В трюм натекло средних размеров море воды, и вода все прибывала через щели в разошедшихся листах обшивки. С водой боролись все четыре помпы броненосца, щели спешно заделывали, накладывая «пластыри» из досок, листов железа и непромокаемой ткани. В авральную команду Сварог включил всю без исключения здоровую часть экипажа. Но шторм жестоко обошелся не только с «Серебряным ударом».
Помимо кочегаров погибло еще несколько человек. Одному размозжило голову сорвавшимся с петель люком, другого качка швырнула на погнутое и колом торчащее ограждение трапа, одна женщина ударилась виском об угол стола. Двое, женщина и ребенок, пропали без вести – скорее всего, смыло за борт. А еще – несколько сотрясений мозга, сломанная рука, сломанное ребро, выбитый глаз, распоротое бедро и острый приступ язвенной болезни. Сущей ерундой на этом фоне выглядели бесчисленные ушибы, ссадины, порезы, вывихи. И со всем этим тоже надо было что-то делать…
Однако кое-что радовало: из поганой зоны, заштрихованной на карте Ваграна синим цветом, они все-таки вырвались. Сварог даже потребовал от своих штурманов перепроверить расчеты, мало ли, может, проклятые места влияют и на показания приборов. Во второй, а затем и в третий раз показания сошлись с первоначальными… Да, из области, где законы зла сильнее законов моря, они вырвались. И более того – вышли на прежний, безопасный, ежели верить карте Ваграна, курс.
Впрочем, останавливаться поблизости от гиблых мест Сварог не хотел. Нет уж, отойдем подальше, там уж застопорим машины и будем зализывать раны.
Не получилось.
Когда в капитанскую каюту ввалился Пэвер, у Сварога сердце сжалось от дурного предчувствия: суб-генерал был всклокочен, глаза горели, да и вообще он производил впечатление человека, только что нос к носу столкнувшегося с привидением.
– Мастер Сварог, – начал он с порога, – вы должны это видеть. Без вас решили не открывать. Такое бывает раз в жизни, а то и реже… Вот повезло же мне! А говорили – сухопутная крыса, сухопутная крыса…
– Что там еще?
Выяснилось, что мастер старпом, десять минут назад с носа корабля плевавший в буруны и размышляющий о сущности всех человеческих устремлений и о том, что неплохо бы размочить грусть глотком доброго гидернийского, неожиданно заметил тусклый отблеск слева по борту. Посмотрел в подзорную трубу, с которой почти не расставался, и в немалом изумлении увидел качающуюся на волнах бутылку. Мысль о какой-нибудь очередной колдовской ловушке ему в голову даже не пришла. Пэвер мигом свистнул случившегося неподалеку матроса и приказал бутыль изловить. С помощью «такого сачка на длинной палке, Навака знает, как она называется», бутыль была благополучно вытащена (интересно, если б сразу не поймали, приказал бы он стопорить машины?) и отнесена в кают-компанию. К величайшему сожалению генерала, вина в посудине не оказалось ни капли, зато оказалась целая рукопись. По всему, с времен прошлого Цикла. Как она выдержала мотание по волнам пятьсот лет, почему бумага не истлела в пыль – сие никому неизвестно, но «вам, мастер Сварог, нужно обязательно посмотреть».
– Обязательно нужно? – хмуро спросил Сварог: читать найденные в бутылке рукописи ему не хотелось совершенно.
– А как же, сорок копий мне в глаз! Вы понимаете, это же оттуда, с Граматара, когда он еще не затонул! И потом, по преданию, найти такую бутылку – это очень добрый знак. Очень. А уж тому, кто ее нашел… – И генерал мечтательно закатил глаза.
– Ну пошли, что ли…
Сварог нехотя проследовал за Пэвером в кают-компанию, где его уже ждал весь бравый экипаж «Парящего рихара». В центре стола мрачно возвышалась мутная, грязная глиняная бутыль незнакомой формы, с высоким горлышком, вся в каких-то обрывках подсохших водорослей, открытая, а рядом лежали несколько свернутых в трубочку желтых листиков.
– Показывайте давайте, что там у вас…
Пэвер дрожащими пальцами развернул ломкие страницы…[18]
Дочитать до самого конца им не дали: в кают-компанию осторожно постучался мальчишка-вестовой с сообщением: слева по борту замечены паруса.
Судно было одиночным – по крайней мере, никаких следов нахождения в пределах видимости прочих плавсредств Сварог с мостика не обнаружил и вновь пристально вгляделся в очертания парусника. А очертания-то, что ни говори, до боли знакомые… Мама дорогая, так это же…
Он резко развернул подзорную трубу на сто восемьдесят градусов, подышал на линзу, протер рукавом, вновь поднес окуляр к глазу… И присвистнул от удивления. Ну так и есть – старые знакомые! Надо же, добрались досюда, и как только нас догнали, чудеса…
Параллельным потрепанному «Серебряному удару» курсом двигалась шхуна «Путь», которую Сварог освободил из гидернийского плена на угольной базе. Адвентистам, похоже, повезло – паруса все целы, идет ровно, весело, без крена, с такой же скоростью, благо ветер попутный… Ну, сектанты, ну Дети Зари…
– Они нас видят? – спросил он у вахтенного бакового наблюдающего.
– Должны, если оптика хорошая, – ответил пожилой клаустонец в мятой фуражке.
– А поднимите-ка на веревках вымпелы: «Привет». Есть такой?
Наблюдающий, не моргнув глазом, перегнулся через ограждение мостика и крикнул кому-то внизу:
– Приказ маскапа! Поднять на фалах сигнальные знаки «Приветствие»!
Сварог и бровью не повел. По тонкому канатику пополз вверх, к верхушке мачты, трепыхающийся на ветру флажок. Он вновь поднял подзорную трубу. Через несколько минут уже целая гирлянда флажков заполоскалась между мачт рассекающей океанские волны шхуны.
– Что пишут?
– «Рады… встретить вас… О благодарности помним… Ждите…»
Сварог нахмурился. Чего ждать-то, интересно?
– Спросите, не нуждаются ли они в помощи.
Шхуна ответила, что ни в чем не нуждается и вскоре продолжит путь, как только выполнит обещанное… Путь, вишь ты, жрецы хреновы. Ну, не хотят помощи, не надо.
Сварог спустился с мостика на палубу, повернул было к кают-компании – дочитать познавательную рукопись, но со стороны, на этот раз уже ютового наблюдающего, донесся крик:
– Вижу дымы на горизонте!
– Да что ж это такое, не океан, а проходной двор… – пробормотал он себе под нос и решительно двинулся к корме. В груди тихонько запиликало чувство опасности. Спасибо, давно не слышали… И тут же к нему присоединилась пинг-понговская пульсация над левым виском. В унисон они затарабанили в сердце Сварога, как молотками.
Сварог приостановился, закрыл глаза, оперся рукой о холодный металл надстройки. Черт, да что за ерунда с ним творится?!
– Что-нибудь случилось, граф?! – Клади с Рошалем вышли из кают-компании.
