побегать!
Девчонка была ослепительна. И не потому, что от нее нельзя было глаз оторвать, как раз-таки наоборот — хотелось поскорее отвести взгляд и посмотреть на что-нибудь другое. Она надела желто-красно-оранжевую майку, ярко-зеленую юбку, а ее туфли сверкали, точно усыпанные бриллиантами. Все это резало глаза до боли, хотелось прищуриться и надеть солнечные очки.
Голубые глаза встретились с моими, и девчонка перекинула за спину коротенькие светлые косички. Я узнал ее.
— Привет, Дия, — пробормотал я.
Глаза Дии расширились, она воскликнула:
— Мартин?! — и вдруг бросилась ко мне, сжала в карамельных объятиях. — Сколько лет, сколько зим! Я так рада тебя видеть! Ох, и какими судьбами… — Она отстранилась и увидела чемодан, который я продолжал держать за ручку. — Ты что, приехал сюда жить?!
— Он тот самый новенький, которого нам уже неделю обещают учителя, — улыбнулся Летос.
— Так это ты?! — Дия снова обняла меня. — Как же я рада, что ты приехал, Март!
Я опешил. Я ждал от нее другого после долгих лет молчания. Но зная Дию…
Она никогда не притворялась равнодушной, она излучала радость, когда ей хотелось ее излучать, и сердилась, когда чувствовала злость. Она была настоящей, без ложного притворства, и, похоже, за те годы, что мы не виделись, почти не изменилась. И своего отношения ко мне не поменяла, несмотря на то, что я поменял номер телефона и не написал ни одного сообщения.
Вот, она меня отпустила и отошла на шаг, чтобы хорошенько рассмотреть. Наконец, заключила:
— Отлично выглядишь, Март! Смотри, как вымахал, и прическу сменил — причесываешься теперь, а? Только рубашка у тебя порвана, ты что упал?
— Ах, это, — я прикрыл ладонью дыры от когтей Умока. — Да что я, вот ты стала настоящей красавицей, Дия.
— Спасибо, — улыбнулась Дия.
Она с присущей ей непосредственностью взяла под руку сначала Летоса, потом меня и потащила нас за собой. Я едва успел схватить свой чемодан, и он, громыхая на кочках, покатился за нами.
Дия болтала что-то про школу, одноклассников и океан, по которому я, должно быть, соскучился, а я слушал ее вполуха и улыбался. Как будто и не было тех лет, что я провел вдали от них.
Здесь было не так, как в Мегаполисе. Здесь меня будто снова наполнила энергия, и я снова ощутил себя живым.
А вот и дом! Двухэтажное каменное строение встретило меня пустыми окнами и разросшимся плющом, который густо вился до самой крыши. Несмотря на то, что неделю назад мама приезжала сюда и прибиралась (против моего желания), было видно, что в доме давным-давно никто не жил. Пальмы и кусты акаций, чувствуя свое превосходство, густо разрослись перед окнами, а крыльцо начало крошиться.
— С ума сойти! И ты будешь жить здесь один! — присвистнула Дия, когда я полез в карман за ключами. — Как же здорово, наверно, пожить без родителей!
— Поглядим, — усмехнулся я, вставляя ключ в дверь. — Но я уже достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно.
Дия с любопытством застыла у меня за плечом. Ключ не поворачивался — похоже, замок серьезно заржавел.
— Дия, — позвал Летос, — пошли.
— Почему это?! — изумилась Дия.
— Мартин, мы зайдем к тебе вечером, — сказал Летос.
— Я сейчас хочу! Сто лет у Марта не была!
— Вечером побываешь. Пошли. Пока, Мартин.
— Да-да, пока, Март! Увидимся еще! — крикнула Дия, когда Летос потащил ее прочь.
Я улыбнулся и, наконец, смог повернуть ключ. Может, Летос и стал увереннее в себе, но вежливость и чувство такта у него никуда не делись, а Дия все такая же бесцеремонная и бойкая. Что ж, приятно знать, что есть вещи, которые не меняются, особенно, если они касаются твоих лучших друзей.
Записи в дневнике Мартина:
Задачи:
— переехать поближе к Джунглям;
— доказать папину теорию на практике;
— найти объект № 1;
— …
Цель: стать лордом.
Осталось 312 дней.
Глава 2. Старая новая школа
— Это же Мартин!
— Какой Мартин?
— Ну тот, который раньше тут учился. Ботаник такой.
— А-а, тот мелкий костлявый всезнайка? Помню-помню.
— Надо же, приперся в школу в брюках и рубашке! Даже галстук не поленился повязать. Кто сейчас так ходит? Да еще в такую жару!
— Но согласись, ему идет.
— Ага, похорошел. Пожалуй, теперь в него можно и влюбиться.
Девчонки, стоящие у окна, захихикали, а я отошел от доски расписаний и огляделся. Школьный вестибюль не изменился. Все те же растения в кадках, те же зеленые занавески, которые колышет морской ветер, и тот же мозаичный пол, скользкий, как после уборки. На этом полу я не раз и не два падал, а учебники и тетради неизменно рассыпались по всему вестибюлю. Сколькие были туфли, как сейчас помню.
— Ма-арт! — Дия уже издалека махала мне. Рядом шагал Летос и улыбался.
Разогнавшись, Дия оттолкнулась и докатилась до меня на подошвах туфель. Хлопнула по спине и выпалила:
— Привет! Что у нас сейчас?
Я улыбнулся:
— Дия, кто из нас учится в этой школе — ты или я?
— Ой, можно подумать, я заучиваю расписание! — Дия махнула рукой.
— Привет, Мартин, — Летос пожал мою руку. — Дия, по понедельникам у нас альтероведение, когда ты уже запомнишь?
— Ох, Летос, после выходных разве что-то вспоминается? — Она толкнула меня в бок. — А здорово вчера покупались, а, Март? Как тебе океан после луж в Мегаполисе?
Мы поднялись на второй этаж (эту лестницу, что ли, с моего переезда не красили?) и вошли в такой знакомый кабинет альтероведения. Кругом висели плакаты человека и способов его перекидывания на бегу, в прыжке и под водой. Класс, что-то бурно обсуждавший, при виде нас затих и стал пристально меня разглядывать. Когда мы сели на первые парты, ребята возобновили разговор, но до моего слуха то и дело долетали тихие вопросы:
— Кто это?
— Тот самый новенький?
— Где-то я его уже видела…
— Он из Мегаполиса, да?
— А я видела его вчера на пляже.
Прозвенел звонок, и класс затих. Дверь хлопнула, и в кабинет стремительно вошла учительница. Она процокала каблуками мимо меня, влетела за кафедру и поправила прямоугольные очки. Гросса Вина. Нисколько не изменилась.
Она выцепила меня взглядом и попросила встать. Я повернулся к классу, и гросса сказала:
— Итак, класс, слушаем! Это наш новенький. Когда-то он учился в этой школе. Кто-то из вас был в одном классе, кто-то из параллельного, но, думаю, все вы помните победителя олимпиад — Мартина Аурийского.
— Аурийского? Она сказала «Аурийского»? — зашептались по рядам. — Он случайно не сын того знаменитого доктора? Ну
