сразу докладывает мне, что ничего не случилось, баронесса не ведет заметной и сильно враждебной деятельности, занята сыновьями и их лечением.
— Прислуга слушается, не спорит ни о чем, кормят хорошо.
Ну, значит, все порядке. Я поднимаюсь в донжон, встречаю здесь баронессу и сразу же попадаю под град просьб помочь ее сыновьям:
— У Гинтера жар и температура, у Жандора болит спина и колени очень теперь.
Понятно, Жандор значит, вылетел в окно и приложился о камни двора, поэтому у него болит все спереди. А Гинтер ударился об кирпичную стену почти до смерти, ему вообще умереть положено было.
— Хорошо, баронесса. После ужина займусь вашими детьми, — усмехнулся я женщине.
Прямо странная страница моей жизни. Мать братьев, искренне хотевших убить меня, спит теперь со мной изо всех своих сил и умений, весьма скромных, конечно.
Но, с превеликим энтузиазмом, впрочем.
А что ей еще остается делать? Восстание поднимать, отправлять на верную смерть своих людей? Пока кто-то случайно, возможно, найдет у меня уязвимое место? А если не найдет?
Если это и случится, то, только тогда, когда жизнь сыновей окажется в полной безопасности. А теперь еще и когда пропадет внешняя угроза для замка.
Уж ее-то воины донесут до баронессы, какой могучий герой теперь проживает с ними под одной крышей.
Ужин оказывается на столе через десяток минут, все же Мириэлинда уже опытная женщина и качественная хозяйка замка. Понимает, что требуется первым делом вернувшимся из смертельно опасной поездки воинам.
Я откровенно все блюда проверяю своим браслетом, теперь мои воины и их заместители из местных ужинают со мной.
Как новая военная элита замка, пусть привыкают к этой роли и своей приближенности ко мне, новому вождю.
Сама баронесса хлопочет на кухне, дочки ее не показываются, поэтому мы спокойно ужинаем шикарными блюдами, не стесняясь никого. Особо не разговариваем, местные стесняются баронессы и держат в уме возвращение старых порядков, что вполне правильно. Мои тоже помалкивают, понимая, что не такие уж друзья сидят рядом. Поэтому просто едим от пуза.
После этого расходимся по своим комнатам, день у всех оказался трудный.
Сначала, конечно, прикладываюсь маной к сыновьям, которые уже с нетерпением ждут меня, не так непримиримо глазами сверкают из-под одеяла, как раньше.
Поняли сами и мать, само собой, внушила, что теперь главнее для них человека, чем я — точно нет.
Или их ждет долгий путь к выздоровлению за полгода, да еще много чего может не так срастись или загнить со временем.
Или мое лечение, ведь таким темпами они через неделю уже смогут меч держать и как-то им размахивать. Не воевать, а просто ходить и жить.
Тогда уже и от баронессы придется ждать внезапного удара ножом в постели, как крутой полицейский Майкл Дуглас ждал от обольстительной и загадочной Шерон Стоун. Ждал и пока не дождался.
И вот на хрен мне такие радости? Если просто править замком?
Проще добить раненых баронов, Мириэлинду отправить в подземелье и зажить с любой из смазливых дворовых девок.
Ладно, собирался бы здесь править, так и поступил бы. Планы пока конкретно другие.
Ночью баронесса оказалась ненасытна, то ли я разбудил в ней женщину, то ли за сыновей на все готова. Впрочем, меня она упахала, и сама выложилась полностью, поэтому рассвет застал нас в постели вместе.
А с рассветом нас, мирно спящих в обнимку, разбудил бешеный стук в дверь и срывающийся голос Олиса:
— Ваша милость! Посмотрите, что вокруг творится! Кажется, нам конец!
Хорошее такое вступление для начала нового героического утра после романтической ночи.
Когда мы зажгли в комнате свечи при свете моего механического фонарика моей же зажигалкой, я заметил, как с искренним интересом сверкнули глаза обнаженной женщины.
Даже подумал, что могу с такими интересными для этого времени вещицами ее склонить на долгое совместное проживание. Однако, выгнал эту мысль из головы, как несвоевременную совсем, не до нее сейчас.
Не зря нас разбудил такой потрясенный возглас Олиса.
Явно, что очень большая проблема нарисовалась.
Впрочем, в предрассветной мгле из донжона хорошо видно окружающие замок толпы ургов.
Орда все-таки пришла за мной в полном составе. Даже ночью пришла, что говорит о многом.
Еще плохо видно, однако, понятно, что несколько тысяч степняков приехали к стенам замка ответить на мое предложение.
Или просто сурово отомстить Убийце ургов. И всем, кто с ним рядом.
* * *
Двое пожилых, но, хорошо подтянутых мужчины вышли из здания на Литейном проспекте на Шпалерную улицу.
Дождались машину и поехали обедать в давно знакомое место, которому сами благоволят и покровительствуют незримо, но, очень явно.
За столом только один раз один из них сказал другому:
— Ты знаешь, эти случаи не выходят у меня из головы.
— Потом поговорим. Зачем-то Палыч нас позвал. Я тоже постоянно обдумываю услышанное от него и не могу никак прийти к определенному мнению.
Появляется Палыч в назначенное время, снова мужчины втроем занимают кабинет, очередная проверка генератора помех и все готово к дальнейшему разговору.
Короткий обмен приветствиями, Палыч начинает делиться новостями:
— Значит, уважаемые, первое — это из Южной Осетии. Наш человек приехал на границу, по камерам отследил, как номер Первый прошел ее и как вернулся обратно. И туда и оттуда его перевозил на своей машине местный житель из Квайсы.
Мужчины переглянулись, но, промолчали.
— С ним поговорили вместе с местным нашим человеком из безопасности и выяснили, что девятнадцатого июля Первый прошел границу один. И ушел в Грузию, этот житель из Квайсы его и отвез до границы на своем внедорожнике. Там уже должен приятель старинный своего человека прислать с машиной, чтобы забрать его на той стороне. Типа, чтобы не ходил на границе, внимания не привлекал. Местный сразу же сказал, что принял Первого за нашего работника, поэтому и помогал как положено.
— Даже так? — прищурился Виктор Степанович, он же Первый.
— Да, именно так. Потом двадцать второго июля они вернулись уже вдвоем, Первый и его брат-близнец. Очень похож на брата, но, сильно неухоженный в части прически и бороды. Прямо, как будто в лесу жил долго. Они отдали один автомат без патронов местному и намекнули, что его знакомый с той стороны приготовил им проблему. Или только его человек. Они ее решили, однако, в будущем нужно найти другого надежного человека. Местный спросил, не убили ли они кого-то, на что ему ответили, что так справились. Поэтому он и решил еще сильнее, что они наши люди, какие-то суперагенты. Если отняли оружие и особо не переживают об этом. Еще оставили где-то на границе минимум один автомат, раз при этом стволе патронов или даже магазина не оказалось. Брат, то есть, уже Второй, посетил парикмахера в Квайсе и местный отвез их на границу. Первый прошел пограничников открыто, а вот Второй махнул нашим удостоверением и попросил позвать ему проверяющего в машину. На камерах этот момент тоже видно, как пограничник проверяет у сидящего в машине документы. Потом местный отвез их во Владикавказ и там оставил.
— Даже левое удостоверение засветили? Однако, наглецы какие, — пробурчал Второй.
— Дальше Первый улетел срочно по своему паспорту в Санкт-Петербург, чтобы лечить свою мать. Второй прожил в хорошей гостинице два дня по старому паспорту Протасова и купил билет на поезд по нему же. На вокзал попал с обычной станции для электричек за час до отхода поезда, на вокзальных камерах это тоже видно. Из багажа у него при себе был большой чемодан, что-то в чехле от удочек, рюкзак и сумка с ноутбуком. Явно, что не хотел проходить досмотр на вокзале. Ехал тихо, внимания не привлекал, в отличии от своих соседей. Что там с ними случилось — вообще непонятно. Однако, парень и его подруга, курьеры наркодилеров, превратились в дебилов напрочь и уже нормальными не станут. Ну, и нам ничего не расскажут. Самих дилеров пока не трогали, они вряд ли в курсе того, что именно случилось в купе с их людьми. Однако, дальше, уже здесь в городе, ниточка от них протянулась к Протасову.
— Нашли его и решили задать вопросы?
— Да, так и оказалось. Наш осведомитель узнал, что посланные к Протасову опытные люди не справились с ним одним в темноте. Он просто здорово их порезал, как
