могу становится видимой при смертных. Может быть потому, что близка к Угасанию и жива только благодаря амулету. Но в мире людей никто ни видел, ни слышал меня, и поэтому я не смогла попросить гуро отменить проклятие.
– Вот о чем говорил гуро, когда мы пришли к нему, – догадалась Кензи. – Это была ты.
Аннуил кивнула.
– Мне казалось, что люди чувствуют меня. Но я не сумела дать о себе знать. К тому времени слухи о том, что сотворил Кирран, уже распространились. Мой собственный вид не хотел мне помогать. Леананши убила бы меня, если бы не была озабочена исчезновением своего особняка. И я отправилась в Небыль в поисках того, кто мог ответить на мои вопросы. В конце концов, я разузнала, что по Реке снов в Густолесье странствует Костяная Ведьма, и отправилась к ней.
– Но… – Кензи наморщила лоб. – Тебя ведь изгнали из Небыли? Разве не из-за этого начались проблемы? Как тебе удалось вернуться?
– Когда Завеса разрушилась, исчезли также и все старые печати и барьеры, которые правители наложили на тропы. Изгнанные фейри внезапно обнаружили, что могут вернуться в Небыль. Многие так и поступили. Но для меня уже слишком поздно. – Она прикоснулась к груди, где под платьем был спрятан амулет. – Я практически угасла. Я даже не знаю, жива ли по-настоящему или просто тень себя прежней, которая не может умереть. Амулет – единственное, что удерживает меня от смерти. И если я сниму его здесь, в Небыли, окончательно угасну.
– Аннуил. – Лицо Кензи выражало и сочувствие, и злость одновременно. – Мне так жаль, – прошептала она, ее глаза заблестели. – Это просто… несправедливо! Ты не просила этого. Ты не виновата в том, что Кирран творит глупости.
– Все в порядке, – слабо улыбнулась Аннуил. – Я… просто устала, Маккензи. У меня была долгая жизнь, дольше, чем у остальных. И я пережила больше радостных моментов, чем сожалений. Ощущала счастье чаще, чем грусть. – Бросив взгляд на деревья, она понизила голос до едва слышного шепота: – Я не боюсь. Пришло время перестать цепляться за жизнь и двинуться дальше. Кирран – последнее, о чем я должна позаботиться.
Впереди в темноте что-то шевельнулось, и Волк беззвучно выступил из-за деревьев. Аннуил оцепенела, ее глаза расширились от страха и благоговения при виде огромного создания, которое направилось к ней. Но она не запаниковала, даже когда Волк пригнулся и принюхался к ней.
– Кажется, мы искали ее? – осведомился он, и от звука его голова листва над его головой задрожала. – Вы не сказали, что она одна из них.
– Из кого? – спросила Кензи.
– Одна из них. Угасающих. Забытых, как их сейчас называют. – Волк с отвращением фыркнул. – От нее разит украденной магией, запретными чарами, хотя она сама где-то между. И есть что-то еще. Что-то… мрачное. Злобное. – Его морда искривилась, обнажив клыки, и он угрожающе двинулся вперед. – Отчасти из-за этого мне хочется откусить ей голову.
– Эй, держи себя в руках, – огрызнулась Кензи, встав перед летней фейри. – Никто никому не будет откусывать голову. Ты, стой на месте. – Она свирепо посмотрела на Волка, который, хоть и не выглядел особо напуганным, фыркнул и отступил на шаг назад. – Нам надо вернуться в Дикий лес и найти Киррана, – продолжила Кензи. – Есть идеи, как это сделать?
– Быстро, вот мой совет, – раздался голос над головой. Пара светящихся глаз мелькнула среди густой листвы, прежде чем сам Грималкин материализовалась на ветке дерева. – Вижу, вам удалось отыскать летнюю девушку и амулет, – заметил кот, будто сомневался, что мы вообще на это способны. – И пес не забыл свою часть сделки и не откусил никому голову. Чудеса случаются, верно?
Я ожидал, что Волк зарычит или оскалится, но он, к моему удивлению, только усмехнулся.
– Умей проигрывать достойно, кот, – ответил он. – Помни: это ведь ты просил меня о помощи. Уже предвкушаю возможность напоминать тебе об этом при каждом удобном случае.
– Хм, – скучающе фыркнул Грималкин. – Полагаю, слабоумные успокаивают себя как могут, – протянул он. – А вот я, с другой стороны, был занят очень важными делами. Итан Чейз… – Кот перевел сверкающий взгляд на меня. – Первая Королева вторглась в Дикий лес. – Я вздрогнул от его слов. – Дворы в готовятся к наступлению. Между тобой и Железным Принцем стоит множество Забытых, не считая самой Госпожи. Так что глупо будет идти к нему сейчас.
– Замечательно. И что же нам делать?
– Понятия не имею. Однако дворы разбили лагерь на границе Дикого леса и Аркадии, – продолжил Грималкин, обернув вокруг себя хвост. – Железная Королева вместе с правителями Лета и Зимы ожидают там. Возможно, у них найдется решение. Это более осуществимо, чем нестись сломя голову навстречу Железному Принцу через орду Забытых, которые разорвут вас на кусочки.
Обратно в Дикий лес. К Меган и остальным дворам. Я задавался вопросом, рассердится ли она на меня, – я ведь обещал держаться подальше от поля боя, если дело дойдет до войны с Забытыми. «Но… – Я взглянул на Аннуил, которая молча наблюдала за мной. – Это моя семья. Я не могу оставаться в стороне. Я должен попытаться спасти его». Летняя девушка слегка кивнула, как будто знала, о чем я думаю, и у меня сжался живот. «Черт возьми, хотел бы я спасти и тебя, Аннуил».
– Ладно. – Я посмотрел на Тонкого Мужчину, хранившего молчание с тех пор, как мы покинули ведьмовскую избу. – Значит, возвращаемся в Дикий лес. Ты можешь провести нас? Через Междумирье?
Он приподнял тонкую, как бритва, бровь.
– Не отсюда, – ответил он. – Приоткрыть Завесу можно там, где она истончена, а в Густолесье есть только одно место, где барьер между мирами тонок. Нам придется пересечь Реку снов, чтобы найти место, где я смогу вас перевести в Междумирье.
Я вздохнул и пробормотал:
– Ну, если другого пути нет… Но у нас мало времени. Можете назвать меня циником, но я сомневаюсь, что мы не нарвемся на какие-нибудь неприятности на обратном пути.
Волк покачал огромной головой.
– Проблем не будет, – заявил он глубоким голосом. – Ничто не осмелится к вам приблизиться. Я сам вас отведу.
Кензи моргнула.
– Вы? Почему?
– Я уже стар, девочка. – Волк посмотрел на нее серьезными зелеными глазами. – Старше, чем ведьма. Старше вашего тонкого друга. Я помню дни правления Первой Королевы. Дворы позабыли, – полагаю, намеренно, – но те времена были кровавыми, анархичным. Мир жил в страхе перед нами, боялся Добрых соседушек и существ, что таились в темноте. Она вернет эти дни при первой же возможности.
– Я не понимаю, – сказала Кензи. – Все эти страхи, чары и вера? Разве это не то, чего
