Я только покачал головой. Получалось, что Сузу, девочка с даром оракула, предсказала всё верно. Но если бы не её предсказание, то…
Прямо как в истории про смерть Эсхила, в которой рассказывалось, что оракул предсказал трагику смерть от обрушения дома. Эсхил специально в предсказанный день вышел из города в чистое поле, чтобы никакая случайная балка не попала по лысой макушке. Увы, мимо пролетал орел, который принял голову трагика за булыжник, да и сбросил на неё морскую черепаху, чтобы разбить панцирь. В итоге, если бы Эсхилу не предсказали смерть, то он бы и не вышел в чисто поле…
Подумать о превратностях судьбы можно будет позже, а мы тем временем оказались в районе Асакуса, у храма Сэнсодзи неподалеку от пятиярусной пагоды, в которой, как вы помните, обосновался главный оммёдзи Дзун Танагачи. Тут у меня в голове щелкнуло и я вспомнил, где слышал старческий голос за кадром и где оставил свою каплю крови, по которой и был сотворён облик двойника.
Вот это попадос!
Нет, я предполагал, что Сакураю помогают колдовские силы, но чтобы настолько могущественные… В прошлую нашу встречу вышло не очень хорошо. Я не представился, да и вообще зарядил в дыню старику. Да, пусть у меня было оправдание, но кого это сейчас интересовало?
Меня точно бы это не убедило.
Я видел, как из машины выскочил мой двойник и потащил девчонку в сторону пагоды. Охраняющие территорию монахи недоуменно переглянулись и расступились, пропуская двойника вовнутрь. Похоже, что Сакурай успел предупредить о своём приближении, поскольку такая организованная встреча вряд ли могла быть спонтанной.
Монахи, одетые в оранжевые кимоно и с блестящими в лучах уходящего солнца макушками лысых голов, столпились возле входа на территорию храма Сэнсодзи. Они оглядывались по сторонам в поисках возможного противника. И этот противник не преминул возникнуть!
Стоило только нашим машинам остановиться возле автомобиля, на котором уехал Сакурай, как сразу же с воинственным криком выскочил Киоси:
— Всех убью — один останусь! А ну, ребята, погоняем лысых!
Я не стал объяснять, насколько вторая фраза была двусмысленна. Не до того сейчас. Боевики во главе с маленьким тануки бросились ко входу.
Мизуки, Хакаси и Масаши тоже присоединились к бегущим, я же проверил машину Сакурая. Исаи лежал на руле, с его разбитого носа капала кровь. Быстрое прижатие пальцев к вене на шее дало понять, что он жив, хотя и без сознания.
Похоже, что при подъезде Сакурай неожиданно приложил Исаи головой об рулевое колесо. Да, мало кто такого ожидает. Но, на первый взгляд ничего не сломано, а остальное можно поправить. Главное — жив.
Я кинулся догонять нападающих. Бой уже разгорался не на шутку. Удивился тому, что не только Киоси вмешался в бой, но даже Малыш Джо давил пузом мелких монахов с криком:
— А ну не трожь моих мальчиков! Какой же ты пра-а-ативный!
Особенно забавно было смотреть на Ленивого Тигра, который после каждого удара по противнику заливался слезами:
— Ах ты же бедненький, несчастненький! На тебе ещё разочек! А-а-а, как же тебе больно-то… На вот коленочкой в челюсть, чтобы не мучался-а-а-а…
Сэнсэй сначала пытался взять у монахов в долг, даже обещал вернуть с процентами, но, после того как пару раз огреб по плешивой голове, вдруг вспомнил, что можно не только словами людей уламывать. Да-да, как это не прискорбно, но мой учитель начал отвешивать пендели и щедро раздавать лещей направо и налево. При этом он не забывал проверять карманы кимоно павших монахов, да ещё и жаловался, что в них так мало денег.
Монахи были явно не готовы к встрече с подготовленными боевиками, злыми якудза и разъяренной фурией в виде Мизуки, поэтому вскоре их защита пала, и проход освободился.
Окрыленные успехом боевики ринулись внутрь, на заветную территорию храма. И вот тут встала вторая преграда… каменная. От стен зданий храма начали отделяться деваты. Каменные стражи, которых активировали ночью для защиты от возможных воров и грабителей, пробудились от дневного сна, повинуясь заклинаниям Дзуна Танагачи.
Я даже разглядел мелкую фигурку старика на верхушке пагоды. Он махал руками, дирижируя своим оркестром смерти, который неуклонно двигался в нашу сторону.
— Да хер ли на них пялиться-то? Это же обычные каменюки! — вскрикнула Мизуки почти одновременно с выстрелом.
Пуля ударила бредущую фигуру человека точно в лоб, выбила изрядный кусок камня, но ни на миг не замедлила движений. Следующие пули тоже не смогли заставить её задержаться хотя бы на мгновение.
— Ой, — только и сказала Мизуки, разрядив обойму.
Возле пагоды я заметил фигурку Сакурая. Он всё также прижимал девочку к себе, не позволяя ей отступить ни на шаг. Похоже, что это было его последнее спасение.
Масаши выпустил огненного змея, он стрелой промчался по воздуху и расцвел пламенным цветком на широкой груди деваты. И снова это не замедлило его шаг. Краем глаза заметил, что Ленивый Тигр чуть попятился. Другие оммёдо, которые выпустили боевики, тоже никак не повредили бредущим каменным големам.
— Как же с ними бороться-то? — растерянно спросил Масаши.
— Походу, придется в рукопашную схлестнуться. Земляной Меч!
От меня не укрылась довольная усмешка сэнсэя, который быстро сотворил кувалду на длинной ручке. Похоже, он оценил мою работу с кудзи-кири. А может, мне просто так показалось…
Я ринулся первым на подошедшего почти вплотную девата.
Удар!
Отдача переходит в кисть, но зато я вижу, как отделяются пальцы от раскрытой ладони каменного создания.
Пальцы камешками посыпались на тщательно подметенную плитку и звук их падения служит сигналом к атаке остальным. В руках боевиков вспыхивают топоры, секиры, молотки, в общем, те самые орудия труда, которые можно применить к обработке камня.
Я же уклоняюсь от удара своего противника и провожу контратаку. Земляной меч проходит по щеке деваты, и вслед за упавшими пальцами отправляется оторванное ухо. Каменная рожа не меняется, застывшая ухмылка словно дразнит и насмехается надо мной.
— На! На! На!
Удары сыплются как из Рога Изобилия. Всё-таки девата не очень хороший противник в плане скорости — я успеваю уклоняться и наносить удары в ответ. Возможно, против воришек эта каменная орда и сможет выстоять, но вот против нас…
Когда каменные ноги оказываются разбиты по колено, то девата молчаливо шлепается на четыре кости. С тем же каменным выражением лица противник ползет ко мне. Блин, вот черепушка уже наполовину разбита, обезображена, руки покалечены, тело расколошмачено, а всё ползет в надежде зацепиться и достать до горла. Прямо как из фильма про зомбиапокалипсис.
Стремно, честное слово!
Приходится добивать, дробить тело на небольшие булыжники. И всё равно — булыжники продолжают мелко подрагивать, словно пытаются собраться воедино и добраться-таки до противника. Я же быстро оглядываюсь по сторонам.
Грудастая девата нападает на Масаши. Тот отбивается огненным молотом так успешно, что одной груди у деваты уже нет. Словно каменная амазонка пытается взять в плен молодого и симпатичного бойца, чтобы потом творить с ним всякое-непотребное. На щеке Масаши алая царапина протянулась от уха до уголка губ. Похоже, что не успел друг увернуться от удара.
— Ах ты пидор каменный! Куда же ты пальчишки тянешь? На тебе, сука! На!
— Фу, какие же вы не красивые! Сейчас такое уже давно не носят! Снимите это немедленно!
— А мне почему-то их жалко-о-о…
— Да чего их жалеть? У них и карманов-то нет! Даже занять не могут!
У других друзей дела продвигаются не лучше и не хуже — они не отступают, продолжают сражаться. Правда, два боевика Хакаси лежат на газоне, зажимая ребра. Мда, каменные кулаки это не удары монахов.
Что же, пора вмешаться и помочь!
Ловким ударом я отсекаю вторую грудь каменной девате, вижу, как на губах Масаши расцветает улыбка. Киваю в ответ и присоединяюсь к разбору каменной бабы. Под двойным натиском она быстро ломается и на плитке появляется новая кучка подрагивающих камней.
