– Вы недооцениваете Апофиса, – предостерегла она. – Вы еще не сражались с ним. А я сражалась.
– Потому мы и хотим, чтобы ты поскорее вернулась.
Я кратко рассказала ей о разговоре Меншикова с Сетом и о планах русского мага уничтожить наш дом в Бруклине.
– Баст, Амосу и нашим ученикам грозит жуткая опасность. Меншиков еще безумнее, чем мы думали. Прошу тебя, возвращайся в Бруклин, как только сможешь выбраться из Дуата. Мне почему-то кажется, что наша финальная битва произойдет там. Мы найдем третий свиток и Ра.
– Ох, не люблю я финальные битвы! Но ты права. Все это очень скверно. Кстати, а где Картер и Бес?
Кот вертел мордой, давая Баст полный обзор.
– Надеюсь, вы не превратили их в верблюдов?
Пришлось рассказать ей про «гениальный» замысел Картера.
Баст сердито зашипела.
– Что за глупость! Ну ничего, я поговорю с этим богом гномов! Как он вообще смел позволить тебе одной забраться в пустыню?
– А я что, невидимка? – оскорбился Уолт.
– Прости, дорогой. Я не хотела тебя обидеть.
У кота задергались глаза. Он стал кашлять, будто подавился комком собственной шерсти.
– Я не могу долго разговаривать из Дуата. Удачи тебе, Сейди. Лучше всего входить в лабиринт с юго-восточной стороны. Ты не ошибешься, там полно финиковых пальм. У местных жителей там что-то вроде фермы. Ищи черную водонапорную башню. И остерегайся римлян. Они очень…
Кот задрал хвост, заморгал и стал очумело озираться по сторонам.
– Каких римлян? – спросила я. – Почему их надо остерегаться?
Кот агрессивно замяукал. Теперь он гулял сам по себе, и его мяуканье означало: «Кто вы такие? И где моя честно заработанная еда?»
Я щелкнула нахальную верблюдицу по носу.
– Двигаем дальше, – сказала я Уолту. – Будем искать мумии.
У нас не было ни рыбы, ни тем более молока. (Какое молоко выдержало бы пустынный зной?) Мы угостили кота кусочками вяленой говядины и налили воды. Впрочем, он не жаловался. Поскольку кот явно пришел из оазиса и знал дорогу домой, мы не стали ждать, пока он наестся, а отправились дальше. Верблюдов мы снова превратили в амулеты и остаток пути до Бахарии решили пройти пешком.
Ферму, где выращивали финики, мы нашли без труда. Водонапорная башня стояла на самой границе финиковой плантации и была самым высоким местным сооружением. Мы шли под пальмами, хотя бы частично спасаясь от жгучего солнца. Вскоре мы увидели дом из саманного кирпича. Вокруг – ни души. Не знаю, есть ли у египтян сиеста, но здесь, как и во всех жарких странах, никто не мучил себя работой на послеполуденной жаре.
Возле водонапорной башни я не увидела входа в гробницу, даже намека на него. Чувствовалось, башня стояла здесь уже давно и успела состариться. Особой сложностью конструкция не отличалась: большой круглый бак черного цвета, стоящий на четырех ржавых опорных столбах высотой около пятидесяти футов. Бак подтекал, оттуда с интервалом в несколько секунд шлепалась капля воды и тут же уходила в плотный песок. Вокруг башни, как и везде, росли финиковые пальмы. Среди жесткой травы торчали какие-то сельскохозяйственные орудия. Похоже, им было столько же лет, сколько башне. Сделав еще несколько шагов, я увидела покоробленный фанерный щит с подобием рекламы, намалеванной красками из аэрозольных баллончиков. Возможно, кто-то из фермеров пытался продать свой товар на рынке. Под арабской надписью следовала английская: «Финики – лучшая цена. Холодная бебси».
– Что еще за бебси? – удивилась я.
– Пепси, – объяснил Уолт. – Помню, я где-то в Интернете об этом читал. В арабском языке нет звука «П». Газировку здесь называют бебси.
– Ты бы не отказался сейчас от бебси с биццей?
– Думаю, что нет.
Я оглянулась по сторонам и фыркнула. Совсем как Маффин, когда ей что-то не нравилось.
– И это называется местом знаменитых раскопок? А где археологи? Где туристы, жадные до впечатлений? Где торговцы сувенирами?
– Наверное, Бест указала нам место тайного входа, – предположил Уолт. – Это лучше, чем красться мимо охранников и незаметно отставать от экскурсии.
«Тайный вход» звучало интригующе. Но где он? Под каким-нибудь деревом? Или внутри бака? Сколько я ни вглядывалась, среди травы не виднелось даже намека на следы каменной кладки. И ни одной пещеры. Я поддела ногой рекламный щит. Под ним был все тот же песок, побуревший от капавшей воды.
Потом я стала вглядываться в мокрое пятно.
– Смотри-ка, – пробормотала я, опускаясь на корточки.
Вода, капавшая из прохудившегося бака, стекала в канальчик. Канальчик в песке? Мы видели, с какой жадностью песок поглощал воду. Значит, внизу находится что-то твердое. Скорее всего, камень.
Да и сам канальчик был небольшим. Затем вода уходила вниз. В трещину длиной не больше трех футов и толщиной с карандаш. Трещина выглядела слишком прямой, чтобы считать ее природным образованием. Я запустила руку в мокрый песок. На глубине двух дюймов мои ногти царапнули по камню.
– Помоги мне расчистить, – попросила я Уолта.
Мы быстро убрали песок. Под ним оказалась каменная плита площадью около десяти квадратных футов. Я подсунула пальцы под ее мокрый край, однако плита была плотной и очень тяжелой.
– Хорошо бы лом найти, – сказал Уолт. – Мы бы использовали его как рычаг.
– Хорошо бы, – согласилась я. – А еще лучше – портативный подъемный кран. Ты, случайно, не захватил с собой?
Он молча покачал головой.
– Тогда обойдемся подручными средствами.
Уолт уже собрался возражать, но, когда я достала посох, молча отошел в сторону. Теперь я лучше понимала магию богов, и мне не надо было сосредоточиваться на своих действиях. Вместо этого я старалась почувствовать связь с Изидой. Ведь нашла же она однажды гроб мужа, спрятанный в стволе кипариса. Отчаяние и гнев Изиды разнесли здоровенное дерево в щепки. Я настроилась на эти чувства, указала концом посоха на каменную плиту и произнесла:
– Ха-ди.
Могу похвастаться: заклинание сработало лучше, чем в Петербурге. На конце посоха вспыхнул иероглиф. Камень разлетелся в пыль, обнажив темную дыру, уходящую вниз.
Побочные последствия: я разрушила не только плиту. Земля вокруг дыры начала трескаться. В открывшуюся яму полетели камни, и мы с Уолтом поспешно отбежали. Должно быть, я сломала крышу подземного свода. Дыра ширилась и вскоре достигла столбов водонапорной башни. Все сооружение заскрипело и угрожающе закачалось.
– Бежим! – крикнул Уолт.
Мы отмахали футов сто и спрятались за толстым стволом старой пальмы. Водонапорная башня раскачивалась, как пьяная. Вода хлестала из сотен больших и маленьких дырок в баке. Потом бак рухнул в нашу сторону, окатив нас с головы до ног. Между пальмами забурлила настоящая река. Все это сопровождалось таким грохотом, что его было слышно по всему оазису.
