Мы скатились вниз до основания стены и сразу скрылись, чтобы не стать мишенью для следующих бросков. Но я не верил, что охранники станут бросать свои копья со стены, ведь тогда им придется спускаться вниз. Вряд ли маленькая группка солдат решиться преследовать двух повстанцев.
И мы начали свой трудный путь по залитым кровью улицам Тарны. Многие дома были разрушены, лавки закрыты. Везде был беспорядок, разруха и пожары. Повсюду валялись трупы. Среди них были солдаты Тарны, но чаще встречались одетые в серое горожане. На многих стенах было написано Се-Но-Фори.
Из некоторых окон за нами следили испуганные глаза. Я решил, что сегодня в Тарне нет ни одной открытой двери.
– Стой! – послышался чей-то крик и мы остановились.
Спереди и сзади появились группы людей. Они, как будто выросли из-под земли. Некоторые держали в руках луки, другие были с мечами, но большинство было вооружено заостренными копьями и цепями.
– Повстанцы, – сказала Лара.
– Ты права, – ответил я.
Мы читали в этих налитых кровью глазах злобу, жажду крови и желание убийства. Это были волки Тарны, озверевшие от уличной войны, от постоянной опасности.
Я медленно обнажил меч и подтолкнул Лару к стене.
Один из людей рассмеялся.
Мне тоже было ясно, что сопротивление бессмысленно. Но я должен был сопротивляться. Я не сдамся, пока не упаду мертвым на камни мостовой.
Но что будет с Ларой?
Какова будет ее судьба в руках этих озверевших от ненависти людей? Я смотрел на своих противников. Они были злые, грязные, одичавшие, изможденные и, наверное, голодные. Некоторые были ранены. Может, они убьют ее на месте?
Это будет жестокая, но быстрая смерть.
Поднялись руки с копьями, натянулись луки, руки крепче сжали цепи, мечи нацелились мне в грудь.
– Тэрл из Ко-Ро-Ба! – раздался вдруг чей-то удивленный голос и я увидел маленького человека, проталкивающегося вперед. Прядь желтых волос свешивалась у него со лба.
Это был первый на цепи рабов, который выбирался по столбу вверх.
Лицо его озарилось радостью. Он кинулся ко мне с распростертыми объятиями.
– Это ты! – кричал он. – Тэрл из Ко-Ро-Ба.
И тут, к моему удивлению, вся банда отсалютовала мне оружием и разразилась приветственными воплями. Они схватили меня, подняли на плечи и торжественно понесли по улицам. Откуда-то из подвалов вылезали другие повстанцы и присоединялись к нам. Они выходили из дверей, спускались с крыш, вылезали из окон. И все время увеличивающаяся триумфальная процессия катилась по улицам.
Нестройные выкрики постепенно превратились в песню. Я сразу узнал ее. Эту песню пели крестьяне в шахте. Она стала гимном восстания.
Лара, удивленная не меньше меня, шла вместе с этими людьми, стараясь держаться поближе ко мне.
И так мы шли от улице к улице. Люди пели, высоко держа оружие. От их песни у меня звенело в ушах. Вскоре мы подошли к той самой лавке кал-да, которая так хорошо мне запомнилась. Именно здесь на меня обрушились все несчастия, вызванные предательством Оста. Теперь это был штаб восставших. Может быть, люди потому выбрали этот дом, что здесь они впервые почувствовали себя свободными и запели.
И тут, стоя перед низкой дверью, я увидел могучего Крона из касты Кузнецов. На поясе его висел огромный молот, голубые глаза светились счастьем. Он протянул ко мне свои огромные руки.
За его спиной, к своей огромной радости, я увидел волосы Андреаса, похожие на гриву ларла. Около поэта в одежде свободной женщины, без ошейника и вуали, стояла сияющая Линна.
Пробившись вперед, Андреас бросился ко мне. Он схватил меня за руки и потащил куда-то, обнимая, хлопая по спине и смеясь от радости.
– Приветствую тебя в Тарне! – кричал он.
– Да, – сказал Крон, тоже крепко обнимая меня. – И я приветствую тебя в Тарне!
Я наклонил голову и толкнул тяжелую дверь лавки кал-да. Надпись «Здесь продается кал-да» была обновлена свежей краской и над ней горела другая – клич повстанцев Се-Но-Фори.
Я спустился по ступеням вниз. Сейчас лавка была полна народа. Здесь было дымно, тесно и душно. Теперь она походила на подобные заведения в других городах Гора. Здесь не осталось и следа от того уныния и скуки, что царили во время моего первого прихода сюда. Уши звенели от хохота и радостных возгласов людей, которые больше не боялись смеяться и шутить.
Лавка была освещена полусотней ламп, а стены украшены ярким шелком. На пол был брошен толстый ковер, покрытый многочисленными пятнами от пролитого кал-да.
За стойкой стоял тощий хозяин, его лоб блестел от пота, фартук запачкан вином и специями. Он непрерывно готовил новые порции кал-да. Я сморщил нос. Запах этот мне определенно не нравился.
Справа от стойки, прямо на ковре, сидели потные, но счастливые музыканты. Они извлекали из своих потрепанных инструментов веселую мелодию, дикую, но чем-то завораживающе прекрасную. Это была варварская песня Гора.
Я вспомнил, что каста музыкантов, так же, как и каста поэтов, была вне закона в Тарне. Серебряные маски считали музыкантов и поэтов недостойными города серьезных людей, так как музыка и песни воспламеняли сердца и никто не мог бы предугадать, куда может распространиться этот пожар.
Когда я вошел, люди вскочили на ноги и бурно приветствовали меня, подняв кружки с вином.
– Тал, воин, – кричали они.
– Тал, воины, – ответил я, так как знал, что теперь они все были воинами. Так было решено на шахтах Тарны.
За мной вошли Корн, Андреас, Лара и Линна.
Я подумал, какое впечатление произведет эта лавка на татрикс Тарны.
Корн взял меня за руку и повел к столу в центре комнаты. Держа Лару за руку, я пошел за ним. Ее глаза расширились от любопытства, как у ребенка. Она не предполагала, что мужчины Тарны могут быть такими.
Время от времени мужчины пристально разглядывали ее и тогда она смущенно опускала глаза.
Наконец, я сел за стол, скрестив ноги, а Лара пристроилась рядом на корточках.
– Кал-да на всех, – крикнул Корн и когда хозяин стал протестовать, тот кинул ему золотую монету. Хозяин проворно подхватил ее.
– Золото здесь более привычно, чем хлеб, – сказал сидящий рядом Андреас.
По справедливости следовало сказать, что хотя пища на столе была совсем не изысканной, а скорее грубой, но никто не мог это определить, наблюдая за весельем людей. Им эта пища казалась явствами Царствующих Жрецов. Даже мерзкое кал-да казалось райским напитком для тех, кто впервые вкусил радость свободы.
Корн снова хлопнул в ладоши, и перед ним появились четыре перепуганные девушки, выбранные, видимо, за красоту и грацию. Они были одеты в прозрачные шелка и браслеты с колокольчиками. Девушки откинули головы назад и начали танец под варварскую песню.
