратите! — Итилия прикусила губу. — Там, среди вихрей, вход в город… Его, конечно же, не увидишь — для того и крутит тут песок… Конан, что будем делать?
— Воды у нас осталось достаточно, будем двигаться расширяющимися кругами, искать вход. Если через три дня не найдем — отправляемся обратно.
В шатер вбежал один из охранников.
— Госпожа! Найдены кости верблюдов и пустые бурдюки!
— А кости людей?
— Их нет… Только верблюжьи.
Через несколько минут Конан стоял у бархана, из которого торчали кости. Песчаная пыль забивала глаза, мешала дышать, шершавыми пальцами ковыряясь в носу и горле. Охранники вытаскивали из песка кости. Стервятники поработали на славу, обглодав останки верблюдов до блеска.
— Посмотрите вокруг, — сказал Конан, — должны быть скелеты погонщиков. Люди не могли уйти далеко, после того, как пали верблюды.
— Господин, — охранник, переминался с ноги на ногу, — мы уже потеряли трех человек… Они как раз и искали скелеты…
— Они же не могли пропасть! — крикнул Конан.
— Ищите! Может, они просто отошли… При такой видимости…
— Один из них крикнул, что…
— Что крикнул?! — Конан не на шутку рассвирепел.
Что же это за воины, которые теряются в песчаной буре, как дети?!
— Он крикнул… что, вроде бы… заметил человеческую руку, торчащую из песка…
— В какой стороне это было?
— Там, — охранник указал направление.
— Ищите, шакальи дети!
Конан, плотнее закутав лицо, пошел в указанном направлении. Через несколько шагов, ему показалось, что на свете не осталось ничего и никого, кроме кружащего в воздухе песка. Даже крики охранников стихли где-то за песчаным занавесом. Следы быстро заметало. Нет, далеко отходить нельзя. Нужно ждать конца бури. Конан остановился. Прислушался. Как будто кто-то кричал.… Но крики раздавались не со стороны лагеря. Возможно, это трое заблудившихся охранников…
Следы почти исчезли. Конан прочертил носком сапога стрелу, указывающую направление и вновь прислушался. Нет, только вой ветра в ушах и скрип песчинок на зубах… Он пошел назад.
В лагере уже недосчитались десятерых охранников. Кроме того, пропали два погонщика. Ко всему прочему, стало быстро темнеть.
— Всем оставаться в лагере! — отдал приказ Конан, выслушав сбивчивый доклад старшего охранника. — Сейчас мы никого не найдем. Тем более, ночью. Следить за верблюдами и лошадьми. Ждать конца бури.
Ночью ветер злился сильнее обычного и только к утру стал постепенно стихать. Восходящее солнце осветило несколько полузасыпанных песком походных палаток, наклонившийся, но устоявший шатер Итилии, невозмутимых верблюдов, спокойно жующих жвачку и тревожно бьющих копытами коней.
Конан, ругаясь, вылез из шатра, протер глаза и осмотрелся. Пустыня напоминала застывшее, по мановению волшебной палочки, море. Бесконечные барханы, вздымались, как остановившиеся волны. Мелкая песчаная рябь навеки подернула затвердевшее море.
Из палаток выползали невыспавшиеся люди. Погонщики бросились считать верблюдов. Охранники неровным строем стояли, ожидая распоряжений.
— Каждому по одной лепешке и по полкружки воды. Затем искать товарищей. Находиться в пределах видимости, — Конан хмуро смотрел на оставшихся воинов.
Перед ним стояли шестеро. За вечер и ночь пропали четырнадцать человек!
Култар осторожно тронул товарища за руку:
— У меня не выходит из головы слова одного их них… Кто-то крикнул, что видел руку…
Конан помолчал, наблюдая, как расходятся в разные стороны охранники.
— В такую бурю еще не то может померещиться.
Из шатра вышла, наконец, Итилия. Созвала погонщиков. В начале пути их было пятеро — по одному на каждую пару верблюдов.
Теперь перед ней стояли три испуганных, измученных человека.
— Как они пропали? Куда-то ходили? Заблудились?
— Госпожа, — пролепетал один, — они исчезли на моих глазах…
Подошел Конан. Култар семенил следом.
— И что же ты видел?
Погонщик поклонился.
— Господин, я видел… видел, как, чьи-то высохшие руки схватили их за лодыжки и утянули в песок…
— Кром! Где это было?
— Недалеко от того места, где лежали верблюды.
— Показывай!
Погонщик мелким шагом осторожно двинулся вперед. Через несколько десятков шагов остановился. Оглянулся.
— Кажется тут, господин.
Конан попытался вырыть мечом яму, но песок осыпался, тек, как вода. Яма получилась не слишком глубокой.
— Тут никого нет!
