«Чирей, каков он есть, каждый увидит. Кроме того, уродует он лица, он же есть видимая примета и вместилище болезней. Если кто слаб легкими, сердцем, или угнетает его иной глист, может он легко избавиться от недуга, вырезав и прижегши чирей.
К вырезанию следует приступать с острым ножом, который сперва надо дать собаке вылизать, поскольку язык собачий чудесно заживляет раны, что и доказывает поговорка „заживает как на собаке“. Резать надо смело, будто головку сыра, а после прижигать бруском, раскаленным в огне. На крики внимания обращать никак нельзя. Гной, сукровицу и прочее собрать надобно в миску и вылить в яму, а яму засыпать, дабы хвороба не вернулась».
Надеюсь, у меня чирьев не будет. Не хочется испытать на себе этот чудный способ. Захлопнув книгу и поставив на место, я потянулся к следующей, но тут вернулся алхимик с небольшим бутылем.
— Вот оно, чудодейственное средство. Благодаря которому вас, уважаемый, не побеспокоят ни комары, ни мошкара али другие лесные злыдни, кровь сосущие. — Он поставил бутылек на прилавок.
— И как это чудесное средство использовать? — взяв его в руки, я повертел, в бутылочке плескалось что-то тягучее, оставляющее маслянистый след на стекле.
— Все просто, наносите пару капель на одежду, растираете, и в течение дня и ночи ни одна тварь не приблизится, потом запах выветривается, и надо повторить вновь.
— И почем это счастье? — поставив бутылёк обратно, повернул голову и спросил я алхимика.
— Да недорого, — он откинулся на стуле и почесал затылок, чему-то хихикнув, — всего пятнадцать марок.
— Пф, действительно недорого за такое удовольствие, — и задумался.
— Слушай, дорогой, а от вшей и блох есть что-нибудь, а то пришлось недавно самым радикальным образом избавляться, — и провел рукой по ёжику недавно пробившихся волос на лысине.
— Должно еще немного остаться порошка, ходовой товар, знаете ли, — он развел руками и удалился.
А спустя пару минут протянул мне завернутый бумажный пакет:
— Вот порошочек, разводите в горячей воде и моетесь, все, вы чисты, как слеза младенца.
— И почем? — разглядываю грубую бумагу.
— Ну, там четыре порции, каждая по две марки, итого восемь, а за все двадцать три марки.
Протянув запрошенные деньги и забрав товар сказал: — Меня Рингольд зовут, мастер Ведьмак, здесь не надолго, а Вас уважаемый матер?
Алхимик, смутившись, протер руку о штаны и протянул для пожатия:
— Эрик, Эрик Калькштейн. Подмастерье алхимии согласно табели.
— Приятно познакомиться, у меня тут заказ есть в этом славном городе, голову, конечно, придется отдать заказчику, но, может быть, вас что-то из остального заинтересует.
— Хм, возможно, возможно. А простите за любопытство, на кого же у вас заказ?
— Увы, Эрик, то мне неведомо. Можно сказать, охота вслепую.
— Понятно, но вы же сможете провести анализ принадлежности монстра, — пробормотав это, Эрик задумчиво уставился на меня, потирая челюсть правой рукой.
— Без всяких сомнений, а также провести его разделку, или вам надо тело монстра целиком?
— Хм у меня где-то, кажется, была книга о применении частей реликтов в сфере алхимии и если вы предоставите тело чудища целиком, это будет намного интересней, я бы даже его выкупил, да, определенно, выкупил бы.
— Вот и договорились, мастер Кольштейн, в случае удачной охоты я предоставлю вам тело монстра, только сразу предупреждаю, оно будет обезглавлено, голова идет как трофей. И еще такой момент: я сделаю это, только если тело будет транспортабельно, в противном случае привезу только органы монстра, уж мне известно, что вас может заинтересовать.
— М-да, с головой явно было бы лучше, но хоть так. К тому же я не мастер, вы оговорились, Рингольд, — алхимик печально вздохнул и посмотрел вниз.
— Какие ваши годы Эрик, а это, — кивнул я на кипящее зелье, — не философский камень?
— Что вы, что вы, — замахал руками Эрик, — всего лишь простое зелье от геморроя, а на эксперименты по поиску философского камня, увы, мне не хватает финансов, я могу мечтать, что когда-нибудь его воспроизведу, как это делали великие алхимики прошлого.
— Ну, не отчаивайтесь, Эрик, скажите, пожалуйста, а что делает этот философский камень, просто не раз встречал в различных трудах упоминания, а вот что он конкретно делает так и не понял.
— Да как же так, любой образованный человек или считающий себя таковым, — алхимик повысил голос и, сощурив глаза, посмотрел на меня, — знает, что философский камень — вершина алхимии, это вещество, напоминающее камень, на самом деле таковым не является. Он способен менять суть предметов, а именно их структуру.
— Э, например? — я облокотился на стойку.
— Как же вы не понимаете. — Мне казалось, он задохнется от возмущения, очень уж долго не выдыхал.
— Эрик-Эрик, — мне пришлось его потормошить.
— Да-да, конечно, задумался подбирая наиболее подходящий пример. Самое простое понятное обывателю, — и проникновенно взглянул мне в глаза, ага, это уж камень в мой огород. Ну, тупой я тупой, таким уж мама родила, — это превращение свинца в золото.
— Ага, то есть, получается, этот самый камень способен из менее ценного делать более ценное.
— Именно, но это всего лишь одна из его граней, — алхимик аж просиял, вон, глядите, какому глупцу смог растолковать.
— Хм, так для этого и не нужен философский камень, — задумчиво проговорил я.
— Уж поясните вашу мысль, милейший, — с обидой в голосе проговорил Эрик.
— Ну смотрите, только вместо свинца возьмем медь, да-да, обычную медь, так вот, любой человек, обладающий мастерством ювелира, может превратить эту медь в прекраснейшее украшение. И, продав его, обратить эту медь и свою работу в полновесное золото, таким образом, он из менее ценного сделает более ценное.
— Да как вы можете сравнивать, это несравнимо!
— Ну почему же, я всего лишь веду к тому, что для того, чтобы менее ценное обратить в более ценное, не нужен никакой философский камень, достаточно знающего человека, обладающего определенным ремеслом. Вот когда последний раз создавали философский камень?
— Хм, — алхимик, задумавшись над моими словами, начал барабанить по столешнице, — последний раз о создании философского камня упоминал Мирад Ир Жалеб в своем трактате «Об изменении материи посредством алхимии и создании философского камня» более ста тридцати лет назад.
— И конечно, там рецепта создания столь волшебного камня нет, — в моем голосе было море иронии, однако Эрик ее совсем не услышал.
— Да, к сожалению, мастер боялся, что создание камня в больших объемах нарушит мировую гармонию, поэтому скрыл рецепт, но это доказывает, что философский камень существует.
— Конечно, как скажете, — не стал я спорить с Эриком, — только раз столь уважаемый мастер скрыл рецепт, то, может, он был прав и не нужен миру этот артефакт, не стоит его искать.
— Да как же вы не понимаете, нужен, это же будет такое открытие, такое открытие! — от переполнивших его чувств алхимик еще больше начал картавить.
— То есть вы его все-таки ищете? — и с интересом посмотрел на Эрика, кажется, я его все-таки довел, вон как начал раздражаться.
— Нет, не ищу, я же сказал, — почти прошептал тот, — денег и так нет, буду я еще на эти эксперименты их растрачивать.
Ладно, пора прекращать этот разговор, развлекся и ладно. Надо бы его переключить на другую тему.
— Уважаемый мастер, я вижу у вас тут подборку книг, — и кивнул головой на книжный шкаф, — ознакомлюсь, если вы не против?
— Да читайте, сколько влезет, — Эрик непринужденно махнул рукой, — это все на продажу, так что будьте аккуратны и не порвите, а то придется купить.
— И почем продаете сии замечательные книги? — я взял в руки том об излечении чирьев.
— Да не так дорого, как хотелось бы, каждая книга по сто марок, — так что будьте все-таки аккуратней, вам может быть табурет принести?
