более. Лишь алмаз в кармане навевает хорошие мысли о беспечном будущем. Правда, напарники совсем потеряли интерес к поиску сокровищ. Как только мы найдем хоть какую-нибудь древнюю безделушку, это изменит их настроение.
* * *
Спустившись ниже, мы столкнулись с несколькими духами, не знаю… чем-то нематериальным, но их место явно не здесь. Что еще хуже – что я ужасно себя чувствую. Выворачивает наизнанку, состояние хуже, чем после недельного запоя. Я не говорю об этом своим. Сейчас их настрой хромает не меньше моего.
* * *
Все плохо. Со мной происходит какая-то телесная трансформация. Излагать свои наблюдения письменно уже невозможно. Я плюнул на бесполезный поиск сокровищ и принялся бежать. Мне даже не с кем обсудить планы, что делать дальше? Все потеряли разум. Ходят за мной по пятам, не произнося ни слова. Я пытался вернуться на третий уровень, но я не могу этого сделать! Я блуждаю все по тем же местам. Как мы сюда пришли? Что такое тут творится?!
– На искателя так начал влиять камень, – произнес Америус. – Он стал изменяться физически и терять память, его напарники тоже подверглись действию алмаза. Этих грехов мы и встретили на пути, в их головах осталась только одна главная мысль – защита камня «Ронове».
– Тут еще кое-что написано, – заметил черт.
Похоже, это моя последняя запись. Я не похож сам на себя, мое тело увеличивается в размерах. Я стал думать, что причина в этом проклятом алмазе и, похоже, был прав. Этот камень не вытащить из кармана, он прирос! Даже попытки отрезать его вместе с плотью не увенчались успехом. Я заметил, как духи, которые поначалу не проявляли к нам интереса, стали липнуть ко мне. Теперь некоторые из них, так же, как и мои безвольные спутники, следуют за мной. Я обречен на погибель, а возможно, и на вечные скитания в этих катакомбах…
– Этот алмаз невероятно силен. Он способен подчинять себе волю разумных существ, управлять ими. Ты уверена, что стоит отдавать его группе фанатиков? Что будет, если подобное повторится? – обеспокоился Америус.
– Только с его помощью мы сможем разговорить сектантов, – сказала демонесса. – Если они его получат, то отнять обратно мы его сможем, лишь прибегнув к оружию. Обсудим это по дороге. Надо доставить алмаз как можно быстрее. Не хотелось бы превратиться в эти летающие лохмотья.
– Оно было Унынием. Ты будешь выглядеть иначе, – обнадежила ее призрачная соратница.
– Ну, это в корне меняет дело, – усмехнулась Неамара. – Уходим отсюда.
Грехи торопливо проходили изученные ранее галереи и залы подземелья. Неамара держала в руке алмаз «Ронове» и не сводила с него глаз, боясь, что он проникнет в ее кожу. Америус приметил интересную деталь:
– Кажется, когда мы избавились от этого искателя сокровищ, души освободились и покинули катакомбы.
– Камень потерял свои свойства? – предположил Кимар.
– Не знаю… Неамара не стала объектом их притяжения. Как ты себя чувствуешь? – обратился эльф к предводительнице. – Может, стоит его передать кому-нибудь?
– Ничего я не чувствую, – сказала Неамара, прислушавшись к своим ощущениям. – Думаю, мне надо держать его у себя. Тот лидер сектантов сказал, что именно я исполню чью-то волю.
– Сейчас еще верить словам умалишенного, – проворчала Ферга.
Семерка уже была на втором ярусе. Все опасались, что с ними может приключиться то же самое, что и с группой древних искателей сокровищ, но, к их удивлению, они ощущали только обычную усталость.
– Шива, значит… – громко произнес Деос, поравнявшись с горгоной. – Странно, что свое настоящее имя ты открыла ненавистной тебе Гордыне. Подождите! Или я один был не в курсе?
– По всей видимости, это стало новостью для всех нас, – вспомнив замешательство соратников, ответил Америус.
– Но лично я предпочту называть тебя бутончиком, как и раньше.
– Мне уже все равно, кто и как будет меня называть! – огрызнулась на Деоса Фурия.
– Вот и отлично, – обрадовался он.
– Я все жду, когда у нас в отряде закрутится какая-нибудь интрижка, – заговорила Ферга.
– Я сумел возбудить в тебе интерес к этой щекотливой теме? – изумился Деос.
– Во мне пока возбудился лишь страшный аппетит. Кимар! – рыкнула паучиха.
– А? – отозвался бык.
– Что там есть у нас в запасах? Достань что-нибудь съедобное. Жуть как живот ноет, – простонала Черная вдова.
– Ферга, не сейчас. Поешь, когда выберемся, – сказала ей Неамара.
– К тому моменту я могу уже умереть с голоду, – буркнула защитница.
– Интрижка? Какого рода? Ссора? – только отреагировала на речь Черной вдовы Хелин.
– Нет… Ферга имела в виду магию между грехами, – ответил ей некромант.
– Магию? Та, что случилась у нас с тобой, когда мы забрали душу у держателя алмаза? – уточнила заклинательница.
– Это не то…
Черт перебил темного мага:
– Как Америус может это объяснить? Доверьте это профессионалу. Когда грехи при взгляде друг на друга жаждут слиться воедино… – произнес наполненным страстью голосом Деос.
– Слышала о таком приеме… Соединение разумов посредством телесного контакта – опасный вид колдовства. Лучше передавать информацию более безопасным способом.
– Хелин, – вздохнул Кимар. – Послушай меня. Это когда в твоей палитре появляется больше ярких цветов в присутствии другого греха.
– А, так это симпатия? – сообразила девушка.
– Да, Хелин, – подтвердил минотавр.
– Кимар, ах ты престарелый дамский угодник! Знаешь подход к каждой женщине, – поразился его находчивости черт.
– Учись, пока я жив, – засмеялся бык.
– Так и что с симпатией? – напомнила им Ферга.
– Ты просто невнимательна, ашезхен. Присмотрись к деталям, – сказала ей Фурия.
– Меня ваша абстрактность когда-нибудь доконает. Этим я уже сыта по горло, – недовольно выдала паучиха. – Обидно, что только я не замечаю какие-то детали.
– Я тоже испытываю с этим затруднения, – пробормотала Хелин.
– И это меня еще больше настораживает. Ведь ты… не в себе.
Хелин испугалась, подумав, что забыла принять физическую форму, но, осмотревшись, ответила:
– Я в себе сейчас.
– Вот про это я и говорю.
Беседа заметно ускорила время, и блуждание по катакомбам подошло к концу. Члены отряда оказались у врат и, потянув на себя двери, приготовились встретить стихийное бедствие, но песчаная буря уже утихла.
– Ух, песок! Как я рада тебя видеть! – Еще недавно Ферга проклинала Пустыню праха, но после подземных приключений была готова зарыться в него.
Сгинувшее ненастье позволило бойцам наконец разглядеть окрестности. Катакомбы располагались почти на границе между землями Уныний и Гордыни. По левую сторону осталась серая холодная пустыня, а по правую – густые мрачные леса. Гробница же стояла на земле высших греховных представителей, что вполне объясняло причину, по которой она не потеряла свою материальность, как строения народа Уныния.
Теперь отряду предстоял долгий обратный путь. Единственным, что успокаивало
