– Собственно, вас с произошедшим ничего не связывает. Мы помогли полиции разобраться с Оперным подвалом, проложили там пару тоннелей… Но вы не волнуйтесь: лично вам ни за что платить не придется.
– Спасибо…
– Вы из хорошего рода, Максим, из сильного человского рода, но, к сожалению, ваши предки не доверяли Великим Домам. Понять их можно: в прошлом между нами и челами случались… э-э… недоразумения, но в последнее время мы стараемся сосуществовать, не создавая друг другу проблем. – Вазир положил на стол визитку. – Соберетесь в Москву – звоните. И обязательно – позвоните после рождения ребенка, вполне возможно, у него окажутся магические способности.
– Но ведь у меня их нет.
– А ваш дед так спрятал Чинтамани, что его никто не смог отыскать, – улыбнулся Вазир.
– Прадед.
– Непринципиально. – Он поднялся. – Вы точно ничего не знаете о других убежищах Якова? Может, он посещал какие-нибудь места в тайге?
– Нет, не думаю… Я знаю только то, что было написано в тетради и обозначено на карте. – Макс прищурился. – А почему вы спрашиваете?
– Я ведь говорил, что мы стараемся жить тихо, – любезно ответил Вазир. Но в следующий миг поморщился: – Однако в эту концепцию не укладывается потеря двух дюжин боевых големов.
* * *
Это убежище Яков Бортников приготовил на случай, если Великие Дома по тем или иным причинам, узнав о спрятанном где-то в городе Чинтамани, или же просто так, по каким-то своим соображениям, начнут тотальную зачистку Новосибирска. Приготовил, говоря откровенно, случайно. Долгое время Яков даже не задумывался о том, что ему требуется надежное укрытие в тайге, но, курируя строительство объектов «атомного проекта», Бортников неожиданно сообразил, что иметь убежище в горах – отличная идея. Сообразил – и построил, воспользовавшись проверенным сочетанием наглости, магии и служебного положения. Полгода целое подразделение рубило в скале небольшой, но весьма надежный бункер, а когда закончило – объект испарился изо всей советской документации.
Координаты бункера хранились в памяти Рудры, которого Яков предпочитал звать Капитаном. Именно в него лидер отправил сотрудников из засвеченного Оперного подвала и сюда же прыгнул сам, едва выбравшись из-под погибающего купола.
Останавливать големов нелюди не стали.
К прибытию Капитана сотрудники уже почистили оружие, привели в порядок тела, воспользовавшись приготовленными Мастером «аптечками», и упаковали одежду и снаряжение в бумажные пакеты. Воздух в бункере был сухой, однако лидер не хотел рисковать и распорядился «уйти на хранение» в том виде, в котором их оставил Мастер.
Уйти по очереди.
Послушно и абсолютно спокойно.
Добровольно отдав в «батарейку» остававшийся внутри запас энергии.
Отключившись.
Оставшись один, Капитан повертел в руке «маузер» – наследник Мастера романтично отдал его, думая, что совершает некий акт освобождения, – вернул оружие в кобуру, положил на стол, присел и задумался.
Он уже понял, что мир изменился. Вождь умер. Мастер умер. Его наследник оказался слабым субъектом, неспособным ни взять на себя командование, ни спланировать операцию. Его наследник вообще ничего не планировал, просто жил.
Проблема заключалась в том, что Капитан «просто» жить не мог. У него отняли цель. Точнее, он и не пригодился, потому что страна устояла в страшной войне, вождь не приехал в Новосибирск, и охранять его не потребовалось.
Но ведь навыки никуда не делись!
Народный Комиссариат переименован в министерство, милиция – в полицию, но суть осталась прежней, Капитан это видел: в мире есть преступники, с которыми он умеет обращаться. В мире по-прежнему есть офицеры, отдающие себя службе и готовые идти под пули, потому что так требует долг. В мире все по-прежнему…
Капитан развернул лежащую на столе газету и в сотый раз перечитал заметку о сдавшемся наркодилере. Неожиданный кульбит торговца дурью стал настоящей сенсацией и крепко помог милиционерам, которых сейчас называли полицейскими. Очень крепко.
Долго, почти час, Капитан сидел за столом, постукивая пальцами по газете, после чего вытащил «таймер», завел его на двенадцать месяцев и принялся раздеваться.
Ровно через год он проснется и навестит Новосибирск. К этому времени его коллеги вряд ли успеют изловить всех нарушителей законности, и он сможет им чем-нибудь помочь…
* * *
– Ничего там нет, – с горечью произнес Дарг. – Ничего!
Хван только что выбрался из воды на палубу арендованной «кладоискателями» яхты, выплюнул загубник и сразу же сообщил печальную новость.
– Больше не полезу!
Потому что исследовали место возможного нахождения Чинтамани вторые сутки подряд, и, говоря откровенно, всем это изрядно надоело.
– Зато искупались, – заметила лежащая на самом носу яхты Роксана.
– И твоя кожа приобрела приятный шоколадный оттенок, – ухмыльнулся конец, погладив фату по плечу. – Идеально сочетается со светлыми волосами.
– Дегенерат, – пробубнил получивший отставку Дамир.
– Лавочник.
– Почему ты сразу не пришел ко мне?
– Зачем?
Хамзи отвернулся.
На самом деле, учитывая важность артефакта – шас первым позвонил в свой Великий Дом и плаксиво доложил, что едва не заполучил знаменитый Чинтамани, – затопленный Бердск обыскали лучшие маги Тайного Города. Через десять минут после панического бегства героев действа через портал над старой церковью уже возник новый «пузырь», внутри которого топтались, толкая друг друга локтями, и навы, и чуды, и люды, но… Но таинственный кристалл вновь не дался им в руки. Точнее, на этот раз имелись все основания предполагать, что Чинтамани разрушен.
Следствие Великих Домов продолжалось десять часов. Затем участники событий огребли от сюзеренов предусмотренные для подобных случаев наказания и остались одни, жалостливо делясь друг с другом приобретенными впечатлениями.
Потом решили поискать еще. Не особенно веря в то, что Чинтамани найдется, просто в Москву возвращаться не хотелось. Взяли яхту, встали над церковью и стали по очереди нырять, разглядывая места, по которым еще вчера ходили пешком.
– Жаль, что у нас не получилось, – вздохнула Роксана, с грустной улыбкой глядя на воду. – Мы могли бы стать легендой Тайного Города.
– И хорошо заработать.
– И попасть в Шамбалу…
– Да, – подытожил хван. – Жаль. – Помолчал, глядя, так же, как и ведьма, на воду, и вздохнул: – Я еще тогда понял, что ты готов умереть за свое Сокровище, Церинг. Я понял, и я тебя уважаю. Ты был достойным противником.
* * *
– Интересная работа? – Менеджер художественной галереи «Валенки», модно расположенной на бывшей фабрике по производству оных, давно высматривал этого посетителя: невысокий, худой, не старый, но какой-то изможденный, с азиатскими чертами лица… Казалось бы – что интересного? Но опытный взор продавца искусств заприметил и дорогой костюм, и перстень на мизинце, а самое главное – крупный камень, искусно вделанный в рукоять резной трости мужчины.
