после ужина идти не к кому, но вслух лишь промямлил:
– Спасибо.
Хозяин забрал с улицы котелок с оставшимися юаньсяо и поставил у своего стола. Его дочка склонила голову и, прикусив ложку, спросила:
– А когда вернётся братик? Я не хочу без него есть!
– Твой старший брат опаздывает. Возмутительно – в такой-то день!
– Не ругай его, ты же знаешь, как он много работает. Скоро придёт! – ответила ворчуну жена. – Мяоэр, Мяоэр, ну что ты там делаешь? Иди сюда! Нам уже неловко: вечно просим тебя о помощи. Давайте поужинаем вместе.
– Теперь всё! – Девушка закончила убирать последний стол и присоединилась к остальным.
Се Лянь понаблюдал за тем, как хозяева болтают и смеются в ожидании пятого члена семьи, а затем взял свою чашку, выловил ложкой один шарик, отправил его в рот и запил глотком сладкого бульона. Но вкуса праздника так и не почувствовал.
* * *
– Гэгэ, гэгэ?
Се Лянь очнулся и увидел, что Хуа Чэн пристально смотрит на него. Красные одежды придавали облику князя демонов яркости, а свет фонарей смягчал черты мертвенно-бледного лица.
– Что? – растерянно спросил принц.
– Гэгэ, ты устал?
Се Лянь кивнул невпопад.
– Прости. Прошлой ночью мы поздно легли.
Принц суетливо замахал руками:
– Что ты, дело вовсе не в этом!
Хуа Чэн приподнял бровь:
– Правда?
Се Лянь вспомнил, что они в центре Призрачного города, и обернулся: их плотным кольцом окружала толпа разномастной нечисти. Те, кого природа наградила большими ушами, растопырили их, те, кому с ушами повезло меньше, изо всех сил тянули шеи, и все одинаково выпучили глаза, сгорая от любопытства. При виде этой картины принц даже забыл, что хотел сказать.
– Саньлан! – наконец воскликнул он.
Хуа Чэн улыбнулся и заложил руки за спину:
– Ладно, ладно. Виноват.
Се Лянь отвёл взгляд от котелка с юаньсяо, стоящего на прилавке лоточника, и оглядел улицу: по обе стороны она была увешана ярко-красными фонариками с загадками.
– Отгадайте загадку! Отгадайте загадку! За правильный ответ подарок! – кричали демоны.
– Гэгэ, попробуешь? – предложил Хуа Чэн. – Получишь подарок!
Се Лянь кивнул и подошёл к зазывале, а нелюди принялись толкаться и шикать друг на друга:
– Тсс! Тише! Дядюшка будет разгадывать загадки!
Они подняли такой шум, будто принц собирался исполнить ритуальный танец. Се Лянь, не зная, смеяться или плакать, потянулся к первому попавшемуся фонарику, но откуда ни возьмись появилось щупальце и заботливо вручило ему другой:
– Прошу!
Принц покорно принял его и прочитал: «Я много лет скрывал под маской нрав гнилой, но Зеркало Души явило облик…»
– Мой, – не задумываясь закончил принц.
Хуа Чэн похлопал в ладоши:
– Гэгэ, потрясающе.
Толпа тут же взорвалась аплодисментами и завыла, а какое-то чёрное существо взмыло в воздух и перекувырнулось пару раз – ну сущий балаган! Се Лянь засмущался:
– На самом деле это… это вовсе не сложно…
Щупальце передало ему второй фонарик:
– Прошу!
На этот раз загадка звучала так: «Судьба навек связала пальцы рук. Всё нипочём, коль рядом милый…»
– Друг.
Князь демонов хотел снова захлопать, но принц его остановил:
– Не стоит, это тоже было просто.
– Правда? – улыбнулся Хуа Чэн. – А я действительно считаю, что у тебя отлично получается.
«Ничего особенного, – подумал Се Лянь. – Вот если бы ты сам придумал загадку…»
Щупальце протянуло ему третий фонарик:
– Прошу!
Се Лянь пробежался глазами по строчке и нахмурился.
– О! На этот раз трудная попалась! – зашепталась нечисть.
Принц кивнул. Надпись гласила: «Учёный муж лишь потянул едва, и с хрустом оторвалась буйная…» Пришлось перечитать несколько раз, чтобы разобраться, но Се Лянь справился:
– Учёный муж – это, наверное, Хэ Сюань. Его так называли в юности. А дальше… – Принц вздохнул. – Бедняга Ши Уду!.. Оторвалась буйная глава.
Едва договорив, он предусмотрительно закрыл руками уши: нелюди вокруг принялись громко расхваливать принца на все лады, а затем и вовсе от радости пустились в пляс. Хуа Чэн рассмеялся:
– Гэгэ, это потрясающе!
Щупальце протянуло четвёртый фонарик.
– Сейчас я удивлю тебя ещё больше. Спорим, угадаю ответ, даже не читая загадку? – в свою очередь не удержался от смеха принц.
– Вот как? – Хуа Чэн широко раскрыл глаза. – Ты и это умеешь?
– Конечно. – Се Лянь взял в руки фонарь и, не глядя на него, сказал: – Ответ – город. Верно? – Затем он опустил голову и зачитал вслух: – Порвали штаны и испачкали ворот – сходил Тайхуа в Призрачный… город. Смотрю, Лан Цяньцю здесь надолго запомнили!
Се Лянь уже уловил закономерность и знал, что должно получиться, если сложить все четыре ответа.
Демоны поняли, что их раскусили, и вместо бурного ликования, смущённо покашливая, уставились в небо. Хуа Чэн медленно обернулся в их сторону, и зеваки в испуге бросились врассыпную: кто помельче, попрятались в фонарики, кто посноровистей, нырнули под землю, а оставшиеся схватились за головы, крича:
– Глава города, помилуйте!
– Идея не моя!
– И не моя, кря!
– Врёшь! Ты громче всех настаивал!
Хуа Чэн сухо велел: «Убирайтесь», и нечисть как ветром сдуло, улица вмиг опустела.
Се Лянь повесил фонарик обратно и с улыбкой предложил:
– Давай вернёмся.
Плечом к плечу они направились в храм Тысячи Фонарей.
– Гэгэ, не смотри на меня так. Я здесь правда ни при чём, – заверил князь демонов.
– Я знаю, – легко согласился принц. – Ты бы загадал другую фразу.
– Вот как? Какую же?
Принц не задумываясь ответил:
– Мой друг Саньлан.
Едва слова сорвались с его уст, как он сообразил, что попался, и прикусил язык, но было уже поздно.
– Прекрасно! – расхохотался Хуа Чэн.
– Хитро, хитро…
Зайдя в храм, принц, к удивлению своему, обнаружил на столе две миски с юаньсяо. Он с немым вопросом обернулся к Хуа Чэну, и тот пояснил:
– Это ведь на них ты засмотрелся на улице?
Се Лянь кивнул.
– Присаживайся, поужинаем вместе.
Вместо того чтобы сесть, принц бросился к Хуа Чэну и тесно прижался к нему, уткнувшись лицом в его грудь.
Спустя много лет Се Лянь наконец-то почувствовал вкус праздника.
Глава 246
Удивительная история об украденных воспоминаниях наследного принца
Часть первая
Се Лянь открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу в незнакомой комнате. Накануне он тренировался в монастыре на горе Тайцаншань и понятия не имел, как мог очутиться здесь.
Принц сел и оглядел себя: на нём был даосский халат – чересчур скромный, из грубой, неприятной на ощупь ткани, больше напоминающий одежду бедняка, чем монашеское облачение. Се Лянь нахмурился и попытался встать, но вдруг почувствовал слабость: болели поясница, ноги, живот и шея. Принц задумался: уж не виной ли тому ночь, проведённая на полу на сквозняке? И тут же одёрнул себя: нельзя быть таким неженкой!
Он поискал глазами Фэн Синя с Му Цином, а затем позвал:
– Фэн… – Принц закашлялся. Горло тоже болело.
Се Лянь вспомнил: прошлым вечером его товарищи снова поссорились из-за какого-то пустяка. Шум стоял такой, что невозможно было сосредоточиться на медитации, пришлось выставить смутьянов за дверь и приказать играть в слова. Принц слушал, как они цедят сквозь зубы фразы одну за другой, и зевал, а к двухсотому кругу дремота окончательно его одолела. Так что же случилось потом?
Се Лянь, опираясь на край
