ночь способна спускаться на Божьи Зубы с ошеломительной скоростью. Небо из голубого становится индиговым с примесью звездной пыли, а тени гор кажутся еще темнее, чем сам ночной мрак. Как раз в такой момент Джонатан Кулак вышел с опушки, прищурился, озирая разбредшийся табун, поддернул на плече пухлые переметные сумы и полез вверх.
Двигался он осторожно, часто останавливался, сберегая дыхание. Шел быстрее там, где было можно, и легкая хромота исчезала через несколько минут, возвращаясь даже после краткого отдыха. Он был в новой одежде: выделанная кожа и плотная парча. Сапоги еще блестели ваксой, хотя носки и пятки успели облупиться. Волосы отросли едва заметно, скальп блестел загаром, а над левым ухом выделялось темное пятно плохо залеченного ожога.
Он поднимался тихо, но лошади замечали его или вынюхивали, и отходили с пути. Постепенно стук боязливых копыт затих, хотя одна лошадь брела всё ближе, пробираясь между россыпями валунов.
Он встал и принялся поджидать ее. Луна была в первой четверти, бросая слишком мало света, он едва смог опознать силуэт массивного всадника. - Отодрать меня снизу доверху. Как она пустила на спину тебя?
- Он лучше меня проходит по камням. А я устал ждать тебя.
- Огриллоны жрут коней.
- Люди тоже.
Он озирался. Ее не было. В груди стало тяжело, в рту появился вкус пепла и уксуса.
- Не придет, - сказал Орбек. - Она зла на тебя.
Он нахмурился. Тяжесть в груди пропадала. - Полагаю, это хорошие новости, - бросил он. - Думала обо мне, ха?
- Даже не представляешь.
Он понял, что это новость не особо хорошая. - Всё тихо?
- Как когда.
Он кивнул. - Слушай, за мной идет человек. Видишь?
Орбек чуть повел глазами. Луна первой четверти для него была не темнее дождливого дня. В тысяче ярдов внизу ловкий человек перебегал из тени в тень, поднимаясь медленно, но упорно, тем же курсом, что шел Джонатан Кулак. - Ага.
- Как вооружен?
- Арбалет. Большой.
- А насчет ружья?
- Он видит нас. Достаточно хорошо, чтобы понять: я тоже его вижу. - Орбек вздохнул. - И он знает насчет ружья.
- Как понял?
- Из тени в тень. Прячется. Смотрит, прежде чем выйти.
- Ты умный ублюдок, знаешь?
- Ага, можбыть. - Верхняя губа Орбека поползла, являя улыбку, которую даже скромные человеческие глаза Джонатана Кулака различили в лунном свете. - И еще он бережет правую руку.
- О, ради всего дрянного. - Месяц обманов и убийств, тяжелый путь назад со всем своим за плечами. - Что я за гребаный идиот. Ладно. Полагаю, надо голосовать за исключение. Что скажешь?
- И спрашивать не нужно. - Ухмылка Орбека поползла во все стороны. - Давно не убивал, а?
- Тоже верно. Только не теряй его. В меня стреляли уже достаточно.
Орбек пошевелился на конской спине - вполне естественное движение усталого всадника, только теперь он смотрел на гостя внизу. - Как поживает граф и как идет войнушка?
- Давай опустим детали. - Он пытался разгладить узлы на шее, но ниже головы не было шеи - одни узлы. Дерьмо, он точно устал. Точно постарел для всего этого. Он спустил суму с плеча и сунул Орбеку. - В-основном провиант, но есть и тысяча ройялов.
Огриллон с сомнением взвесил мешок. - Чудно.
- Пятеро воинов на боевых скакунах сопровождали меня сюда, при расставании выразили вечную благодарность нового графа за помощь в наши нелегкие времена, обещали неиссякаемую преданность каждого жителя графства. А также напомнили, что по возможном возвращении меня спустят в колодец вниз головой. - Он утомленно вздохнул. - Или спустят голову отдельно от тела, не помню точно.
- Дела как обычно, а?
- А уезжая, любезно захватили и мою лошадь.
- Мудаки. Так новый граф - твоя работа?
- Оказалось, что младший сынок покойного - человек вполне достойный. Настроен следить за своими делами и оставлять в покое соседей. Власть передали чин по чину.
- Чин по чину - это хорошо.
- Хорошо, что я не в тех чинах, чтобы взять замуж его маму.
- Что с Даном и Черным Древом?
- В отставке.
- По доброй воле или ты их отставил?
Он покачал головой. - Как дела у Парня-с-Арбалетом?
- Минут шесть. Так что Дан и Черное Древо?
- Забудь.
- Не сделаешь ли из их судьбы, как это? Учебный момент, а?
- Хватит.
- Беспокоишься о моих девичьих ушках?
- Нет. - Он глубоко вздохнул. Что не помогло чувствовать себя лучше. - Это не было занимательно. Или весело. Я не показал себя смельчаком и героем, и даже не выказал много ума. Не было ничего, о чем стоит рассказывать. Дерьмо нужно разгребать. Нужно так нужно.
- Не надо так, братишка. Я ж тут веду беседу.
Джонатан Кулак стоял молча, пытаясь думать о чем-то ином, не о лицах мертвецов. Спина зудела, предчувствуя удар арбалетного болта. Полоса облаков прошла по луне. За ними крались густые тучи. - Скоро будет намного темнее.
Орбек кивнул. - Если видит при помощи магии, для него открыто окно возможностей.
Кулак потянулся, расправив пару узлов в плечах, шагнул в сторону - чтобы, если мудак промажет, следующий болт не съесть Орбеку. - Для тебя тоже станет слишком темно?
- Один способ узнать.
- Не жди его. Раз рука еще болит, он положит арбалет на валун.
Ему не понадобилось добавлять, что при этом сосун скроется за большим камнем, выставив лишь лоб. Орбек успел выучить это за три года. Кулак коснулся рукой виска, затрещал шеей, потом уперся в бедра и выгнул спину, будто растягиваясь; так и было, вот только руки уже ушли с бедер. - Говори.
Тучи накатились, ночь стала черной. - Сойдет.
Одним текучим движением, столь ловким, что не выглядело быстрым, правая рука залезла под куртку к рукояти "Автомага" и нежно подняла его в то место, где только что была правая рука Орбека; затем он закрыл глаза и засунул пальцы в уши.
Гром загрохотал. Когда кончилось, он слышал лишь тонкий свист. Вынул пальцы из ушей, открыл глаза и посмотрел вниз по склону.
- Зацепил? - Орбек спешился, автомат в руке угрожал неопределенному сектору внизу. Конь стучал копытами где-то наверху. - Он повалился? Сейчас я слепее утки.
Голос звучал издалека.
- Ну, сам не выстрелил. - Кулак повернулся, чтобы наощупь спуститься к
