От дыхания Каватины в холодном воздухе клубился пар. К концу года дни стали короткими, и на земле с рассвета до заката сверкал иней, но под кривыми дубами земля была голой, черной и мягкой, будто что-то подогревало ее снизу. Вместо чистого острого запаха скорого снега Каватина ощущала тошнотворно-сладковатый дух, наподобие вони от гниющего мяса. Когда местность начала резко понижаться, она поняла, куда ведет ее Халисстра.
— Черная Стража, — выдохнула она.
Мать рассказывала об этом месте. Тысячелетия назад, задолго до основания Миф Драннора, наземные эльфы заточили здесь древнее зло — по некоторым утверждениям, бога Моандера. Зло сохранилось здесь и поныне. Отправиться в Черную Стражу значило навлечь на себя безумие, безумие, высвобождающее неописуемую жестокость, такую, которая заставляет сестру идти против сестры. Каватина уже чувствовала, как оно постепенно овладевает ею. Она срубила терновую ветку, едва сдерживая желание рубить и рубить, пока дерево не превратится в груду щепок.
Халисстра ухмыльнулась через плечо:
— Испугалась?
Каватина стиснула зубы:
— Я Рыцарь Темной Песни. Нас не так легко напугать.
Халисстра кивнула.
Каватина смахнула пот со лба рукавом. Она не доверяла Халисстре, несмотря на все слова Квили. Перед уходом Каватины верховная жрица рассказала ей о пророчестве, полученном три года назад насчет Меларн. Один из этого Дома поможет Эйлистри — но другой предаст ее. Как было предречено, в минуту крайней нужды объявились двое Меларн: Халисстра и один из ее братьев. Кто из них предаст богиню — вопрос пока открытый, но, если это окажется Халисстра, Каватина будет к этому готова. Предупрежден — значит вооружен.
Поначалу она приписывала свое беспокойство этому предупреждению, но вскоре поняла, что причина его, должно быть, в самой Черной Страже. Почему эта низина так действует ей на нервы? Она убила йоклол в самой глухой части Лайтдринкера, пропасти, магия которой не позволяла видеть дальше кончика меча в вытянутой руке, а однажды она сражалась с порождением хаоса на краю Тхроргара, где визжащие ветры едва не сбросили ее со скалы, но в Черной Страже было что-то — что-то такое, что подтачивало ее решимость, как сухая гниль въедается в дерево.
Позади хрустнула сухая ветка. Каватина стремительно обернулась с поющим мечом наготове.
На нее смотрела собака — охотничья собака, гончая. Тощая, с выпирающими ребрами. На одном боку запеклась кровь. Должно быть, ее ранил зверь, которого она выслеживала. Собака — с мольбой в глазах — тихонько заскулила.
Каватина поколебалась, потом решила, что животное не представляет угрозы. Оно нуждалось в исцелении, в том, что Эйлистри могла дать.
Халисстра остановилась одновременно с Каватиной. Она нависла над Рыцарем Темной Песни, ее паучьи лапки подергивались.
— Убей ее, — прошипела она.
Собака тихо застонала.
— Нет, — ответила Каватина. Животное явно боялось Халисстры. — Милостью Эйлистри, я исцелю…
Собака бросилась на Каватину. Зубы лязгнули возле ее протянутой руки с яростью, заставившей ее задохнуться. Она отдернула руку и отшатнулась, пропев молитву, которая должна была успокоить существо, но, вместо того чтобы успокоиться, собака лишь еще больше рассвирепела. Каватина ударом меча плашмя отшвырнула ее прочь, но та все равно снова с рычанием кинулась на нее.
Каватина услышала, как позади хохочет Халисстра, пронзительно и визгливо. Звук этот надломил что-то в Каватине — что-то хрупкое, как сухая ветка. Ее самообладание дало трещину, и она поняла, что отвечает на злобу собаки, удар за ударом, снова и снова рубя ее своим мечом. Вместо мелодичного пения магическое оружие вопило. Кровь забрызгала ее руки и лицо, и вскоре она уже стояла на коленях, держа меч обеими руками, кромсая мертвую собаку могучими ударами, вгоняющими клинок глубоко в землю. Визжа от ярости, она рубила мертвое тело снова, и снова, и снова…
Отдаленный уголок ее сознания видел, что она творит, и был в ужасе. Собака превратилась в кошмарное месиво из разрубленных костей и мелко накрошенного кровоточащего мяса. Чувствуя боль во всем теле, она наконец остановилась. Задыхаясь, дрожа, она поднялась на ноги.
Халисстра подошла поближе, обнюхивая окровавленные останки. С ее уродливых губ слетел тихий смешок.
— Милость Эйлистри… — пробормотала она.
— Убирайся отсюда! — крикнула Каватина. — И заткнись! Заткнись! — Она взмахнула мечом. Меч издал неприятный резкий звук.
Халисстра проворно отскочила. Каватина закрыла глаза и шепотом отчаянно взмолилась:
— Эйлистри, помоги мне. Защити меня от этого безумия. — В следующее мгновение последние остатки ярости исчезли. Она открыла глаза и глубоко вдохнула, успокаиваясь, — и вздрогнула, когда легкие ее заполнил запах крови. Она повернулась спиной к тому, что натворила, и обратилась к Халисстре: — Далеко еще до портала?
Халисстра подняла голову, словно прислушиваясь к чему-то, чего Каватина слышать не могла.
— Недалеко. — Она указала на скальный выход в глубине каньона. На вершине его рос чахлый дуб. — Вон под тем деревом.
Каватина угрюмо кивнула:
— Пойдем.
Они прошли еще какое-то расстояние, спускаясь в низину, заросшую низкорослыми деревьями, чьи сучья, казалось, вонзаются в небо. Когда они приблизились к скале, Каватина увидела, что это нагромождение каменных кубов, грани которых выветрились под действием стихий. Пучки жесткой, как клинок, травы росли из трещин в камне, а ствол дерева на вершине каменной груды был весь перекручен, словно его смяла рука великана. Несколько больших корней змеились по камням, будто черные пальцы. Обойдя вокруг камней, Каватина насчитала восемь таких корней. Она была уверена, что их число не простое совпадение.
Халисстра взобралась на груду камней, которая была высотой в два роста Каватины. Основание ствола было немного приподнято над землей, оно словно бы стояло на корнях, будто охотящийся паук перед прыжком. Между стволом и камнями оставался достаточный просвет, чтобы даже огромная Халисстра смогла пролезть туда на четвереньках, не задев дерева.
— Туда, — сказала она, опустилась на корточки и жестом указала в пространство под деревом.
Каватина осторожно полезла наверх, туда, где ждала Халисстра. Если это действительно портал во владения Ллос, то после окончания экспедиции Каватина должна будет запечатать его. Пока же она сотворила заклинание, позволяющее ее единоверцам отыскать его. Если она не вернется из своего похода, кто-нибудь другой сможет заняться этим позднее.
Она услышала тихий высокий звук, словно свист ветра в туго натянутых проводах. Это был жуткий вой, от которого по коже Каватины побежали мурашки.
