в моего врага. Я каждый день капал ей на мозги, твердил, какой Генри придурок, что она достойна лучшего. Но Селеста, конечно, меня не слушала…
Оливер сглотнул и поспешил отпить из кружки. Мы не сводили с него глаз. Рик напрягся, и на его лице была написана неуверенность. Видимо, он впервые увидел Оливера в таком свете: слабого, открывающего свое печальное прошлое…
– Генри очень быстро понял, что Селеста в него влюблена. Если честно, даже слепой бы заметил. И его очень радовало, что этот факт выводит меня из равновесия. Он стал подыгрывать ей.
Рик вполголоса выругался – да таким нецензурным словом, что Лиза послала ему укоризненный взгляд. Оливер этого будто не заметил:
– В тот день я снова сказал ей держаться от Генри подальше. И в тот же день Генри позвал ее на встречу… на которую она, конечно, пошла. Это было на старой стройке…
…Уже темнело, когда Оливер достиг старой стройки. В сумерках угадывались железные балки на фоне неба, кучи земли, щебня и строительных кирпичей. В одном месте земля уходила из-под ног крутым оврагом, а чуть дальше вздымалась ввысь горой, на которой стоял фундамент так и не построенного здания. Всюду росли густые кусты и крапива. Это место было популярно у отчаянных школьников и любителей побояться привидений.
Один-единственный фонарь слабо освещал пейзаж, но Оливер не решился включить фонарик. Генри может обнаружить его раньше времени и начать игру в прятки, а Селеста, дуясь, может его поддержать… А ему, Оливеру, сейчас не до того.
Оливер осторожно пробрался вдоль оврага, миновал кучу щебня и встал в тени, прислушиваясь. Скоро он уловил смущенный смех Селесты и противный голос Генри. Они были там, наверху, на фундаменте.
Стараясь не выдать себя, Оливер полез наверх. В мыслях он ругался: «Вот тебе влетит от меня, Селеста! Сначала от меня, потом – от родителей, чтоб неповадно было».
–…а потом я сделал вот так, и собака сбежала, ты представляешь!
– Ничего себе! – изумилась Селеста. – А меня собаки совсем не боятся…
Селеста боялась собак, потому что в раннем детстве одна большая псина укусила ее за коленку.
– Не бойся, если что – я рядом, – заверил Генри. Слушая их, Оливер хмуро продолжал подниматься по тропинке, петляющей среди кустов.
– Генри… – вдруг очень смущенно сказала Селеста. Уловив в ее тоне решительные нотки, Оливер ускорил шаг. Он уже видел их силуэты на фоне городских огней.
– Да?
– А ты мог бы… мог бы поцеловать меня? – прошептала Селеста. Голос ее дрогнул, и вопросительный знак утонул в смущенном молчании. Оливер выругался себе под нос и еще ускорился.
– Конечно, запросто! – рисуясь, воскликнул Генри. Оливер увидел, как Селеста повернула к нему голову, как ее длинные каштановые волосы взметнул ветерок… и как Генри коснулся их.
– Ну-ка отошел от нее! – приказал Оливер.
Селеста тихонько вскрикнула и отвернулась от Генри. Генри медленно убрал руку с ее плеча. Оливер ощутил, как внутри него клокочет гнев, быстро подошел к ним и встал рядом с сестрой. Генри поднялся на ноги.
– Ты помешал нам, Оливер, – сказал Генри, однако Оливер понял: не помешал, а появился как раз вовремя. Генри таскался за Селестой только затем, чтобы выводить из себя его, Оливера. Он пригласил Селесту на стройку при помощи записки, надеясь, что Оливер ее прочитает и тоже придет. И увидит их вместе.
– Селеста, мы идем домой, – грозно сказал Оливер, глядя на Генри. В неверном свете фонаря глаза Генри казались ледяными.
– Нет, Селеста, останься, – криво улыбнулся Генри, не сводя глаз с Оливера.
– Ну Оливер… – заскулила Селеста, тоже поднимаясь на ноги. Ее светлое платье выпачкалось в земле, волосы растрепались.
– Генри. Оставь. Ее. В. Покое. – Раздельно произнес Оливер и взял сестру за руку. Ее ладошка оказалась холодной. – Да что же такое? Пришла в таком виде, хоть бы оделась нормально… – Он стащил с себя куртку и накинул Селесте на плечи. По шее пробежал холодный ветерок.
– Оливер, я хотела…
– Он плохой парень, Селеста. Сколько раз говорить?
– Ну да, конечно! – фыркнул Генри. – А ты у нас хороший, Оливер! Святая святых, ангелок белоснежный! Знаешь что? Я не оставлю Селесту в покое. – Он подошел к ним и схватил ее за свободную руку. Селеста ойкнула – то ли от боли, то ли от неожиданности.
– Отпусти, – прошипел Оливер. Ему жутко хотелось дать Генри по морде, но воспитание не позволяло сделать это при сестре.
– Я не отпущу Селесту! – заявил Генри. – Хоть ты и брат, но тебе на нее плевать! Плевать на ее чувства! А я… мне она нравится.
– Правда? – тихонько прошелестела Селеста между ними.
– Да, правда, – твердо отозвался Генри. – И, как видишь, мы с Оливером не можем поладить.
– Не слушай его, на самом деле ты ему нисколько не нравишься, – выпалил Оливер. – Он специально говорит так, чтобы задеть меня!
Селеста разжала руки и отошла от них обоих. Ее лицо скрылось в тени, но по этой позе – наклоненным плечам, дрожащим рукам – Оливер понял, что Селеста разозлилась. Она редко злилась, поэтому они – Оливер и Генри – перестали говорить и застыли, глядя на нее.
– Хватит, Оливер, – пробормотала она. – Ты делаешь мне больно.
– Но это правда… – как можно мягче сказал Оливер.
– Нет! – крикнула вдруг Селеста. – Неправда!
– Неправда, – подтвердил Генри. – Мир других людей не вращается исключительно вокруг тебя, Оливер. И знаешь что? – Он толкнул Оливера в грудь. – Это ты отстань от нас! Я буду встречаться с твоей сестрой!
– Хватит, Генри, ты не видишь, ей нужно успокоиться…
– Не нужно! Я спокойна! – выкрикнула Селеста. – Оливер, уйди, пожалуйста! Хватит со мной нянчиться!
– Да, вот так, надо дать ему отпор, – подначивал Генри.
Оливер разозлился и толкнул его в ответ. Генри едва не упал, но удержался на ногах и сказал:
– Селеста, нам никак не поладить с твоим братцем. Ну что, давай выбирай: я или он?
Селеста опустила руки и вся как-то поникла.
– Ну? – потребовал ответа Генри. – Выбирай!
Видимо, для него ответ казался очевидным. Но Оливер сразу уловил перемены в настроении сестры и попросил:
– Генри, прошу тебя…
– Выбирай, я не намерен мириться с ним! Я или он!
Селеста отнеслась к выбору всерьез. Она затихла и сжала кулачки. А потом едва слышно прошептала:
– Ну конечно, Оливер… он мой брат, моя семья…
Генри не ожидал такого ответа. Видимо, думал, Селеста выберет его. Оливер преисполнился неожиданной нежностью к сестре. А потом Генри словно прорвало:
– Ах, вот как? Вот и катись отсюда, коза чертова! Лицо у тебя уродливое, а
