Очень многие, не признав его правоты, а то и не поняв замысла, начали собираться в отряды, князя объявили врагом и предателем, прятались в лесах и нападали на мелкие отряды артан, забредающих в села пограбить. Единой сильной руки не было, отважные борцы с артанами сами грабили и разбойничали не хуже артан, дрались с захватчиками и друг с другом, во всем богатом и цветущем крае вскоре не осталось ни одного города и даже села, которое не захватывали бы поочередно то князь, то его противники, а жителей все грабили, женщин насиловали, скот забирали на мясо.
– Все, – сказал Иггельд с отвращением, – никуда больше не сворачиваем, сразу домой. Хватит, насмотрелись!
Черныш мерно взмахивал крыльями, скользил легко, и хотя земля внизу проплывает неспешно, теперь и Ратша понимал, что на самом деле несутся ненамного медленнее выпущенных из лука стрел.
– И что? – спросил Ратша.
Он сидел за его спиной, угрюмый и злой, сразу погрузневший, с опущенными плечами. Иггельд крикнул навстречу ветру:
– Буду укреплять Долину!
– Рано, – бросил Ратша.
– Полагаешь, к нам не придут?
– Про башни магов забыл?
– Нет, но…
– Думаешь, артане пройдут? Пока что никто не мог их миновать и уцелеть!
Иггельд крикнул:
– С ними идет Придон! А это такой… я видел его, понимаю, что его ничто не остановит. Он герой, к тому же обезумевший герой, а это вообще такое, что я не понимаю и понимать не хочу…
В голосе Ратши послышалась насмешка:
– Не понимаешь, из-за чего обезумел?
– Нет, я понимаю… вернее, знаю. Но, ты прав, этой дури я не понимаю.
Ратша бросил загадочно:
– Все придет. Попадешься и ты в эти сети. Все равно по дороге надо заглянуть в Город Драконов. Если ты собрался укреплять наше убежище всерьез.
Вскоре высокие острые шпили гор расступились, нехотя открывая упрятанное ровное плато, густо заставленное домами, сараями, складами. Еще в воздухе ощутился характерный запах большого скопления драконов, а огромные ямы котлованов отсюда просто небольшие выемки в скальном грунте, правда, домики для людей еще меньше.
Черныш благоразумно сделал правильный разворот, чтобы опускаться по плавной дуге, всего лишь раскинувши кожаные паруса, а не переваливать через высокие горы, пошел красиво и растопыренно над домами и домиками. Черная тень скользила внизу, люди вскидывали головы, тут же опускали, в Городе Драконов увидеть летящего дракона что в обычном – скачущего всадника или нагруженную телегу.
Иггельд миновал дома – город огражден стеной, сюда никакой враг не поднимется, да и драконов устрашится, не говоря уже о черных башнях магов, – но все равно опустился за рядом крайних домов. Черныш ахнул от возмущения: это ж сколько драконов не увидит, не познакомится, не обнюхается, не подерется, выясняя, кто сильнее, а с каждым годом выяснять такое все приятнее, но Иггельд сказал строго:
– Жди здесь! Охраняй!
Он снял и швырнул на землю просторный непродуваемый плащ, в нем просто спасение на встречном ветру, Черныш тут же с готовностью плюхнулся задом возле пахнущего любимым и замечательным родителем плаща, улыбнулся во всю пасть, а в глазах вспыхнула мечта: эх, хотя бы кто попытался прийти за этим плащом, украсть! Он бы им показал, а родитель бы увидел, как он стережет, какой он послушный, как он его любит и как старается выполнить любое его пожелание…
Ратша оглянулся, хмыкнул, покачал головой.
– Не завидуй, – сказал Иггельд. – Завидовать нехорошо.
– Почему? – удивился Ратша. – Зависть – это такое понятное и естественное чувство…
– Все равно нехорошо, – сказал Иггельд серьезно, настолько серьезно, что Ратша заподозрил, что властелин драконов наконец-то пошутил, но нет, лицо Иггельда абсолютно серьезное, даже истово-скорбное от предельной серьезности. – Вон артане от зависти к нашим богатствам даже войну начали!
Ратша смолчал, что артане бьются и друг с другом, просто выясняя, кто же сильнее, кто отважнее, кто кого сумеет побить, какие уж тут богатства, ладно, пусть врага считает хуже себя, так легче воевать, спокойнее, нет жалости, когда приходится резать глотку.
Иггельд все оглядывался, шел быстро, чтобы не заставлять дракона в очередной раз долго ждать, неловко, это же не человек, дракон не понимает, почему лучший друг и папочка уходит так надолго, для него час – вечность. Ратша едва поспевал следом, прикрикнул наконец сердито:
– Может, в самом деле перейдем на бег?.. Ты уж давай, не прикидывайся, что идешь, а не скачешь галопом!
Иггельд засмущался, развел руками, сказал виновато:
– Понимаешь, он же смотрит вслед… Вот зайдем за дома…
– Эх ты, – буркнул Ратша, – тонкошкурый… К Теодорику?
– Да. Если он еще глава города.
– Шутишь? Недавно его пожаловали за особые заслуги. Теперь он настоящий берич! Правда, без владений, но с его хваткой он скоро весь Город подгребет под себя, сделает вотчиной, дальше он пойдет детям по наследству.
Дом Теодорика за последние годы стал совсем громадным, пышным, богато украшенным. Когда Иггельд бежал ночью, держа за пазухой бедного жалобного ящеренка, этот дом был просто домом, ничем от других не отличался, а сейчас это громадный домина, чуть ли не дворец, сразу видно, что человек здесь живет не простой, а влиятельный. Уже сам дом напоминает гостю, что надобно снять что там у тебя на голове и поклониться еще перед домом, потом уже на ступеньках, а дальше чем чаще, тем лучше: от лишнего поклона голова не отломится, а хозяину приятно.
Ратша отворил двери ногой, Иггельд посмотрел укоризненно, но Ратша только оскалил весело зубы. Он еще застал то время, когда Теодорик пришел в Город с равнин, бедный и нищий, но такой же энергичный и бойкий, как и сейчас, помнит, как тот старательно искал теплое местечко, где не столько можно заработать на одежку и харч, сколько можно выбиться в люди…
Слуги встречали их с поклонами, их тоже стало втрое больше, Ратша покрикивал, велел сообщить, что они-де прибыли, пусть Теодорик быстро надевает штаны и собирает на стол, они изволили прийти в гости, осчастливить. Иггельд поймал себя на том, что спокойно рассматривает богато украшенные комнаты. Еще совсем недавно, когда уже начал летать на спине Черныша, все еще только издали боязливо смотрел на величавую фигуру в богатой одежде, за которой всегда следуют советники, распорядители, управляющие различными службами, из них управляющий котлованами был самым главным только на взгляд Иггельда. Теперь же оба с Ратшей смотрели на Теодорика без страха и великого почтения, и он принимал их как равных.
Стол накрыли в главном зале, горят все светильники, воздух наполнен приятными запахами, на стенах разбрасывают золотые искры изделия местных мастеров: конечно же, фигуры драконов, что смотрят из всех ниш, выступают барельефами из каменных стен, даже посреди стола большая чаша светильника отлита в форме драконьей головы.
