Решительным жестом Сварог приказал капралу убираться на берег, сразу от сходней круто забирающий вверх. Тот подчинился, оглянувшись горестно на новехонький ракетный станок, так и не побывавший в деле. По сходням прочапал копытами последний конь, палуба опустела. Сварог кивнул, и Мара скрылась в трюме. Крейсер, пеня воду, целеустремленно пер к ним. Дымки впереди тоже приближались со всей возможной резвостью, но погоня, как ни понукали там кочегаров, оказалась в ремизе.
Из люка выскочила Мара, подняла большой палец. Столь знакомый жест, оказавшийся седой древностью таларского происхождения, отчего-то огорчил Сварога, и он грустно подумал, что капитаном ему довелось пробыть всего ничего. Но не было времени лелеять печали, палуба ощутимо кренилась, а он не собирался доводить капитанский гонор до абсурда, отправившись на дно вместе с кораблем — пусть, согласно ларскому таланту, под водой ему бы дышалось столь же привольно, как и на суше. Подтолкнул Мару к трапу, схватил Доран-ан-Тег, сбежал на сухую каменистую землю, вскочил в седло. Над рекой пронесся тягучий шипящий свист снаряда, и неподалеку от уходящей под воду «Принцессы» взлетел белопенный столб — настырный крейсер из последних сил пытался их достать, но безнадежно проиграл этот раунд.
Глава девятая
ГРАФ, КОТОРЫЙ ЧТИЛ ТРАДИЦИИ
Сварог погнал коня наугад, ориентируясь по солнцу и забирая к хелльстадской границе, от которой их отделяло лиг пятьдесят. Странная Компания браво мчалась в неизвестность, нахлестывая коней. Большинство несшихся им навстречу деревьев Сварог легко узнавал. Дубравы сменялись ельником, ельник — березовыми рощами. Ближе к реке попадались ивовые заросли, но их объезжали стороной, чтоб не завязнуть в болоте. Дальше от реки ивы закончились. Однако на пригорках порой росли совершенно незнакомые разлапистые кудрявые древа с правильными треугольниками листьев. Они долго скакали по перелескам и равнинам, изредка переходили на рысь и вновь пускались галопом. Сварог начал беспокоиться за коней, пора было дать им роздых, но тут показались наконец поля с пожухлой стерней, выгоны, окруженные заборами из толстых жердей, утоптанные скотом дороги, а там и большая деревня в низине, за которой чернел на холме господствующий над окрестностями пятибашенный замок — три башни пониже, две повыше, вокруг подножия холма идет вторая, внешняя стена с бастионами.
— Это еще что такое? — удивился Сварог, остановившись в облаке взбитой пыли. — Стены…
Он помнил, что лет сто назад кто-то из тогдашних Баргов, голубиной кротостью примерно равный Конгеру Ужасному, задумал извести под корень магнатские амбиции и в борьбе с буйной титулованной вольницей издал указ о сносе всех приватных укреплений, проводя его в жизнь с помощью тех громыхающих штук, что и в этом мире исстари считались последним доводом королей. За свои новшества в области архитектуры он удостоился в конце концов то ли мушкетной пули, то ли отравленного пудинга, но наследный принц, оказавшийся пареньком решительным, продолжил дело, и стены замков были срыты. Но этот, на холме, был укреплен по всем правилам, однако маловат для государственной крепости…
Делия поняла его недоумение:
— Здесь, в Заречье, на границе с Хелльстадом, Чоррийский указ не действовал. Стены и прочие укрепления местным дворянам разрешили оставить. На всякий случай, все-таки пограничье…
Ее конь устал крепче других и помаленьку начал отставать.
Сварог вспомнил свою знакомую хелльстадскую змеюку, подумал, что в Хелльстаде могут отыскаться твари и почище, с сомнением покрутил головой. Нет, стены — защита весьма проблематичная. Впрочем, есть еще Волчьи Головы…
— Если это поместье — здесь есть лошади, — сказал он. — Каковых можно купить… или обрести иными методами, в нашем положении вполне простительными.
— Золотые слова, — поддакнул Бони, погладив приклад пулемета.
— Замок — это еще и дружина, — рассудительно сказал Шедарис, и к его мнению нельзя было не прислушаться. Столько лет в строю — и жив до сих пор.
— А выбор у нас есть? — прищурилась Мара. — Любую половину дружины я беру на себя. Надеюсь, с другой половиной вы как-нибудь управитесь.
— За что я тебя люблю, так это за твою жизнерадостность, — сказал Сварог. — Оптимизм всегда достоин уважения… А посему едем к замку. Может, все обойдется миром…
И тронул коня, подумав мельком, что форма ганзейских матросов сейчас выглядит довольно нелепо — особенно если матросы эти движутся верхами в противоположном от реки направлении. Но не было времени на очередной маскарад. И вся надежда на дворянскую спесь, на то, что здешний хозяин поможет собрату лауру скрыться от погони, — обитающие на захолустной границе сеньоры на многое смотрят иначе и проще, нежели утонченная столица…
Отыскав стежку, они въехали в деревню, еще издали чуточку удивившую их тишиной и полным безлюдьем. Только кое-где шмыгали кошки. Не видно ни людей, ни какой бы то ни было скотины, собачьи будки пусты, возле них валяются цепи с расстегнутыми ошейниками, ворота хлевов распахнуты, кое-где валятся оброненная впопыхах утварь — миски, кочерга, новый башмак…
— Странно, — с хитрецой улыбнулся Леверлин. — Обычно при моем приближении прекрасные пейзанки выбегают на улицу, а не прячутся.
— При моем тоже, — в тон ему откликнулась Делия. — А еще я очень люблю, когда подданные падают ниц и вместо того, чтобы говорить всякие глупости, облизывают пыль с моих туфель.
И оба дружно захохотали.
— Встречал я подобное запустение, и не раз, — хмыкнул Шедарис, пропуская шуточки-прибауточки мимо ушей и строжко глядя окрест. — Они все ушли в замок. Чего-то вроде нападения бояться… Однако никакой противник сюда еще не наехал — все дома целые, а наш брат солдат, попав во вражескую деревню, по детской резвости непременно что-нибудь да подпалит…
— Может, это они от нас спрятались? — предположил Паколет, браво подбоченившись в седле и стоя на стременах, чтобы поберечь стертую задницу.
— Не переоценивай, дружок, себя… — хмыкнул капрал.
Сварог натянул поводья, достал из чехла подзорную трубу и стал обозревать замок. Фортеция выглядела готовой к серьезной осаде — широкий ров, окаймляющий холм, заполнен водой по самую кромку, мост опущен, но на стене над воротами внешней стены маячат двое с алебардами, и возле них лениво поднимается дымок над котлом со смолой. Тому, кто возьмет эту стену, придется немало повозиться и с замком — наступать нужно по довольно крутому склону, с умыслом засаженному высокой травой, даже на вид влажной, скользкой, а также зарослями колючего кустарника. А одно-единственное бревно, пущенное сверху, натворит дел, сметая шеренги наступающих, как кукол…
