Каватина спаслась от чвиденча благодаря левитации, но Халисстре повезло меньше. Привлеченные вибрацией, порождаемой ее шагами, паукообразные твари кинулись к ней. Халисстра развернулась и сразила одну из них с помощью паутины, задушив под толстым слоем клейкого шелка, но тут остальные три набросились на нее. Вздымались и падали лапы, вонзались когти. Большинство ударов скользили по прочной как камень шкуре Халисстры, не принося вреда, но некоторые попали в цель. В одно мгновение тело Халисстры было залито кровью.
Халисстра отчаянно сражалась с ними. Если это и была хитрая уловка, чтобы завоевать симпатию Каватины, то весьма опасная.
Каватина опустилась на землю, топая ногами, чтобы привлечь внимание чвиденча. Две твари перестали атаковать Халисстру и кинулись к ней. Каватина намыла в воздух, поднося к губам охотничий рог, и прямо в упор выдула в них резкий звук. Едва звуковые волны коснулись чвиденча, те остановились и свернулись тугими клубками. Мгновение спустя они снова вскочили. Каватина поколебалась и дунула в рог еще раз. И снова две паукообразные твари остановились дрожа и разворачивались уже медленнее. Заметно шатаясь, они засеменили по кругу, по меньшей мере половина их лап бессильно волочилась.
Сражаться с чвиденча, даже в таком ослабленном состоянии, при помощи меча было бесполезно. Головы паукообрашых тварей с кулак величиной прятались глубоко в центре туловища. Можно было отсекать лапы одну за другой, надеясь причинить существам какой-либо реальный вред, но конечности могли регенерировать.
Продолжая парить над оглушенными тварями, Каватина прижала рог к губам в третий раз, понимая, что этим может накликать беду. В магический рог полагалось трубить лишь один раз в день. Более частые попытки высвободить его энергию грозили вызвать взрыв, который, самое малое, мог лишить ее чувств, а в худшем случае сломать ей шею, но Каватина не стала бы Рыцарем Темной Песни, бойся она рисковать. Сражающийся с демонами не на жизнь, а на смерть должен быть смелым.
Она дунула — и третья волна звука ударила в чвиденча, сокрушая их. Они рухнули на землю, разок-другой дернулись и издохли.
Тем временем Халисстра продолжала сражаться с напавшей на нее тварью. Она отшвырнула ее от себя взмахом могучей руки, но чвиденча, кубарем прокатившись по земле, прыгнул на нее снова. Существо приземлилось ей на спину, повалив ее. Лапы его вдавились в ее тело, пытаясь зацепиться.
Халисстру было не так-то просто одолеть. Она вскочила, перебросив тварь через голову, и оказалась с ней лицом к лицу, — в результате этого маневра на плечах ее остались глубокие раны. Она вонзила ядовитые зубы в одну из лап существа. Чвиденча пытался вырваться, но паучьи лапки Халисстры мигом обхватили его и крепко прижали к ее груди. Она кусала снова и снова, подбираясь к самой середине, где сходились лапы существа, — и наконец по телу чвиденча пробежала дрожь и лапы его бессильно повисли.
Каватина опустилась на землю рядом с Халисстрой:
— Здорово.
Халисстра, сверкая глазами, отшвырнула безжизненного чвиденча прочь.
Каватина приблизилась, протягивая руку:
— Эти раны. Может, я попробую исцелить…
— Нет. — Халисстра отпрянула, голос ее был суров. — Меня исцелит уговор с Ллос.
Каватина опустила руку. Она подошла к чвиденча, облепленному паутиной, и острием меча перевернула его на спину, пульсирующим шариком плоти — головой существа — кверху. Она проткнула его кончиком клинка. Когда чвиденча испустил дух, меч радостно запел.
— Трудно поверить, что когда-то это были дроу, — сказала Каватина, выдергивая меч.
Халисстра подняла голову.
— Порождения Ллос, как и ты. — Каватина направилась ко второму чвиденча, перевернула его и снова ударила, чтобы быть уверенной, что он мертв. — Каждая лапа — это дроу, чем-либо прогневавший Ллос. Ужасная магия преобразила их и связала воедино, создав существо, ведающее лишь боль и ненависть. — Она подошла к третьему, перевернула и вонзила меч. — Убивая, мы оказываем им услугу. Среди лап могут оказаться и провинившиеся перед Паучьей Королевой лишь тем, что подумывали о переходе в иную веру, возможно, даже в веру Эйлистри. Быть может, какие-то из душ, освобожденных нами, отправятся танцевать с богиней в ее владениях. — Она повернулась к Халисстре. — И это доказывает, что надежда есть всегда, каким бы ужасным ни казалось твое положение.
Халисстра либо не услышала, либо намеренно не обратила внимания на ее слова.
— Ты охотилась на чвиденча прежде.
— Среди прочих. — Она кивнула на раны Халисстры. Они уже затягивались. — Ты можешь идти дальше?
— Да.
Они снова двинулись к каменным пикам и вскоре достигли их. Каватина увидела, что это и в самом деле были окаменевшие лапы, в большинстве своем перерубленные во втором суставе, когти их сплавились воедино с камнями, в которые они упирались. Каждая лапа была величиной с дом. Каватина попыталась представить пауков, которым принадлежали когда-то эти лапы, и содрогнулась. Такие существа могли быть порождениями одного лишь Абисса.
Большая часть каменных пик была облеплена паутиной, порванными флагами свисающей со щетин, торчащих по краю лап. Однако на одной из пик паутины не было. Около двухсот шагов в высоту, она была вся перекручена, напомнив Каватине дерево, служившее порталом. Халисстра остановилась перед пикой и похлопала по черному камню.
— Вот эта, — сказала она, вытянув шею. — Храм наверху.
— Покажи.
Халисстра полезла по пике, ее голые руки и Horn прилипали к камню, как паучьи лапки. Каватина взмыла в воздух, левитируя рядом с ней. Приблизившись к вершине, она увидела сооружение, примостившееся на ровной каменной поверхности. Это было строение в виде обычной будки, чуть побольше хижины: четыре квадратные стены, крыша и единственный вход в форме арки, в которой трепетали на ветру обрывки одеяла, служившего импровизированной дверью. Стены были сильно изъедены, будто кислотой, но один каменный блок над аркой оставался невредимым. На нем был грубо вырезан меч поверх круга, изображающего полную луну, — знак Эйлистри. При виде его Каватина ощутила утешительную теплоту. По крайней мере, эта часть истории Халисстры оказалась правдой. Вместе с Фелиани и Улуйарой она действительно воздвигла храм Эйлистри, при помощи магии вылепив его из камня, — в самом сердце Дна Дьявольской Паутины.
Каватина опустилась перед строением и пропела благодарственную песнь. Когда она завершила провидящее заклинание, знак над дверью засиял. Храм по-прежнему хранил в себе святость, хоть темные потоки зла и пытались проточить его каменные стены.
