моего брата. А я был выброшен на берег. Меня подобрал один добрый человек, я у него работал несколько лет. А как услыхал о чудесном городе Хайробаде, так и поспешил сюда попытать своё счастье. Правитель города здесь хороший, заботливый, как отец. Да и зовут его Камдамом, как моего отца.
— А как зовут тебя? — спросил изумленный собеседник.
— Меня зовут Чанди.
— А как звали твоего брата?
— Чади!
— Чанди, я — Чади, твой младший брат!
Так братья узнали друг друга. Они обнялись и расцеловались.
Разговор двух братьев за дверью слушала наречённая сестра купца и плакала горькими слезами. Но караульщики не услышали её плача.
Когда купец вернулся, то караульные ушли. Он вошёл в дом и застал свою нареченную сестру в слезах.
— Что с тобой случилось? — спросил купец.
Женщина ничего не говорила, но купец добился признания и из её немногих слов понял, что тому причиной стали караульные.
Поспешил с жалобой на них к правителю города.
Тот вызвал караульщиков и спросил: чем же они обидели женщину?
— Клянёмся, мы ни словом не обидели её! Мы говорили только о себе,— ответили караульные Камдаму.
— Позовите женщину и в её присутствии повторите всё то, что вы говорили ночью,— велел Камдам караульным.
И Канди повторил всё, что рассказал ночью.
Камдам бросился к нему, раскрывая объятия:
— Дорогие мои сыновья! Я ваш отец!
Тогда женщина откинула покрывало с лица со словами:
— Дети мои! Муж мой!
Камдам узнал свою жену. Радости всех четырёх не было конца. Так вернулось к Камдаму счастье в прекрасном городе Хайробаде.
…Азван порадовался счастливому окончанию истории. Чувствуя некоторые угрызения совести из-за того, что влез в сознание старца, он вспомнил о некоторых его недугах, в том числе и о сильных болях в желудке. Воспользовался некоторыми заклинаниями и избавил от них Гафиза. Заодно задействовал заклинание омоложения. Юноше очень хотелось посмотреть на его действие…
Заснул удовлетворённый сделанным, сотворив вокруг себя сторожевую сеть, которая предупредила бы его, если бы кто вздумал взобраться вверх по стволу пальмы или напасть на него спящего с воздуха.
Глава 15. Маги Занзизара
Проснулся Азван, как он и задумал, ещё до рассвета. Внизу караванщики ещё спали. Он же сразу же сделал себя невидимым, рванулся в небо и полетел вдоль довольно явно виденной дороги, которую утоптали копытами несчётное количество верблюдов, лошадей, ослов, мулов и ног людей.
Поел во время полёта.
Невидимость обеспечило юноше заклинание мерцания, но он всё же постепенно снижался, дабы вообще исключить и малый шанс быть замеченным. Однажды на пригорке спугнул мохнатый комочек с маленькой мордочкой и длинными ножками. То был тушканчик, поедавший какой-то корешок. Принц пронёсся над ним и в мгновение ока оказался уже далеко от него.
Далее он заметил в воздухе несколько летучих мышей. Днём он их не видел. Значит, они ведут ночной образ жизни, как и большинство обитателей пустыни.
На дороге стали встречаться люди, постепенно их становилось всё больше. Азван начал всё дальше отдаляться от них в сторону.
Когда стало светать, далеко впереди показались башни и шпили каких-то зданий. Несомненно, то был Занзизар.
Азван приземлился среди кустов джигды, снял с себя невидимость и направился к дороге уже по земле. Если кто и заметил, что он вышел из кустов, то подумает, что он заходил туда по нужде. Или просто шёл с той стороны к дороге.
С первыми лучами солнца оказался у больших крепких ворот, окрашенных в зелёный цвет и окованных полосами меди. Их только что открыли и стражники начали впускать собравшихся снаружи людей. Из города выходили лишь единицы, зато внутрь намеревались попасть очень даже многие. Пришлось ждать.
Тем временем он использовал свою способность к дальновидению и, особенно, дальнослышанию. Судя по шепотам многих желающих попасть в Занзизар, сегодня у ворот находятся стражники, особенно любящие мзду, даром в город практически никого не пропускают. Брали они, как минимум, медный дирам.
В кошеле Азвана нашлись таковые. Пять штук он зажал в руке, готовясь при надобности использовать их.
Когда наступила его очередь, то он предстал перед тремя рослыми стражниками. Они оглядели его и спросили коротко:
— Кто ты? К кому?
— Наёмник с севера. Хочу предложить свои услуги вашему правителю.
Стражники скорчили скептические лица:
— Нашему правителю воины без надобности.
— А больше я никому не пригожусь?
Стражники ограничились отрицательным покачиванием голов.
— А может, нужна охрана караванов?
— От таких, как ты, да, охрана нужна, — сострил один из стражников, но смерив взором ладную фигуру северянина с широким разворотом плеч и увесистую саблю на поясе, скомкал свой смешок. Даже с нотками извинения в голосе добавил: — Может, кому-то и сможешь понадобиться. Кто знает.
Азван протянул ему три медных дирама и продолжил:
— Это вам с товарищами за совет. Посоветуйте, где поискать таких купцов, которым могут понадобиться охрана?
Монеты исчезли сразу же, видна была профессиональная хватка мздоимцев.
— Иди прямо, сворачивай направо в первый же переулок. Там дальше поспрашивай, тебе укажут.
Азван поблагодарил стражника и вошёл в город. А тот с товарищами уже занялся парой сельчан, тянувших за собой арбу с мешками овощей.
Двинулся в указанном направлении и нашёл постоялый двор. За три серебряных дирама снял на пять дней комнату, вдобавок ему были обещаны полные блюда с фруктами. Они будут постоянно пополняться по мере потребления.
Этому юноша был рад, фрукты он любил. Его радость не умерилась и позже, когда он узнал, что фрукты, овощи, ягоды и всяческая зелень были здесь неимоверно дёшевы. Это ставили в заслугу не номинального правителя Шагриана, а фактического главы города колдуна Анидака, вызывающего в нужное время благодатные дожди. Потому урожаи были всегда высокие.
Это и многое другое Азван узнал, прогуливаясь по городу, поверхностно проникая в сознание встречных, но не слишком глубоко, стесняясь этого. Но ему нужны были сведения, очень многие сведения, и так он получал их.
Нередко проходил мимо журчащих фонтанов, порой мочил в холодной воде ладошку и проводил ею по лицу, что в жаркий день доставляло удовольствие. Около домов обычно шелестели листвой сады с фруктовыми деревьями.
Понравился ему базар, хотя там было тесно и шумно, стоял шум и всяческий гам. Глаза рябило от обилия разнообразных товаров и вдвое от пёстрых разноголосых многоцветных разноплеменных толп
