– Это мое решение, десятник.
– Таак точно. – Андан пожал плечами. – Но… Может, дождались бы чародея?
– Наш маг не слишком разбирается в чтении мыслей.
– Понятно. Что теперь?
Кеннет так резко повернулся к нему, что хлопнули полы плаща. Десятник побледнел.
– Приказы отданы. Вархенн займется кострами. Двумя кострами. Ты собери людей, пусть они приберут все, а потом разбивают лагерь, – лейтенант говорил все тише и медленнее. – Когда подойдут остальные, перейдем через ледник, найдем клан и закончим всю эту историю. Если что–то изменится, то я тотчас же дам тебе знать. Понял?
По мере того, как говорил, пренебрежение уходило из младшего офицера как снег с крутого склона по весне. При последнем вопросе Андан– кейр– Треффер уже стоял, вытянувшись, как струна:
– Так точно!
– Прекрасно, десятник. Теперь свободны. Оба. И ты тоже – рыкнул он на солдата, все еще стоящего возле трупов.
Троица моментально пропала с его глаз.
Кеннет посмотрел в последний раз на обезглавленное тело младшего из пленных. Парню было не больше четырнадцати. Почему я? О Госпожа, почему именно я? Он этого не знал.
Все началось год назад, и сначала не выглядело угрожающе. Пропал пастух из шалаша, погиб ребенок, посланный в лес за хворостом. В горах таких случаев без счета, а список потенциальных преступников был длинным и разнообразным. Однако потом, за месяц до зимы, патрули Стражи стали натыкаться на странные следы. Примитивные скотобойни, где потрошили не только зверей, погасшие кострища, пугающие почерневшими костями, черепами и ребрами. Человеческими ребрами. Скрыть это не удалось, и провинция загудела. Обвиняли Отродья Неугодных, чародеев, диких горцев, ахеров и нелюбимых соседей. Даже маги не смогли помочь в поисках убийц, объясняя свои неудачи смущенно и туманно. До времени так и не было ясно, кто это делает, пока не пропало три имперских пристава, отправленных друг за другом. Все они должны были собрать подать с живущего на отшибе горного клана. Первый поехал только с одним слугой, дорога была легкой, а сумма небольшой. Второй взял с собой трех крепких парней. С третьим отправилось десять солдат. Вернулся один, поседевший, с безумными глазами и такими страшными вестями, что ему сначала не поверили. Рассказал о стрелах в спину, о потрошении и четвертовании еще живых солдат, о каменном очаге, где пекли окровавленные куски человеческого мяса, и о людоедском пире, в котором принимал участие весь клан, включая малых детей и беззубых старух.
Приговор мог быть только один. Рота Горной Стражи, усиленная пятидесятью лучниками Второго Пехотного Полка, двинулась к поселку клана. Окружив долину, в которой стояло несколько десятков домишек, начали поиски. Бесполезно. Клан растворился в воздухе. Нашли только многочисленные следы, подтверждающие рассказ уцелевшего солдата, множество награбленного добра, человеческие останки, кости и закопанные в землю горшочки со странным, желтоватым топленым салом. В течение десяти дней организовали большую облаву, решив, что группа больше ста человек, с бабами и детьми, не сможет прятаться слишком долго.
Следующие десять дней выявили ошибку в, казалось, разумном и логичном предположении. Клан Шадори исчез.
Тем временем пришла зима. Снег перекрыл дороги завалами высотой в рост ребенка, закупорил перевалы и ущелья, а на самых крутых тропах затаился снежными лавинами. Вслед за снегом пришла стужа и пронизывающий северный ветер. Жизнь в горах замерла, заснула мертвым сном в отрезанных от мира поселках и городках, не имевших в течение трех месяцев никаких контактов с внешним миром. Даже использующая собачьи упряжки Горная Стража ограничивала свои патрули. Новый Ревендат был самой северной провинцией Империи, и на несколько месяцев в году настоящая власть над ней была в руках Андай’и, Госпожи Льда. Императору приходилось мириться с таким оскорблением.
Потом, как и каждый год, с юга начинали дуть теплые ветра, а солнце светило все выше над горизонтом. Зима должна была уходить на север, на покрытые вечным льдом вершины. Как и каждый год.
Но ту весну все запомнят на долгие годы. Поводом стала маленькая деревушка с длинным названием Коори–Аменесц. Как и большинство окрестных селений, она лежала в небольшой долине, которую соединяла с миром только одна дорога. Жители пасли свои стада на ближайших лугах, и несколько раз в год ездили в ближайший городок торговать шерстью, овечьим сыром, солониной, шкурами, овсяными лепешками и всем, что удалось вытянуть из этой негостеприимной земли. У них не было больших ссор с соседями, и их считали скорее приличными людьми.
Когда снега сошли, а дороги вновь стали проходимыми, один из горцев, имеющий родственников в Коори–Аменесц, поехал туда в гости. Вернулся бегом, в ужасе и на грани безумия.
Кеннет стиснул зубы, вспоминая, что они нашли в деревне. Прибыл он туда со своим десятком первым. Был ближе всех, когда прошла новость о полном исчезновении всех жителей. Их судьба быстро прояснилась. Нашли яму, полную костей взрослых и детей, а также много других вещей, странных и пугающих. Западающих в память.
Больше всего он запомнил яму, полную говна.
Стряхнув мрачные воспоминания, лейтенант огляделся. Солнце почти скрылось за горами, пошел небольшой снег. К утру поляна снова будет выглядеть свежей и чистой.
– Шевелитесь! – крикнул он. – Иначе до ночи не успеете.
Двое ближайших солдат, тянувших мертвое тело, заторопились в сторону леса, откуда были слышны удары топоров.
***
Остаток роты прибыл почти в полночь. Двадцать солдат, десять собак и маг. Никто из них не удивился кругу палаток, установленных на краю леса, ни у кого не возникло вопросов из–за двух огромных кострищ, догорающих в двух сотнях шагов от лагеря, хотя временами ветер приносил оттуда отвратительный запах горелой плоти.
Кеннет приготовил им краткое приветствие. Построив, в нескольких словах описал произошедшие события и отослал к палаткам, освобождая от караулов. Давно не видел настолько уставших людей.
Потом занялся поисками мага.
Аманделларт его ждал. Стоял у одного из догорающих костров и вглядывался в красные угли. Одет он был в привычное сочетание коричневого с черным, и выглядел слегка заскучавшим. При приближении офицера повернулся боком, так, чтобы четче было видно его совершенный аристократический профиль.
– Вижу, Горная Стража всегда четко выполняет приказы, – он говорил тихо, но Кеннет сразу же начал закипать. Удивительно, как одной фразой можно показать неодобрение, презрение и… неуважение.
