Олег пожал плечами.
— Кто спорит? Мы выполняем.
— Но ты что брякнул? Олег огрызнулся:
— Мрак, это не я иду рушить могильники! Я думаю, как их защитить. Просто если удастся защитить не все, то… и хрен с ними.
— Олег, я тебя не узнаю.
Олег покосился на свое отражение в зеркале.
— Да, ты прав, я несколько похудел.
— Если бы только, — сказал Мрак. — У тебя человечность исхудала до испарения!.. Да и не в сострадании дело. Даже не знаю, как сказать. Тут что-то другое, чем простое сострадание… Знаю только, что мы должны сделать все, чтобы защитить эти могильники, как ты говоришь. Это наш долг… Это нечто краеугольное, на чем держится человечность… даже человечество. Олег буркнул:
— Человечество остается в прошлом.
— А это, — возразил Мрак, — возьмем в за… как его, зачеловечество! Только будет ли оно таким же, как мы?
Он вперил взгляд в потолок, словно наблюдал за женщинами, но потом решил, что подсматривать неприлично, хоть они сейчас и не в туалете, но все равно, оглянулся на Олега, тот уже, не поднимаясь из кресла, поддерживает, антиисламские настроения в Америке и Европе, намереваясь замедлить рост исламских анклавов, а то и полностью стереть с лица западных стран, науськивает одну мощную террористическую группу Исламского сопротивления вторгнуться в Ирак и напасть на расквартированные там американские войска, уговаривает правительство Малайзии полностью закрыть доступ в страну американцам, а тех, кто уже поселился, выдворить насильно, что явно вызовет какие-то ответные меры, какие, Мрак еще не понял, но Олег мелочами не занимается, для него люди — мухи, для него есть только человечество, за которым бдит, придерживает на помочах, не дает упасть в пропасть, но не мешает младому человечеству сунуть палец в огонь или в электрическую розетку, пусть, мол, учится не только в теории.
Он вздохнул, незаметно исчез, материализовался уже в море, всласть поплавал, а потом ушел на глубину и побродил по дну. Увы, здесь скучновато, перенесся на дно океана, прошелся по когда-то оживленным путям из Старого Света в Новый, заглядывая в затопленные галеоны, многие с сундуками золотых дублонов, на некоторых все еще находятся сокровища Монтесумы и прочих прежних владык Америки, но ощутил, что даже ему это становится скучно, а что уж говорить про Олега?
Подумал про Олега, собрался в луч и, пронизав планету по прямой, очутился в комнате, сперва невидимый, а когда убедился, что женщины все еще обследуют громадный домище, на этот раз забрались в подвалы, воплотился в прежнем облике и в том же кресле.
— Над чем морщим лоб? — поинтересовался он. Олег отмахнулся:
— Пытаюсь представить себе существо более высокого класса, чем млекопитающее.
Мрак удивился:
— Зачем? Даже умники представляют иные цивилизации то в личинах разумных ящеров, то насекомых, а кто и вовсе в виде интеллигентной плесени!
— Разве то умники, — буркнул Олег. — Сам понимаешь, какие то умники. Но если предположить, что разум возник не в млекопитающем, а ждал, когда млекопитающее перейдет в следующий класс?..
Мрак задумался, хохотнул несколько обескураженно:
— Знаешь, такое вообще вообразить невозможно. Потому и воображают всяких там разумных динозавров или мудрых муравьев. Млекопитающему следующий класс понять не легче, чем ящерице человека. Да что там ящерица, нас не может понять даже такое близкое нам и живущее рядом такое же млекопитающее, как кошка или собака!
— Вернее, — сказал Олег напряженно, — они наши действия понимают и истолковывают по-своему, в меру своего понимания. Все остальное — . Согласен?
— Согласен, — сказал Мрак уже настороженно, — это к чему клонишь?
— Точно так же неисповедимы для нас и действия существа более высокого порядка. Более высокого даже не по интеллекту, а просто по ступени эволюции, по следующему классу. А мы истолковывали и все еще истолковываем его поступки так, как, скажем, истолковывает верный и любящий пес действия человека, что непонятно зачем просиживает перед ящиком, где иногда мелькают световые пятна, который передвигается по их общей просторнейшей конуре и что-то делает, говорит, совершает абсолютно непонятное… Но ведь и собака как-то объясняет для себя его движения! Мы в отличие от пса наивно уверены, что, так что самонадеянно беремся истолковывать действия Творца, но сами понимаем, что истолковываем в меру своей песьей… словом, в свою меру. Мы с тобой видели Край Мира, мы зрели богов и даже воевали с ними, иногда пользовались магией и вещами, мгновенно переносились с одного конца света на другой, в смысле — с одного конца небольшой территории на планете Земля на другой, все это казалось и было чудом… но что было на самом деле? Мрак с неудовольствием пожал плечами.
— Вряд ли узнаем. Да и зачем?.. Ты стал этим… как его, медиевистом? Специалистом по мокрой подписи?
Олег кивнул:
— Да, надо смотреть вперед. Знаешь, пока ты фанфаронил в море, да видел я, видел!.. я тут пораскинул мозгами… в самом прямом смысле, охватив разом как все наши информарии, так и тот сундучок с золотыми пиастрами, что мы утащили… ну, я утащил из сгоревшего муравейника безукоризненных красавцев. Странные, поверишь ли, идеи начинают ломиться в голову… А над всеми эта гениальная фраза:, а ведь написал ее человек еще когда! Если не ошибаюсь, тогдашний канцлер? Умом, не все удается понять в этом мире, особенно — в мироустройстве. И вообще я уперся в то, что отрицал, против чего боролся всю жизнь, а она у меня весьма и весьма долгая, хотя в сравнении не только с жизнью звезд, но даже с секвойями — короткая…
Говорил он убито, с поникшей головой, Мрак не верил глазам, переспросил:
— Эт ты о чем, дорогой товарисч?
Олег тряхнул головой, посмотрел несколько виновато.
— Я?.. О чем?.. Прости, Мрак. Это я о другом вовсе. Меня тоже выводит из себя это чувство долга, как ты его называешь. У меня, правда, для этого состояния другой термин или определение, но не в названии суть…
— А в чем?
— Что мы, — сказал Олег зло, — как два академика, которых послали пасти и стеречь овец!.. Думаешь, меня не злит, что работаем пастухами, вместо того чтобы с нашими возможностями… эх, молчу!.. Ты заметил, что при нашем нынешнем мышлении, когда есть мгновенный доступ ко всей информации в мире, само сознание становится быстрым, хаотичным, но это хаотичность многоцветья, мысль в ней не теряется, напротив — быстрее отыскивает кирпичики для собственной конструкции?
Мрак кивнул.
— Это не только у нас. У всех, кто подключен к Интернету и пользуется им постоянно. Не так резко, как у нас, ессно, но общие сверхконструкции размываются, я имею в виду жесткие рамки наций, кланов, религий, зато создаются микронации байкеров, баймеров, любителей кошек… В России, к примеру, именно Интернет угробил православие, в нем только немногие старушки, не имеющие информации о других религиях, верах, вообще о другой жизни.
