Петру все же стало любопытно, что с этим инородцем не так, и, как следует осмотрев его лицо, он подошел к другому трупу. Лицо конечно же заиндевело и было слегка припорошено снегом. Сильного-то ветра нет, но и полного безветрия также не наблюдалось.
Хм. А ведь есть отличия. Точно есть. Это видит даже Петр, человек, для которого все азиаты абсолютно похожи. Ну не различал он их. И тут вдруг заметил разницу. В прошлый раз не обратил внимания, а теперь, когда стал присматриваться и искать отличия, пожалуйста.
Тут и более походящие на европейские черты лица. Относительно, конечно, но Петр не знал, как еще объяснить увиденное. И само лицо не несет печати постоянной борьбы за выживание, которая, как ни крути, накладывает свой отпечаток. Ну и татуировки. У инородцев вроде как не было письменности, а одна из татуировок убитого явно представляла собой иероглиф. Вторая изображала голову дракона, а это точно не сибирское творчество.
Размышляя над этим, Петр занимался обслуживанием машины. В конце концов его первейшая обязанность – содержать сани в порядке и в готовности к движению. Что с того, что ни котел, ни дровяной бункер пока не нуждались в дозаправке. Пополнить запас никогда не лишне. В особенности в случае с паровыми машинами.
– Прошу прощения, ваше высокородие, получается, знатную птицу я тут прихватил? – спросил Петр.
Нет, ну а что такого? Если сделал что стоящее, то, может, и обломится что-нибудь. Не век же ему в Николаевской слободе обретаться. И вообще, денег много не бывает. А уж с его-то планами поездить мир посмотреть и подавно.
– Если бы прихватил, Петр, цены бы тебе не было. А так – ты его прихлопнул. Разницу ощущаешь?
– Ну извините, я не пластун и не Аника-воин, чтобы в одиночку против четверых, да еще и пленных брать. Жив сам, и слава богу.
– Это да. Второй-то точно инородец. А уж для этих тайга – что дом родной, фору дадут и пластунам.
– Может, объясните? Или тайна за семью печатями?
– Да какая тут тайна. Само собой, подписку о неразглашении с тебя возьмем, но, должен заметить, тут столько странностей, что потом все одно сложишь в одну картинку. Словом, я как только услышал о маскхалатах, сразу заподозрил, что дело тут нечисто. Не пользуются инородцы такими. Это же сколько белой ткани нужно извести. Ее ведь можно с куда большим толком использовать, хоть на то же нательное белье. А у наших купцов не забалуешь, за мануфактуру дерут в три шкуры. Потом ты разродился подарочками, мало того, что явно европейского происхождения, так еще и дорогими. Золотые часы с гравировкой. Нашелся у нас знаток японского. «Капитану Сато за отличия в службе».
Ясно. А что неясного-то. Господину коллежскому асессору подвернулся счастливый случай блеснуть и, возможно, продвинуться по службе. Сомнительно, чтобы обезвреживание японского шпиона прошло незамеченным. Правда, решительно непонятно, что тут было разведывать. Тайга – она и есть тайга.
Но если тебя отправили в разведку, какого рожна заниматься грабежом? Хотя… Деньги никому не помешают. Отчего бы не улучшить свое материальное положение, коль скоро есть такая возможность. А капитан этот, вероятно, имел опыт боевых действий, отсюда и маскхалаты.
Между тем непонятного достаточно. Если ты разведчик, то зачем было тащить с собой дорогие вещи, одна из которых явно указывает на статус владельца? Кстати, табачок у него тоже не рядовой. Петр в этом деле слабо разбирается, потому как некурящий. Прихватил, потому что хотел подогреть Макарыча. Мастер пользовался авторитетом в мастерских и, будучи заядлым курильщиком, как раз попыхивал трубкой.
– А еще кисет, – продолжал Кравцов. – На нем была вышивка «Доблестному защитнику империи на дальних рубежах». Либо этот тип воевал в японскую, возраст вполне подходит, либо участвовал в войне против Германии в Великую войну. В японских школах дети делали такие неказистые подарки и организованно отправляли на фронт. У нас в эту войну тоже нечто подобное было, только разрозненно. Вон у Ерофеева есть такой кисет. – Кравцов кивнул в сторону одного из городовых. – Так любому из-за него голову оторвет, хотя понятия не имеет, кто его вышил и отправил на фронт. Три года он в окопах и два с половиной с этим кисетом. Он у него чуть ли не за образок. Говорит, что чистая детская душа его сберегла, не иначе.
Вообще-то когда Петр задавал вопрос, то на ответ не рассчитывал. Не задать не смог, не удержался. А вот то, что следователь начал с ним рассуждать об увиденном, его откровенно удивило. Но постепенно пришло осознание, что Кравцов вроде как и разговаривает с ним, но в то же время скорее рассуждает вслух. Возможно, ему так было проще сложить мозаику в единое целое.
Наконец эксперт закончил с осмотром, и группа двинулась в обход сопки, чтобы глянуть на тела других бандитов. Этим повезло меньше. Хищники их нашли. Скорее всего набрели случайно и совсем недавно. Мороз сделал свое дело, а потому запах крови особо не распространялся. Тела же потратили не так давно. Петр подозревал, что падальщик убежал только что, учуяв приближение людей.
Здесь никаких неожиданностей не случилось. Инородцы, без капли сомнений. Осмотрели останки, сделали снимки. После чего городовые получили приказ переправить тела к саням. Те совершенно спокойно, словно им с трупами приходится возиться едва ли не каждый день, начали готовить волокуши.
– Иван Янович, я что подумал-то, – когда они возвращались к саням, начал Петр. – Бандиты собирались нас пощипать, так?
– Ну так.
– Но ведь им же нужно было еще и вывезти награбленное.
– А сани на что? Если один из них разбирался в машинах, а такое вполне возможно, то особых трудностей в этом нет.
– Если этот знаток разбирался в машинах, то должен был понимать и то, что при таком обстреле машина очень даже может оказаться поврежденной. К тому же он это четко видел, когда из пробитого паропровода повалила струя пара. Но они не ушли, а начали нас догонять.
– Погоди-погоди. Точно. Где-то неподалеку должны быть их сани?
– Ну или хотя бы их вещмешки, потому что при них не было даже такой малости. С момента драки ни снега, ни метели не случилось. Следы от лыж слегка припорошило, но они сохранились, – пожав плечами, закончил Петр.
– Игорь Карпович, вы как насчет прогуляться? – обратился Кравцов к эксперту.
– Сугубо отрицательно. Я и сюда-то ехать не хотел, но вам непременно потребовались фотографические карточки.
– Тогда мы с тобой вдвоем, Петр.
– Может, городовых прихватить? – все же усомнился Петр, хотя все его нутро этому противилось.
Похоже, в нем окончательно проснулся дух авантюризма, который Петр, казалось бы, окончательно загнал в дальний угол еще в четырнадцать. Ну практически загнал, потому как тот время от времени высовывался наружу. Но это случалось крайне редко и с немалой долей осмотрительности. Сейчас же этот дух буквально бил снег копытом.
