— Ну, отец Целестин, высаживаться будем? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Торин. — А завтра на юг двинемся?
— Ты конунг, тебе решать! — проворчал монах, не понимая, зачем спрашивают совета у него.
— Я знака жду, — вдруг очень серьёзно ответил Торин. — Нужную землю мы нашли, теперь надо наших искать. Помнишь разговоры про Хейдрека Рыжебородого?
— Какого такого «знака»? Ты на богов-то надейся, а сам не плошай! — справедливо заметил отец Целестин. — Если хочешь ночевать тут — ночуй. Только я на берег ни ногой. Один нас зря о Вендихо каком-то предупредил или тебе, дорогой мой конунг, ётуны исландские совсем позабылись? Опять повоевать с нечистой силой хочешь?
Торин задумался. На радостях он начал было забывать об осторожности. И ведь верно монах сказал — земля тут неизвестная, кто знает, чем высадка на незнакомый берег грозить будет. Лучше уж на якорь стать и стражу до утра выставить, а там вдоль берега пуститься.
Ладья подошла к земле близко, локтей на пятьсот, но глубина под килем пока была велика — багры дна не доставали, конунг уже хотел приказать снять парус и подойти к побережью на вёслах, но…
Боги послали знак, которого ожидал Торин.
Нежданно-негаданно прямо перед носом корабля в воздух поднялся стремительный силуэт в ореоле из брызг. У отца Целестина душа ушла в пятки и моментально на лбу выступил холодный пот — ему, оказывается, дракон привиделся. Но то был вовсе не дракон, а кит-убийца совершенно титанических размеров. Наверно, вожак стаи. Изогнувшись всем телом, морской воитель прочертил в воздухе короткую дугу и, ударившись о воду, исчез под днищем кнара. А затем рядом с рулевым веслом показалась морда кита.
— Ги-и-и-рп, ги-и-и-р-р…
Маленькие глазки уставились на ошеломлённого конунга, мягкая розовая пасть, украшенная острейшими, длиной с ладонь, зубами, распахнулась как дверь, и из глотки донёсся тоненький-тоненький писк и пощёлкивание. Сигню спряталась за спину отца Целестина.
— Что ты хочешь сказать нам, конунг морей? — прокричал Торин. Белобровая голова исчезла, а чуть погодя чёрный плавник поднялся у правого борта и резко свернул влево.
— Он зовёт нас за собой, — тихо сказал Видгнир. — Руль налево, Торин. Боги указали путь.
Заходящее солнце уже коснулось густых хвойных лесов, превратив верхушки сосен в зелено-золотые лохматые облака, а потом пришла ясная звёздная ночь. На корабле никто не сомкнул глаз, благо вся дружина теперь видела, что высшие силы вмешались напрямую в поход конунга Вадхейма. Плавник кита виднелся рядом с правым бортом, между кнаром и чёрным берегом. Воитель Ньёрда плыл вровень, лишь изредка уходя чуть вперёд. Лоснящаяся чёрная шкура поблескивала в факельном свете, когда кит изредка показывал из воды гладкую спину. Так всю ночь. А утром земля осталась за кормой, и «Звезда Запада» вновь вышла в открытое море.
— Ну, это уже слишком! — бушевал отец Целестин, глядя на спутников красными, слезящимися с недосыпу глазами. — Ну если бы там кому-нибудь сон был или боги явились и сказали что и как — это я ещё потерпел бы! Но идти в полную неизвестность за бестолковой рыбой, будь она хоть из дружины самого Одина! Тебе поспать надобно, конунг…
Торин морщился, слушая возмущённые вопли святого отца, каковой для пущей убедительности ударял кулаками в грудь и по привычке воздевал два перста, решение конунг так и не изменил.
Шесть дней и ночей! Шесть! Отец Целестин места себе от бессильной злобы и бешенства не находил, как ни успокаивала его Сигню-Мария. Причём бесился он даже не оттого, что треугольный плавник кита-убийцы постоянно маячил по правому борту (кстати, странного проводника иногда сменял другой морской воитель, поменьше). Монаха приводил в исступление не неизвестный и, похоже, нескончаемый морской простор перед кораблём и не то, что уже подходили к концу запасы пресной воды (которые, кстати, вполне можно было пополнить в том месте, где появилось это гнусное животное, ведущее всех на погибель!). Отец Целестин в который уже раз проклинал непроходимую тупость викингов, что готовы следовать хоть к чёрту на рога, если этот путь, по их мнению, указан богами. Все, все до единого, начиная от конунга и заканчивая молодыми сыновьями Нармунда и Гунтером, прочно уверовали в божественную десницу, которая, направляя их путь, удачно замаскировалась под чёртову рыбину, место которой, самое большее, на сковороде! И Видгнир, между прочим, туда же — хорош гусь. У-у-у, безголовые!!!
Все это время отец Целестин угрюмо сидел на корме, не желая общаться ни с кем, кроме Сигню, но и та начинала надоедать своими утешениями, обильно пересыпанными библейскими цитатами. Мол, «блаженны кроткие» да «блаженны милостивые». Будешь милостив с идиотами-норманнами, как же!
Сам Торин, наблюдая за недовольным монахом, пытался привести его в обычное благодушное настроение, с серьёзным видом объясняя, что «Звезда Запада» скорее всего наткнулась на небольшой остров или очень вытянутый на восток полуостров. Более того, сейчас курс остаётся почти неизменным: когда вечером появляется низко стоящая над горизонтом Звезда Сил, находящаяся почти точно на западе, то по отношению к кораблю она стоит впереди и справа, — следовательно, кнар идёт на юго-запад и вскоре должна будет показаться земля. А что воды пресной по полторы кружки в день на человека и по полведра на лошадь — так не беда, боги дружину Вадхейма от жажды подыхать не оставят.
Отец Целестин хмуро поглядывал исподлобья.
Ночь шестая. Монах, которого от сушёной рыбы уже тошнило, едва уснул в своей норке. Полвечера он мечтал о кружке пива и варёной оленине, но, поняв, что желудок от подобных воспоминаний будет только сильнее урчать, помолился, исповедовал Сигню-Марию, сознавшуюся в жутком грехе (она допила воду, оставшуюся в кружке Гунтера, когда тот задремал), затем почитал уже вызубренные наизусть старые дневниковые записи и лёг спать. Завтрашний день будет точно таким же.
— Поздорову тебе, Служитель Единого.
Рядом сидел рыжебородый мужик с боевым молотом у пояса и весело смотрел на монаха. Почему у него всегда смех во взгляде, позвольте узнать?
— Здравствуй. Ты Тор?
— Что, уж и запамятовал? Как голова, не болит?
— Спасибо. Зачем пришёл, Винг-Тор?
Рыжебородый усмехнулся, показав здоровые, белые зубы. Внизу, кстати, не хватало левого клыка, но улыбку это не портило, а даже придавало Тору лишнюю привлекательность.
— Твоя вера учит, что уныние суть грех. Я тоже так считаю. Завтра вы будете там, где есть и вода, и сколько угодно земли. Ньёрд приведёт вас к одному из поселений рода Хейдрека.
