плоть, мечи и топоры рубят её… Кругом грохочет магия — в крепостном дворе, кроме одержимых и Советника, оказывается несколько чернокнижников, и они вступают в схватку с нашими магами… По солдатам стегают колдовские плети, рядом с нами проносятся сгустки тьмы, вспыхивают светящиеся щиты, летают молнии…
Всё смешивается в кровавом безумии…
В паре сотен шагов от нас два десятка малефиков, встав кругом и сцепившись руками, создают ритуал. Вырываясь из их груди, зеленоватые потоки странной, тягучей и вязкой энергии сплетаются в одно заклинание, поднимаются в воздух…
…и с размаху бьют по одному из трёх наших отрядов, сражающемуся ближе к центру крепостного двора!
Чернокнижники уничтожают его за доли мгновения — будто растворяют людей какой-то кислотой. Имперским солдатам не помогают ни стальные доспехи, ни башенные щиты — они мигом превращаются в вонючую, пузырящуюся массу, в которой перемешались металл, плоть, кровь и кости…
Но чернокнижники, создавшие столь сильное колдовство, и сами оказываются открытыми для удара — у них просто не остаётся сил, чтобы выставить защиту. Поэтому наши маги бьют по малефикам не сдерживаясь. Переплетясь в мощный кулак, вызванные ими стихии разрывают ялайских отродий на мелкие клочки!
Тем временем наша группа и отряд отца, чуть разойдясь в стороны, чтобы не попасть под возможный удар Советника, начинают планомерное движение. Сталь и магия, упорство и честь помогают нам продвигаться всё дальше и дальше, уничтожать всё больше и больше одержимых, усеивая крепостной двор трупами… Со стен замка летят редкие болты и стрелы обороняющихся имперцев — запертые там парни помогают нам по мере сил.
Советник давно снёс каменные двери, удерживающие вход в твердыню, но одержимым уже не до неё. Мы, словно стальные клещи, сжимаем хватку, без труда уничтожаем врагов и приближаемся к отродью Ирандера…
Ровно до тех пор, пока он не бьёт магией по группе отца…
Четыре огромных колеса тьмы формируются прямо в воздухе и резко устремляются к имперским воинам! Они прокатываются по двору, подминая под себя всех, не делая различий между своими и чужими. Люди бросаются в сторону, схватки на этом участке двора мгновенно прекращаются.
Ялайская гниль! Ну и мощь!...
Советник стоит перед твердыней, словно её полноправный хозяин и даже не двигается. Редкие стрелы и болты, которые летят в него, сгорают в нескольких шагах от твари — он не прикладывает никаких усилий, чтобы уничтожать их!
На одной из башен крепости разворачивается уцелевший «скорпион»… Огромная стрела срывается с него и вот-вот ударит в спину ученику Ирандера…
Но он, даже не обернувшись, щёлкает пальцами — и снаряд застывает прямо в воздухе, разворачивается… А затем, со скоростью, многократно превосходящей прежнюю, врезается в запустивший его оружейный расчёт и раскалывает «скорпиона» на сотни кусков!
— СКЛОНИТЕСЬ ПЕРЕД ГЛАСОМ ИРАНДЕРА, ЧЕРВИ!
Слова, пронёсшиеся над крепостным двором, хлещут по солдатам, словно хлыст. Насыщенные магией, они пробирают до костей, заставляют упасть на колени, давят на плечи и внушают страх… Даже я отступаю на несколько шагов, чувствуя сильную головную боль, но затем вижу, что есть человек, на которого тёмное колдовство Советника не подействовало.
Это отец.
Широким шагом он идёт к ученику Ирандера через двор. Вокруг генерала мерцает сияющий золотом магический щит. Здоровенный полуторник небрежно лежит на плече, а глаза полыхают синим так, что не видно зрачков…
Советник, заметив выделяющуюся фигуру, поворачивается к ней, всё также оставаясь на месте.
— А, СТАРЫЙ ВРАГ! ТЫ ЕЩЁ ЖИВ?
— На твоё несчастье! — рявкает отец, и…
Горизонтальный пламенный столб бьёт в него через сотню шагов! Заклинание взрывается огромной огненной каплей, попадая в щит генерала, и на несколько мгновений скрывает его, расплёскиваясь и сжигая людей вокруг…
— Нет! — кричу я, бросаясь вперёд...
И останавливаюсь, видя, как отец выходит из пламени, как ни в чём не бывало! Шаг, другой — и он делает резкий взмах мечом, с которого срываются десятки серебристых молний! Одна за другой они врезаются в Советника, застревая в возведённом им щите.
А затем начинается схватка, подобно которой я никогда не видел.
Нет, я, конечно, знал, что у отца есть звание Магистра, но даже представить не мог, насколько он силён! И увидев, на что способен генерал, мне в голову приходит мысль, что его магический ранг куда выше, чем все думают…
Всё вокруг тонет в магии. Она сверкает, сталкивается, шипит, переплетается… Огонь и кровь, свет и тьма, лёд и земля... Отец и Советник колдуют с такой скоростью, что заметить отдельные заклинания, вызываемые ими, просто невозможно!
Солдаты и одержимые бросаются врассыпную. Кому-то не везёт, и его зацепляет колдовством. Вокруг сражающихся магов образовывается пустое пространство, а сражение во дворе теперь кипит в других местах — у стен, разрушенных конюшен, горящих казарм, возле груды трупов...
Ученик Ирандера, отразив очередной удар отца, расплывается в серой дымке. Будто подхваченная мощным порывом ветра, она преодолевает расстояние, разделяющее противников, и Советник оказывается вплотную к генералу!
ДЗЫНЬ!
Отец блокирует когтистую лапу своим мечом, и в ответ бьёт тяжёлым воздушным заклинанием с другой руки — но удар, который превратил бы любого человека в фарш, лишь слегка отталкивает Советика!
Схватка переходит в ближний бой. Мелькает оружие и когтистые лапы твари, всё это перемежается магическими вспышками…
Мы с остатками отряда отходим ближе к воротам, чтобы не попасть под раздачу. Но даже отсюда я чувствую прорывающуюся из Советника энергию. И едва осознаю это, как понимаю — вот оно! Вот тот самый шанс, о котором говорил Беренгар! Тварь отвлекли, и можно этим воспользоваться!
Нельзя надеяться только на то, что отец одолеет ученика Ирандера! Нужно ему помочь!
Я протискиваюсь меж плотного строя солдат и срываюсь в сторону сражающихся.
— Господин Рой! — кричат за спиной воины. — Стойте! СТОЙТЕ!
— РОЙ! — слышится голос Блика среди них. — Куда, идиот?! Они же тебя размажут!
Но я ни на кого не обращаю внимания… До меня доносятся отголоски сил Советника — слабые, но чем ближе я оказываюсь, тем сильнее меня потряхивает…
Останавливаюсь шагах в тридцати от сражающихся — когда сила ученика Ирандера, разлитая в воздухе, становится едва ли не осязаемой. Скрежетнув зубами, стараюсь прочувствовать его энергетику…
Под кожу будто запускают копошащихся червей, вокруг снова появляется запах гнили…
Вот оно! Ощущение воздействия магии этой твари…
Я замираю, будто вкопанный, и разделяю сознание напополам. Стоя посреди кучи трупов, одной половиной разума я пытаюсь перебороть отвращение и погрузиться в обволакивающие эманации ялайской твари, прочувствовать его силу…
Бух…
Бух…
Бух…
— Я-а-а-а!
