Френсис поежился.
– Наверное, она следила за мной через центральный монитор после того, как избавилась от сторожа, а когда я закончил диаграмму, пришла и постучала в дверь.
– Маленькая поправка,– вмешалась Джейн. – Не избавилась, а хладнокровно убила. У твоей возлюбленной руки по локоть в крови. Я самого начала подозревала, что к краже и покушению причастен кто-то из своих – поэтому ты и выбрал такое название для вымышленного завода. А твоя неприязнь к бывшим коллегам только укрепила мои подозрения. Но на Барбару я не подумала по одной простой причине – мне сказали, она твоя невеста, следовательно, любит тебя. Касаемо других сотрудников, я тоже не брала их в расчет, поскольку, во-первых, они не присутствовали во время инцидента, а во-вторых, приходились родней твоей невесте. Ну и, конечно, кто мог заподозрить в заговоре полковника! Хотя мне следовало догадаться – по твоей реакции на девушек и брак. Так реагирует глубоко разочарованный, лишенный всяческих иллюзий мужчина. Одного не возьму в толк. Барбара видела три картины, слышала мой анализ и решила заманить тебя в ловушку, чтобы заполучить верную диаграмму. Но откуда она узнала про Гринвью?– Я много рассказывал ей про Адама Френсиса и наверняка упомянул, откуда он родом,– признался Френсис. – Выяснив, что я скрываюсь под именем Адама, ей не составило большого труда спрогнозировать мои дальнейшие действия. «Орнитолог» предупредил ее в ночь, когда я съехал из гостиницы. Не зря в телефонной будке было чувство, будто кто-то дышит мне в спину.
– Надо отдать ей должное. Я-то думала, ты просто поменял местами имя и фамилию. Мои пациенты часто проделывают такое и мнят себя самыми умными – якобы никто их не найдет. Слава богу, Барбара не добралась до родителей бедняги Адама. Мистер и миссис Френсис переехали из Гринвью, а дом сдали в аренду. Твоей подружке оставалось только заплатить за месяц вперед, перевезти туда своих родителей и ждать на случай, если тебе удастся миновать две другие засады.
– Объясни, почему после стольких усилий замести следы, я попался на удочку и бросился к тебе меньше чем через неделю пребывания в чужой шкуре?
–Потому что твой аналог не изобретал микро-макро проектора и, следовательно, не получал ранения в голову. После смещения ты отождествился с ним, и рана исчезла, а эмоциональный шок остался. Но для подкрепления новой реальности его явно не хватало, и у тебя возникли сомнения. Сомнения вылились в «комплекс тени», и ты запаниковал. Подсовывая тебе приманку в виде посетителя бара, я здорово рисковала, но риск себя оправдал. А отыскать тебя и вовсе было проще простого. Психологическая связь «Христо» и «Мефисто» буквально бросалась в глаза, логично было предположить, что в новой реальности ты примешь облик разочарованного сотрудника, ныне уволенного, и поселишься в непосредственной близости от «последнего места работы», вероятнее всего, в гостиничном номере. «Последнее место работы» мне подсказала шкала локатора на приборной панели проектора. Впрочем, не только мне, но и Барбаре. Вот только параллель между Христо и Мефисто оказалась ей не по зубам.
– Куда теперь?– спросил Френсис, с тоской глядя на ее профиль.
– Обратно в мой офис. Надо внушить моему аналогу воспоминания, объясняющие, зачем она арендовала офис в другом городе, а ты внушишь своему двойнику причины визита к психоаналитику. Потом мы сместимся в Четвертое измерение и позаботимся о твоей ране.
Он по-прежнему не сводил глаз с ее профиля и видел квадратно-прямоугольную мозаику, сферические цветы паракоординаты, и девушку с золотыми волосами на кобальтовой ланите параночи. Джейн права – он действительно влюбился в нее как пациент, но это было вчера. А сегодня он влюбился в нее снова.
– Мне нужно обсудить с тобой один очень важный вопрос,– вырвалось у него.
– С Координатой Джейн?
— Нет, просто с Джейн.
Она свернула на обочину и заглушила мотор.
– Приступай.
СЛАДКОЕЖКИ
«Шугардейл, три мили», гласила надпись на указателе. Декстер Фут свернул на проселочную дорогу, куда показывала стрелка. Он еще не подозревал, что своим маневром обрек новенький кабриолет на участь пострашнее смерти.
Дорога спускалась по длинному склону в лощину, где прохладная лесная сень и тенистые ручьи делали полуденную июльскую жару более-менее сносной. Досада, терзавшая Фута с самого отъезда, растворилась без следа. В конце концов, бывают задания и похуже, чем писать об очередной упавшей звезде.
Он вдруг резко ударил по тормозам. Взвизгнув шинами, кабриолет застыл. Голубые глаза на мальчишеском лице водителя чуть не вылезли из орбит.
Еще бы! Посреди дороги сидели два исполинских Шалтай-Болтая размером с тяжелый танк и, судя по оттенку «кожи», из того же материала. Их руки напоминали подъемные краны, ноги – составные балки. В приоткрытом компостере ртов зияла пасть цвета раскаленной плавильной печи. Сложно сказать, были ли это туловища без головы или головы без туловищ. Впрочем, глаза и уши у них определенно имелись. Первые походили на отверстия в печной заслонке, а вторые – на кривые спутниковые антенны.
Пока Декстер сидел, не в силах двинуться с места, ближайший из монстров пристроился к кабриолету и длинным, клещеобразным языком принялся слизывать хром с решетки радиатора. Тем временем, его спутник обогнул автомобиль и откусил солидный кусок от багажника. Раздался невероятный ХРУМ, вынудивший кабриолет содрогнуться.
Декстер выбрался из салона и побежал. Точнее, выскочил и дал деру. Метров через тридцать обернулся. Монстр номер один с аппетитом закусывал передней фарой. ХРУМ- ХРУМ! Дабы не отставать, монстр номер два отгрызал задний фонарь. ХРУМ-ХРУМ! Декстер почуял едкий запах, различил над капотом желтоватый дымок. Задние покрышки были умяты в два хруста. Двигатель мощностью двести пятьдесят лошадиных сил – в три хруста. ХРУМ-ХРУМ- ХРУМ! Обивка занялась и вспыхнула огнем. С фейерверком искр взорвался топливный бак. Адское пламя ничуть не обескуражило монстров, напротив, только разожгло их аппетит. ХРУМ-ХРУМ-ХРУМ-ХРУМ!
Декстер понурился и ощутил болезненный укол в сердце, которое давно отдал кабриолету и той единственной. Закинув плащ на плечо, он уныло поплелся в сторону Шугардейла.
Но не успел отойти далеко, как застопорившиеся было шестеренки в его мозгу завертелись с невиданной быстротой. Если верить источнику, падающая звезда, на которую подрядил редактор Декстера, отличалась поразительной яркостью. Возможно, этим ее особенности не исчерпывались. Возможно, это был не просто метеорит. А такие монстры определенно не водятся в здешних лесах.
Да, статья вырисовывалась отменная. Вот только кабриолет уже ничто не вернет.
Внезапно Декстер заметил у обочины две здоровенные кучи шлака, еще теплые на ощупь. Похоже, остатки предыдущей «трапезы». Да, незавидная судьба постигла чей-то автомобиль!.. Прежде, чем снова тронуться в путь, Декстер бросил последний взгляд на парящие кучи. Те почему-то рождали стойкие ассоциации со слоновьим дерьмом.
Пройдя пару километров, Декстер очутился у входа в городок с пригоршней домов, россыпью лавочек, парой церквушек и множеством деревьев. Неподалеку стоял указатель: «Шугардейл, население триста пятьдесят человек, ограничение скорости тридцать километров в час». Однако никакого населения нигде не наблюдалось, а ограничение скорости выглядело издевкой в свете полного отсутствия автомобилей.
Перепуганная домохозяйка, отворившая на стук, объяснила, что местного блюстителя закона можно найти в гостинице, где тот «потягивает пиво вместо того, чтобы зарабатывать на жизнь».
Гостиница оказалась трехэтажной развалиной с облупившейся краской. У входа стоял «седан» старой модели – первый автомобиль, попавшийся Декстеру в здешних краях. Раньше в гостинице обретали приют усталые путники, теперь в ней обретались счастливые тараканы. У допотопной стойки – предмета зависти любого антиквара – закинув ногу на медную приступку, маячил одинокий посетитель. Высокий, худощавый, лет шестидесяти, в синих джинсах и синей полотняной рубашке. На выцветшем лацкане болтался потускневший жетон, из-под поношенного сомбреро выбивались седые пряди.
