– Составьте мне смету на работы по восстановлению фасада и ремонту всего здания, за нее я заплачу отдельно, – сказала она. – Когда она будет готова?
Томазо хохотнул.
– Узнаю хватку твоей матери Хлои, девонька! Той как в голову что придет – из кожи вон вылезет, но своего добьется! Она ведь так и отца твоего на себе женила!
– Расскажете? – попросила Бруни с горящими от любопытства глазами. Она ведь почти ничего не знала о жизни родителей до ее появления на свет.
– Жениховались они долго, – начал рассказ глава Гильдии каменщиков. – Отец твой, да останется Пресветлая добра к нему, был птицей свободной. Этакий, понимаешь, альбатрос, что кружит над волнами, не садясь на воду. Ну вот он и кружил! Подарки дарил, гулять ее водил, даже в театре королевской они пару раз побывали, правда, больше просидели в буфете, пытаясь на вкус распознать, из чего сделан паштет Королевы Иссы, бабки нашего Редьярда. А потом Хлоя предложила ему место шеф-повара в трактире. Сказала: «Коли мужчина умеет готовить, он всяко будет готовить лучше женщины! А женское дело – поддерживать чистоту в кухне да огонь в очаге!» И положила ему жалованья в два раза больше, чем он у своего капитана получал. Тут и думать было нечего – Эд согласился. Она ему две получки выплатила, а на третью он от нее получил с деньгами заветное колечко. «Мне на кухне чужие не нужны, – так Эд передал ее слова, – или бери все, Эдгар Мореход, или выметайся!»
Томазо улыбался, предаваясь воспоминаниям, и Бруни улыбалась вместе с ним. Видела отца и матушку, будто живых – молодых, рьяных!
– Мужику же что надо – теплая женщина под боком, – продолжил мастер, – его женщина! Да чтобы с ней скучно не было, но и молчалось хорошо! А уж с твоей матушкой, Бруни, скучно не было никому!
На площади Мастеровых они расстались, церемонно поклонившись друг другу. Едва Бруни ступила на порог трактира, услышала в кухне щебетание Ваниллы.
– Ну где вы ходите, хозяйка? – пробурчала Ровенна, задержавшись у двери. – Начали прибывать гости на свадьбу Колея и Ориданы, следовательно…
– …королю понадобились мерзавчики? – догадалась Матушка, в душе обрадовавшись нежданному заказу.
Все что угодно, лишь бы не думать о письме Ральфа, не представлять себя в его доме, не раздумывать всерьез – не этого ли хочет от нее Богиня.
– Как сказал утром мой муж, – вещала Ванилла, ловко разделывая шмат теста, – «обстановка во дворце нервическая»!
Бруни вошла и невольно залюбовалась ровными круглыми заготовками для булочек, выходящими из-под рук подруги. Пока она переодевалась, переплетала волосы и мыла руки, Ванилла рассказывала о прибытии первой партии гостей из Гаракена и других государств, граничащих с Ласурией. Свадьба младшего принца сослужила добрую службу Вишенрогу, как портовому городу и торговому центру Тикрейского побережья. Уже сейчас многие из гостиниц и постоялых дворов с хорошей репутацией полностью выкупались казной для гостей празднества. Цены на аренду домов, построенных вдоль улицы, по которой должен был двигаться кортеж Ориданы и свадебная кавалькада, взлетели до небес, поэтому некоторые оборотливые жители перебрались на это время к родственникам, а жилье сдавали любителям зрелищ, прибывающим со всех концов материка.
Как водится, королю уже демонстрировали первые подарки для молодой пары. Самым необычным из них пока оказалась самодвижущаяся карета в виде тыквы, изготовленная Гильдией механиков, большинство мастеров которой были гномами.
– В замке все друг с другом шушукаются, – продолжала Ванилла, – обсуждают наряды жениха и невесты, цвета и фасоны которых держатся в страшной тайне. Недавно мастера Артазеля отправляли в Гаракен – снимать мерки с принцессы. Он так орал, когда его засовывали в портал, что слышно было даже на кухне! Но вернулся довольным, хотя и взбледнувшим с лица. «Интересная, – говорит, – будет у нашего Коленьки супруга! Непредсказуемая, как погода в Синих горах!»
– А сам-то Коленька что? – с презрительной улыбкой осведомилась зашедшая с подносом Ровенна. – Небось, последних баб под себя подминает?
Ванилла, кивнув, покрутила у виска белой, будто в перчатке, рукой в муке:
– Этот вообще как с цепи сорвался! Рыщет по городу, перепортил, наверное, всех купеческих и дворянских дочек в округе. Надысь шептались по углам, будто отец ему ремнем грозил: мол, выпорет на заднем дворе и не посмотрит, что принц и жених. А вообще, Дрюня сказал, терпение его величества «достигло апофигея»! И я вот думаю, в какую это сторону оно апофигевает – вверх или наоборот?
– Ежели речь о ремне зашла, – не оглядываясь, пробурчал замешивающий в кастрюле начинку Пип, – значит – наоборот!
– Точно, мастер! – кивнула Ровенна, скинула грязную посуду с подноса в чан и вышла в зал.
За стойкой сегодня стоял невероятно гордый собой Питер Конох. К радости Бруни, считал парень скоро, и с памятью у него было все в порядке. Правда, звуки бьющихся кружек и бокалов, нет-нет, но до кухни доносились.
Краем уха слушая разговор, Матушка ощутила светлую грусть. Где-то там, в бесконечных коридорах дворца мог бродить вернувшийся из поездки Кай, смотреть в окно или на пламя в камине, крутить в красивых сильных пальцах бокал рубинового вина, а может быть, делить ложе с какой-нибудь фрейлиной или «купеческой или дворянской дочкой». «Интересно, – подумалось Бруни, – ощутит ли он в себе перемены? Ведь коли проклятье снято – и дышаться легче должно или… нет?»
Вернувшийся с учебы Весь, заняв угловой стол на кухне, водрузил на полочку над ним солидный фолиант в толстой обложке, отобрал у Ваниллы партию теста, с которым она возилась, и занялся одновременно чтением и замесом.
– Иди перекуси, пап, – сказала та, в свою очередь отбирая у Пиппо ложку-мешалку начинки для булочек, – ты же с утра не ел!
– Да я не голоден… – попытался было возразить тот, но подошедшие сестрички Гретель без разговоров взяли его под белы рученьки и увели в зал.
Ванилла покосилась на Веся.
– Что ты читаешь такое страшное? – поинтересовалась она.
– «Хвала или честь. История Ласурско-Крейского противостояния», – не отрываясь от книги, сообщил тот. И добавил для Бруни: – Я пригласил Рахена и ребят завтра к полудню.
Матушка рассеянно кивнула.
– О чем мечтаешь? – заинтересовалась неугомонная подруга. Просто стоять и мешать начинку ей было скучно.
Бруни пожала плечами. Она обмывала и отбивала куски мяса для ужина, присыпала солью и пряностями, сбрызгивала маслом и ставила в печь – запекаться. Запах жаркого, смешиваясь с ароматом свежего теста, был тяжел, но приятен.
– Что ты решила с… ним? – снова покосившись на оборотня, шепотом спросила Ванилла. Весь ушел в чтение и не слушал.
