разбередив душу.
А потом змея отвернулась и, скользнув на пол, начала быстро уменьшаться в размерах, пока не превратилась в обычную белую змейку. Она шустро подползла к ногам Чиёко, позади которой стоял совершенно потерянный Мадока и Учида, тяжело опирающийся на нагинату.
Чиёко присела на корточки и взяла змею в руки.
– Где Куматани-сама? – спросила девушка. – Мы же успели, да?
* * *
Кенту пока оставили на попечение подозрительной служанки, Мадока сам на себя не походил, помалкивал и выглядел так, будто заново привыкает к собственной душе. Учида бродил по залу среди обломков мебели и битой посуды. Его шаг тоже был нетвердым – он израсходовал свою внутреннюю ки подчистую, а перед этим он только-только вернул назад душу.
Пожалуй, Хизаши стоило ему кое-что сказать.
– Эй, ты, – не слишком-то вежливо позвал он, на что Учида даже не повернул головы. – Учида!
Фусинец бросил на него недружелюбный взгляд.
– Чего тебе, Мацумото?
Благодарить резко расхотелось, но Учида мог пролить свет на то, чего Хизаши еще не знал. Поэтому он, проглотив недовольство, все-таки произнес:
– Ты хорошо поработал. Молодец и…
– Не стоит благодарности, это была моя обязанность как оммёдзи и экзорциста, – перебил его Учида. – К тому же я помогал Куматани Кенте.
Хизаши даже не сомневался.
– Все равно.
Учида пожал плечами.
– Если бы не эта девушка, ничего бы не вышло.
– Как же она призвала небесную посланницу?
– Она… Она молилась, – будто сам себе не веря, ответил Учида. – Это чудо, не иначе.
– Да уж, – хмыкнул Хизаши. – Боги редко спешат на помощь по первому зову.
Неслышно подошедшая Чиёко сказала:
– Смотря как и кого звать. Может, господин просто не умеет просить?
Она оглянулась на Куматани, тот как раз пришел в себя и пошевелился.
– Хизаши? – позвал он взволнованно.
И еще что-то изменилось внутри, повернулось до щелчка, занимая непривычное, но такое до странности правильное положение. Хизаши молча оставил людей позади и навис над Кентой.
– Очнулся, герой?
– Ты в порядке? – сипло спросил Кента, приподнял голову, пытаясь осмотреться. – Что произошло?
– Это все хотят знать. Начать можно с того, как ты, младший ученик, остановил посох тэнгу?
В мшисто-зеленых глазах Куматани застыло искреннее непонимание, и Чиёко, снова возникшая неслышно, жестко пресекла попытки его допросить.
– Потом поговорите, – сказала она. – Вы оба ранены, а ваши товарищи еще не до конца пришли в себя. Душа, знаете ли, не кимоно. Однажды сняв, легко обратно не наденешь.
Хизаши, который по первости вообще не мог сам одеться, не запутавшись в завязках, спорить не стал, хотя очень хотелось. Если честно, то в нем самом душа уже едва держалась от усталости. Но было еще одно нерешенное дело. Хотя нет, даже два.
– Живых больше не осталось? – спросил он, повернувшись к Учиде.
– После того, как снова начал ощущать тело, я отправился готовиться к обряду сдерживания злых сил, – ответил он, и на лице появилось тревожное выражение. – Со мной был слуга, Фудо. Я должен найти его.
Чиёко отвернулась, и Хизаши подумал, что им пришла в голову одна и та же мысль. Никого не осталось, только они пятеро.
– Тогда еще вопрос, – обратился он к ней. – Как ты вернула Учиду?
– Порвала листок с рисунком.
– А если бы ты его убила?
– Что мне оставалось делать, господин?
При этом она опускала голову, как покорная служанка, и Хизаши мысленно махнул рукой.
– Тогда сиди здесь, сторожи Куматани, а я поищу одну ширму…
– Стой, я с тобой, – оживился Кента и с помощью Чиёко поднялся на ноги. – Со мной все хорошо, я же не умираю.
– А я поищу Фудо, – сказал Учида и первым решительно двинулся на поиски.
И один Мадока продолжал хранить блаженное молчание.
Только разрушенный зал остался внизу, как и чудом устоявшая лестница, Хизаши бросил на Кенту любопытный и подозрительный взгляд. Вроде бы его аура не изменилась, а проверить ее в момент противостояния с карасу-тэнгу Хизаши не сообразил. Так в чем же его секрет?
– Что? – спросил Кента, заметив интерес. – Боишься меня?
– Тебя? – Хизаши насмешливо фыркнул. – Подумаешь, карасу-тэнгу. Служанка вообще божественную посланницу призвала молитвой, вот это дело. А тэнгу так… – Он замолчал, косясь на Кенту. Тот улыбался. – Ты совсем больной, да?
– Нет, я же сказал, со мной…
Хизаши со всей дури огрел его по затылку сложенным веером.
– Сейчас-то за что?! – возмутился Кента.
– За дурость, – ответил Хизаши и протяжно выдохнул. – Не надо было связываться с Нурэ-онной. Она страсть как любит наивных юношей вроде тебя.
– Но сожрать она хотела тебя.
– Подавилась бы.
– А если нет?
Они остановились перед дверью в ту самую комнату с ширмой. Хизаши вошел, раздвинул заднюю стенку, впуская внутрь серебристый лунный свет. Казалось, прошла целая вечность, но на деле даже час Быка еще не миновал. В призрачном сиянии рисунок двух юношей на задней стороне ширмы выглядел поразительно реалистично. Протяни ладонь – и коснешься сам себя. Хизаши прищурился, глядя на длинный меч в руках нарисованного Кенты.
– Хочу сжечь ее, – сказал он.
Кента ушел, а вернулся с огненным талисманом из оставленных в их комнате вещей. Ширма занялась легко, веселое пламя охватило ее в мгновение ока, потом вспыхнуло голубым и горело, пока не осталась горстка пепла.
– Давай убедимся, что спасать больше некого, – предложил Куматани, и они пошли искать Юдая.
Фусинец встретился им с таким мрачным лицом, что даже Хизаши пробрало.
– Нашел слугу?
Бледные скулы Юдая вспыхнули багрянцем.
– Да! – рыкнул он яростно, напугав всех. И пронесся мимо, едва не сбив плечом. Позже выяснилось, что и правда нашел, только не Фудо, а его тело, и то не полностью. Закусок для ста ёкаев потребовалось очень много…
Кента что-то говорил о том, что они сделали доброе дело, уничтожили гнездо зла. Чиёко обмолвилась, что на этой дороге часто пропадали путники, а перед Обоном и вовсе никто не решался пройти мимо, но все равно загадочным образом оказывались на тропе, ведущей к рёкану. Его здесь вообще быть не должно.
– Был раньше, говорят, – пояснила Чиёко. – Давно. Тут и деревень заметно поубавилось, постоянные стычки самураев оставляли после себя только смерть.
Она упорно помалкивала о том, кто и зачем попросил ее найти рёкан «Нэкоджита» и как планировала со всем разобраться, если бы не пришлые оммёдзи. Хизаши не нравились тайны вокруг нее, но волновала эта загадочность его одного.
В любом случае, Кента ведь прав. Кошки кормили Парад ста духов человеческими телами и душами, заманивали несчастных и пускали на закуску. Хизаши несколько раз повторил это про себя, но нужной степени жалости так и не испытал. Все эти люди оставались для него просто какими-то людьми, он их не знал, не видел, ему было, по сути, все равно. Он и сам участвовал в Хякки яко не один раз, только вот приглашения на подобный ужин не получал. Наверное, его устраивали не каждый месяц, а только перед Обоном или еще в какие-то особые даты.
Даже немного обидно стало.
Они расположились в комнате, которую выделили Кенте, она не
