— Зачем тебе корабль здесь, где нет не то что моря, даже приличной реки? — спросила старуха. Судя по всему, она тоже не стремилась торопить события.
— Разве я хоть словом обмолвился об этом? — удивился Уру.
Он посмотрел старухе в глаза и вдруг решил кое-что рассказать ей. Так, самую малость. Кто знает? Может, и впрямь им предстоит стать союзниками? Кто знает? Ведь с Мертвым Городом смогли договориться. Правда, не все в их отношениях нравилось Уру: уж слишком новоиспеченный друг стремится к главенству. Неплохо бы его осадить при случае.
— Грядут большие потрясения,— заговорил он после паузы, немало удивив Соню своим признанием.— Вам, в сердце Хайбории, это пока незаметно, зато мы здесь очень остро чувствуем, что происходит. Нужны деньги, и немалые, чтобы быть во всеоружии. Однако из уважения к своим будущим союзникам я готов пойти на уступки. Восемьдесят тысяч,— произнес он, и Гана недоверчиво гоготнула, словно он сказал нечто чрезвычайно глупое.
— Напрасно ты думаешь, что мир прозябает в невежестве,— откликнулась Соня, и Гана подобострастно захихикала, всем своим видом показывая, что уж они-то знают о нависшей угрозе много больше южан.— Именно поэтому я и не могу так безрассудно тратить деньги.— Она запнулась на миг.— И все-таки, видя твою готовность, господин, идти навстречу, я готова заплатить двадцать тысяч. Подумай,— произнесла она после паузы.— Двадцать тысяч — огромные деньги!
Владыка посмотрел на нее исподлобья и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику. Соня поняла, что сейчас начнется настоящий торг.
Гана злобно забормотала: «Два-дысать тысаш!» — и Уру усмехнулся: ишь ты! Не нравится!
— Ты права,— улыбнулся он.— Двадцать тысяч — хорошие деньги. Но этого мало.
«Мало для чего?» — захотелось спросить Соне, но она вовремя спохватилась. Не ее это дело. Ей нужен Север, Уру нужны деньги. Каждому свое, а зачем — не важно!
— Я вижу, однако, что ты настроена серьезно,— продолжил он.— Что ж, пусть будет семьдесят,— предложил он, не обращая внимания на недовольное ворчание старой карги.
— Тридцать! — мгновенно отозвалась Соня, и Гана возмущенно зашипела и затрясла клюкой.
— Успокойся, жабочка. Я знаю, что делаю! — ответила ей образина, и Уру едва сдержался, чтобы не хохотнуть.
Оказывается, уродина не только понимает, насколько безобразна, но еще и обладает своеобразным чувством юмора! Он почувствовал, что настроение его поднимается.
— Шестьдесят,— не удержался он.
— Сорок,— ответила Соня.
И тут оба поняли, что до цели остался всего один шаг.
— Ну что ж, я думаю, мы договорились? — спросил Уру.
— Если ты говоришь о полусотне, то да,— кивнула Соня.
— Вот и отлично,— улыбнулся владыка.— Когда я смогу получить свои деньги?
— Я ведь говорила, что с собой у нас такой суммы нет,— напомнила Соня. Правда, Уру вел себя по отношению к ним весьма почтительно, и все-таки она не хотела рисковать.— Предлагаю поступить так. Завтра мы в сопровождении Ревса и верных тебе людей покинем Янайдар и отправимся в Шаргуш. Там твои люди получат деньги и вернутся, а мы заберем раба и отправимся на север.
— Что ж, предложение вполне приемлемо,— подумав, согласился Уру.— Но пленник останется связанным, пока мои люди не получат деньги.
— Подходит,— кивнула старая карга,— но мне хотелось попросить еще об одном одолжении.— Она вопросительно посмотрела на владыку, и тот утвердительно кивнул — мол, говори.— Я хотела бы встретиться с этим человеком… Прямо сейчас, если можно.
— Зачем это тебе?
— Я должна поговорить с ним. Мне совсем не хочется, чтобы он сбежал, как только твои люди освободят его.
— Ты так уверена, что в коротком разговоре сумеешь привлечь его на свою сторону?
— Все может случиться,— уклончиво ответила старуха, и Уру подумал, что, вполне возможно, она знает, что говорит.
Он поднял маленький молоточек и ударил им в серебряный гонг. Дверь тут же отворилась, и, согнувшись в почтительном поклоне, на пороге появился раб.
— Ревса ко мне! Немедленно! — распорядился Уру.
Невольник еще ниже поклонился, стукнувшись лбом об пол, и мгновенно исчез. В дверях он едва не сбил с ног спешившего ему навстречу человека — темнокожего раба, который тоже поклонился до пола.
— Чего тебе? — нахмурился владыка.
— Странник только что прибыл и желает говорить с тобой, повелитель! — на одном дыхании отбарабанил раб.
— Проси! — распорядился Уру и, когда дверь за невольником затворилась, посерьезнел и задумался.
Странник… Они не договаривались о встрече. Обычно он заранее оповещал о своем прибытии, и всякий раз случалось это только тогда, когда возникала нужда у него, Странника… Правда, он приглашал владыку в Мертвый Город, но, чувствуя, что это лишь проявление вежливости, Уру не спешил с визитом. Что-то удерживало его на месте. Уж больно заносчиво вел себя Странник, хотя появлялся в Янайдаре лишь как проситель. Интересно, что ему понадобилось на этот раз? Наконец владыка вспомнил о том, что не один.
— Я познакомлю вас со своим гостем,— сказал он.— У него необычное имя — Странник, хотя я лично назвал бы его Странным. Он тщательно скрывает тело. Говорят, что лица его не видел никто. Владения его простираются на юг от реки Смерти. Центр его империи — Мертвый Город. Он заносчив, иногда бывает просто несносен, но… Приходится его терпеть.
— Терпеть? — прошамкала старая карга.— Не знаю такого слова!
Неизвестно, что бы еще сказала Соня, но в этот миг дверь отворилась и стражники замерли, стараясь смотреть в никуда. Из коридора повеяло холодом, и страх, словно меховая накидка, окутал всех.
Уру с насмешливым интересом наблюдал за тем, как одна из старух поежилась в своем кресле, действительно став похожей на жабу. Зато ее госпожа, Сонжа, будто ничего не заметила, хотя и не могла не чувствовать приближения Странника. Владыка удовлетворенно кивнул: старая кляча нравилась ему все больше. Он невольно вгляделся в лицо посланницы. Похоже, в молодости она славилась красотой, но как давно это было! Появившийся в дверях человек оторвал его от размышлений. Скорее всего, в обычных условиях он бы встал, встречая гостя, но в присутствии старух предпочел остаться на месте. Что ни говори, а властитель должен ко всем своим гостям относиться одинаково.
— Рад тебя видеть, дорогой друг.— Он указал на кресло, приглашая гостя садиться.— Быть может, ты устал с дороги, и мы отложим наши дела на завтра?
— Время не терпит,— глухим шепотом ответил гость, тяжело опускаясь в кресло, и Соня с Ганой с удивлением отметили, что, когда он опирался на подлокотники, они не увидели его рук. Гана вновь почувствовала невольный страх, в то время как Соня лишь улыбнулась, отчего лицо ее перекосилось, приняв угрожающее выражение.— В твоем городе находится человек, за которым я охочусь уже несколько лет. Он должен умереть.
