свет исходил от потрескивающего огня, но я все равно вздрогнула от его яркости. Посмотрев на свое распростертое тело, я приметила мягкое одеяло, подушку – мне показалось, что я лежу на деревянном обеденном столе.
– Я знаю тебя очень давно. Сражался на твоей стороне, – донесся до меня чувственный, соблазнительный голос со стороны камина, – мы с Яношем нашли тебя в поле…
Скрипнул стул. Я повернула голову, пытаясь рассмотреть пространство. На двух деревянных стульях перед камином сидели и пили Уорик и незнакомый мне мужчина.
Рубашка Уорика была покрыта запекшейся кровью, на руке повязка, штаны все в пятнах жира, грязи и крови.
На другом мужчине были темно-зеленые свободные хлопчатобумажные брюки и светло-зеленая рубашка. Ноги были босыми.
То, что мне удалось разглядеть в другом мужчине, наводило на мысль, что он великолепен – точеная челюсть, полные губы, щетина и волнистые темно-русые волосы, ниспадающие на плечи. Хорошенький по сравнению с Уориком. Меньше ростом и не так раздавшийся в плечах. Но рядом с Волком почти все выглядели слабыми. Уорик умел заставлять других чувствовать себя маленькими. Незначительными. Другой мужчина был высоким и подтянутым, для людей он выглядел на двадцать с небольшим.
– Я многое ставлю на карту, когда ты приходишь. Если Киллиан или его люди найдут тебя… я все еще связан с ним. Я должен отработать долг.
Говоривший мужчина нахмурился.
Уорик потер лицо и снова посмотрел на огонь.
– Ты и в самом деле никому не доверяешь. Даже мне… особенно после всего, через что мы прошли. – Симпатичный мужчина сделал глоток из деревянной чашки. – Скажи мне хотя бы, кто она для тебя.
– Никто, – ответил тихо Уорик.
– И именно поэтому ты привез ее сюда, зная о риске. Угрожал мне, если она не выживет, – фыркнул мужчина, наполнив свою чашку из бутылки, стоящей на боковом столике, – ты много чего можешь… мой друг, но вот врать ты не умеешь. И уже тем более не стал бы рисковать ради человека, который для тебя ничего не значит.
Уорик нахмурился.
– Тебе не плевать. Ты цунами – жестокое, подавляющее, разрушительное. Но при всем этом ты никогда не лжешь.
Уорик облокотился на спинку стула, потирая лицо. Он на мгновение откинул голову назад, переводя дыхание.
– Я не знаю, кто она такая…
– В принципе или для тебя?
От этого вопроса Уорик заерзал на стуле.
– Черт, по этому я не скучал. – Уорик махнул на мужчину. – По этому проницательному дерьму.
– В этом и кроется моя сущность, – усмехнулся мужчина, – оттого я и хороший лекарь.
– Если ты видишь ранение, то желаешь его исцелить.
Мужчина фыркнул.
– Некоторые раны не снаружи.
Уорик раздраженно хмыкнул, отчего мужчина покачал головой.
– У нее нет ауры. Ничего не чувствую. – Мужчина стукнул рукой по колену. – Как и у тебя.
– Хватит.
– Хватит что? Я просто констатирую факты. Кажется странным, что у вас нет аур…
– К чему ты клонишь, Эш? – Уорик наклонился вперед. – У тебя, мой друг, проблемы с тактичностью.
– Хочешь сказать мне, что и ее боль… ты на себя не переводил? – Эш склонил голову. – Неловко смотреть, как ты лжешь, так, может, стоит сказать уже правду?
Уорик встал, под его большими ботинками заскрипел пол, голова почти касалась потолка. Меня начала одолевать усталость, но любопытство заставило держать глаза открытыми.
– Не знаю.
– Что?
Уорик зарычал, напомнив мне дикого зверя.
– Что, черт возьми, это такое! – Он махнул рукой в сторону. – В тот момент, когда она попала в Халалхаз… я почувствовал… это как…
Сдаваясь, Уорик фыркнул.
– Господи, ты еще и эмоции признавать не умеешь.
– Они мне и не нужны.
– Да, ты прав. Но, думаю, тебе нужно рассказать мне обо всем.
Уорик ущипнул себя за нос.
– Мы связаны. – Он тяжело дышал. – Я могу находиться с ней в одной комнате, но в то же время стоять на другом конце города.
– Что? – Эш вскочил. – Как во сне? Для вас такое невозможно. Ходить по снам. Ты не фейри. И она тоже.
– Нет, не так. Это не сон. Мы не спим… все реально. Я могу прикасаться к ней, чувствовать ее запах, видеть все, что происходит вокруг нее, и она может так же. Словно я и правда нахожусь там. Но никто другой, кроме нее, меня не видит.
– Это нереально.
Уорик натянуто рассмеялся.
– Что ж, скажи это вселенной.
– Значит, вы, ребята, можете навещать друг друга, а также избавлять от боли?
– Не совсем так. Обезболивать скорее. В первый раз это произошло в Халалхазе, когда я вытаскивал пулю из ее ноги. Моя икра горела, словно я резал ее, в то время как девчонка, казалось, расслабилась. А она проделала похожее со мной, когда меня подстрелили. Я помог ей сбежать от Киллиана.
– Сколько раз в вас стреляли?
– Сегодня? – Он сардонически фыркнул. – Очень много.
Воцарилась тишина.
– Я был ранен, сильно. Должен был умереть. Но я исцелился. Быстро. Быстрее, чем следовало. Даже для меня.
– Она тоже не должна была выжить. Исцеление, – монотонно повторил Эш, – Szent szar [20]. Я знал, что-то грядет. Чувствовал, но такого не ожидал.
– Я тоже.
Наступила минутная тишина, я закрыла глаза – забвение утягивало меня за собой. Я хотела слушать их разговор, борясь, пытаясь остаться в сознании.
– Невероятно. Я слышал о подобном сумасшедшем дерьме. Узы между супругами, совместные сны, соприкосновение душ…
– Мы, черт возьми, не связаны узами брака. Она не моя пара, а я не ее. Я никому не принадлежу.
– Тогда как, черт возьми, ты это объяснишь?
– Что-то, что должно прекратиться. – От слов Уорика я вздрогнула. – Я рассказал в надежде, что ты сможешь помочь.
– Помочь?
– Да, помоги мне разорвать эту связь. Ты могущественный древесный фейри. Кто, если не ты?
– Не думаю, что смогу.
– Эш…
– Посмотри на нее, Уорик. Ты гребаный счастливчик, оказавшийся связанным с ней.
– Нет. – Его слова ускользали от меня. – Я не способен на чувства. Она заслуживает кого-то лучше, чем я. Кого-то, кто захочет ее.
Больно.
Меня утягивало, но я слышала смех Эша.
– Ты лжешь самому себе.
* * *
– Может, тебе не стоит это есть…
Писк.
– Я в курсе, что не твоя мать, но это не значит, что следует тащить в рот что попало.
Писк.
– Эй! Не переводи на меня стрелки. К тому же это было недоразумение.
Бормотание вытащило меня из глубин подсознания, где ничто не долетало до меня. Нос защекотало, и я качнула головой.
Писк.
– Нет, думаю, ей не нравится это.
Писк.
– Не знаю. Люди такие странные.
Знакомые голоса грубо вернули меня в мое тело. Медленно возвращались осознание и понимание вместе с болью и воспоминаниями.
Атака.
Побег.
Стрельба.
